Найти мертвеца (Где будет труп) - Страница 19

 – Поль говорил, что нас с ним сюда судьба привела. Так странно, правда? Мы оба попали сюда случайно, как будто нам было предначертано встретиться. А теперь… – По щекам миссис Уэлдон потекли слезы, она жалобно посмотрела на Гарриет. – Мы оба были так несчастны и одиноки, но вместе были бы так счастливы.

 – Это ужасно грустно, – беспомощно сказала Гарриет. – Наверное, мистер Алексис был очень темпераментным.

 – Если вы имеете в виду, что он сам сделал эту ужасную вещь – то нет, никогда. Я знаю, что это не он. Конечно, он был темпераментным, но со мной он был безоблачно счастлив. Я никогда не поверю, что он ушел вот так, даже не попрощавшись. Это невозможно, мисс Вэйн. Вы должны доказать, что это невозможно. Вы такая умница, я знаю, вы сможете. Поэтому я и хотела с вами увидеться и рассказать про Поля!

 – Вы понимаете, – тихо произнесла Гарриет, – что если он сам этого не делал, то это сделал кто-то другой?

 – А почему бы и нет?! – вскричала миссис Уэлдон. – Кто-то мог позавидовать нашему счастью. Поль был так красив и романтичен – наверняка нам завидовали. Или это были большевики! Эти страшные люди ни перед чем не остановятся, я только вчера читала в газете, что Англия ими просто кишит. И пишут, что все строгости с паспортами совершенно от них не защищают. Я считаю, это настоящее вредительство: мы позволяем им приезжать сюда, плести заговоры, угрожать нашей жизни – а правительство им потакает. Они убили Поля, и я не удивлюсь, если завтра они начнут бросать бомбы в короля, а затем в королеву. Это следует прекратить, а не то у нас случится революция. Подумать только, распространяют свои гадкие листовки на флоте.

 – Ну, подождем и посмотрим, что найдет полиция. Она наверняка захочет с вами поговорить. И, боюсь, это будет не очень приятно для вас, но они захотят узнать все.

 – Я готова пройти через все, что понадобится, – сказала миссис Уэлдон, решительно вытирая глаза, – только бы удалось обелить его память. Большое вам спасибо, мисс Вэйн. Боюсь, я отняла у вас много времени. Вы были очень добры.

 – Не стоит благодарности. Мы с вами сделаем все, что в наших силах.

Она проводила гостью до двери, а потом вернулась в кресло, закурила и стала думать. Могла ли близкая перспектива женитьбы на миссис Уэлдон быть достаточным мотивом для самоубийства? Она склонялась к тому, что не могла. Из-под венца всегда можно сбежать. Но кто их знает, этих темпераментных людей?

– Не могли бы вы сказать мне, что стало со старым мистером Эндикоттом? – осведомился лорд Питер.

Управляющий магазином мясных деликатесов предпочитал обслуживать знатных клиентов лично. Ему пришлось остановить руку с вертелом, который уже было вонзился в окорок.

 – Да, милорд. У него дом в Илинге. Он иногда заглядывает к нам за баночкой наших фирменных пикулей. Весьма примечательный господин этот мистер Эндикотт.

 – Да, в самом деле. Я давно его не видел. Боялся, уж не случилось ли с ним чего-нибудь.

 – О нет, что вы, милорд. Он в добром здравии. В семьдесят шесть лет увлекся гольфом, а еще коллекционирует изделия из папье-маше. Ничто так не держит на плаву, как интересное занятие, – вот как он говорит.

 – Совершенно верно, – ответил Уимзи. – Надо к нему как-нибудь заехать, навестить. Какой у него адрес?

Управляющий сообщил адрес, а затем, вернувшись к насущным вопросам, вогнал вертел в окорок до самой кости, мастерски крутанул, вытащил и церемонно поднес лорду Питеру, держа за рукоять. Тот сосредоточенно обнюхал его, сказал „Ах!“ с надлежащим восторгом и торжественно вознес ветчине хвалу.

 – Спасибо, милорд. Думаю, она вам придется по вкусу. Доставить ее к вам домой?

 – Я возьму ее с собой.

Управляющий подозвал продавца, который тщательно обернул товар бесчисленными слоями жиронепроницаемой бумаги, белой бумаги и оберточной бумаги, обвязал бечевкой наилучшего качества, искусно соорудил из свободного конца бечевки удобную ручку и застыл со свертком, как нянька со спеленатым принцем крови на руках.

 – Моя машина у входа, – сказал Уимзи.

Лицо продавца просияло. На Джермин-стрит выкатилась церемониальная процессия: продавец нес ветчину, лорд Питер натягивал автомобильные перчатки, управляющий бормотал ритуальные любезности, второй продавец открывал дверь и кланялся через порог. Наконец машина унеслась прочь, оставив на улице благоговейно перешептывающуюся толпу, которая собралась, чтобы восхититься обтекаемой формой и обсудить количество цилиндров.

Дом Эндикотта в Илинге нашелся очень легко. Хозяин был дома. Подношение окорока и встречное предложение выпить стаканчик старого хереса прошли в теплой обстановке, в какой подобает обмениваться дарами равным по силе, но дружественным монархам. Лорд Питер ознакомился с коллекцией подносов из папье-маше, поддержал беседу о гольфе, а затем без неуместной поспешности перешел к цели визита.

 – Одна из ваших бритв, Эндикотт, попалась мне при чрезвычайно любопытных обстоятельствах. Не сможете ли вы что-нибудь о ней рассказать?

Мистер Эндикотт с любезной улыбкой на цветущем лице налил еще по стакану хереса и ответил, что будет счастлив, если окажется полезен. Уимзи описал модель и внешний вид бритвы и поинтересовался, нельзя ли узнать, кто ее купил.

 – А! С костяной рукоятью, говорите. Повезло, что вам встретилась такая, их у нас было всего три дюжины. Большинство клиентов предпочитают черные рукояти. Да, об этих я могу кое-что рассказать. Модель поступила к нам во время войны – кажется, в 1916-м. Тогда не так-то просто было достать первоклассное лезвие, но эти были отличные. Все же белые рукояти – недостаток; помню, как мы радовались, когда отправили дюжину старому клиенту из Бомбея, капитану Фрэнсису Этертону. Он попросил прислать с запасом – для себя и для друзей. Это было году в 1920-м.

 – Бомбей? Далековато. Но как знать. А что с остальными?

Мистер Эндикотт, судя по всему, обладал феноменальной памятью. Он погрузился мыслями в прошлое и принялся излагать:

 – Во-первых, капитан второго ранга Меллон. У него было две таких бритвы. Но его можно исключить, потому что его корабль был взорван и затонул со всем экипажем. Бритвенный прибор пошел ко дну вместе с хозяином. В 1917-м вроде бы. Меллон был настоящим джентльменом, из хорошей семьи. Из дорсетских Меллонов. Еще одна у герцога Уэзерби. Недавно он говорил, что она до сих пор у него, так что он тоже отпадает. И мистер Притчард. С его бритвой произошла удивительная история. Его слуга сошел с ума и попытался прирезать ею хозяина, но, по счастью, мистер Притчард смог его одолеть. Слугу арестовали за покушение на убийство, но признали невменяемым, а бритва служила вещественным доказательством на суде. Знаю, что мистер Притчард потом купил себе новую бритву, черную, потому что старую в борьбе вонзили в спинку стула, выщербив лезвие. Он сказал, что оставит ее на память о том, как прошел по лезвию бритвы. Я тогда подумал, что это очень остроумно. Мистер Притчард – занятный джентльмен. Еще одна была у полковника Граймса, но ему пришлось бросить свои принадлежности при отступлении к Марне[47], и мне неизвестно, что с ней случилось. Ту бритву он любил и купил другую такую же, она до сих пор у него. Это уже шесть из второй дюжины. Что же стало с остальными?.. О, знаю! С одной из них приключилась забавнейшая история. Молодой мистер Рэтклифф – достопочтенный[48] Генри Рэтклифф – однажды явился ко мне в крайне возбужденном состоянии. „Эндикотт, – вскричал он, – вы только взгляните на мою бритву!“ – „Господи помилуй, – изумился я, – да ею будто дрова пилили“. – „Вы почти угадали, Эндикотт, – сказал он. – Моя свояченица и ее гениальные приятели задумали поставить какой-то домашний спектакль и вырезали декорации моей лучшей бритвой“. Боже праведный, как он бушевал! Лезвие, конечно, было непоправимо испорчено, он купил другое, прекраснейшую французскую бритву, которую мы в то время пробовали. Потом… а, да! Бедный лорд Блэкфрайарз. Печальная история. Он женился на одной из этих кинозвезд, а та промотала его деньги и сбежала с каким-то даго[49] – да вы это, наверное, помните, милорд. Вышиб себе мозги, бедняга. Он оставил пару бритв своему камердинеру, а тот не расстанется с ними ни за что. По две бритвы купили майор Хартли и полковник Белфридж. Оба покинули Лондон и переселились в деревню. Я могу дать вам их адреса. Теперь сэр Джон Вестлок. О нем я не могу сказать ничего определенного. У него были какие-то неприятности, он уехал за границу во время скандала с трестом „Мегатерий“[50]. Когда же это было – в начале двадцатых, так ведь? Память моя уже не та. У него была пара бритв. Он умел ценить хорошие лезвия и очень бережно за ними ухаживал. Мистер Алек Бэринг – с ним тоже печально вышло. Говорят, это наследственное, но я всегда думал, что та авиакатастрофа не могла не повлиять. Там, где он сейчас, бритву ему вряд ли дадут. У него была одна из этой партии, замена той, что он забыл в отеле. Итого сколько? Уже шестнадцать, не считая той дюжины, что отправлена в Бомбей. Вот почти и все, потому что полдюжины я отдал своему последнему старшему помощнику, когда закрывался. Он держит заведение в Истборне, и дела у него, говорят, идут весьма неплохо. Двадцать две. А что же с последней парой?