Найди и убей - Страница 4

Ваню вырвало.

Уже ничего не соображая, он царапал скобку, чтобы открыть дверь и выйти из машины, но дверь почему-то не-открывалась.

«Да что ж такое!»

Руки тряслись, было очень страшно открыть глаза. Иван медленно вдохнул ртом, чтобы не чувствовать запах крови, и снова попробовал открыть дверь — только спокойно, не торопясь.

«Крючок потянул. Так. Щелкнуло. Теперь толкнуть дверь. Сука, что ж ты не открываешься? Чуток идет и упирается. Бля-аа…»

Иван открыл глаза и, старательно не глядя на водителя, огляделся. Все окна в машине были укрыты массой зеленой листвы, причем так густо, что свет едва пробивался сквозь нее. Теперь Ивану стало понятно, почему он не смог открыть дверь — ее просто прижало ветками кустарника.

«Ой, мама!»

— Спокойно, Ваня, спокойно! Я смогу. Я выберусь.

Собственный громкий голос почему-то успокоил. Маляренко достал из сумки телефон и включил его. Аппарат послушно засветился, но без толку — сигнала не было. Иван выключил и включил телефон снова. Результат был тот же — связи не было.

— Ладно, будем думать, что дальше. — Иван помолчал, глядя на пожилого водителя. — Деда жалко — наверное, хороший был человек.

«Надо бы проверить, может, еще есть пульс».

От одной этой мысли Ивана передернуло.

— Да нет — вон как его всего истыкало.

Ваня видел в кино, как врачи трогали шею и сразу все определяли, но он не знал, где и как надо щупать, кроме того, он боялся трогать окровавленного покойника. Все-таки, несмотря на спортивное и армейское прошлое, Иван был, в сущности, типичным представителем офисного планктона, способного существовать только в рафинированных условиях бизнес-центров. К такому столкновению с реальностью Маляренко не был готов совершенно. Кроме того, он пока не представлял, как ему выбраться из машины. Иван снова включил телефон. Сеть не находилась.

— А-а-а… — Иваныч почувствовал боль и захрипел. Он до сих пор ничего не видел, но, то ли притерпевшись к боли, то ли по какой-то другой причине, чувствовал старик себя немного лучше.

— Вы живы! Потерпите немного — я вам сейчас помогу! — проорали сзади.

— А-х-х-а, — согласно выдохнул таксист.

От неожиданного хрипа деда Иван испуганно вздрогнул. В голове за секунду пронеслась сотня диагнозов. Ни один из них к понятию «жизнь» не подходил.

«Дед живой? Быть того не может! Он же весь в дырках».

— Вы живы! Потерпите немного — я вам сейчас помогу!

«Что делать? Надо как-то помочь. А как? А пока я думать буду — он же умрет. Нужно деда оттащить… а как? Он же в спинку сиденья упирается. Идиот! Она же должна как-то назад откидываться. Так. Ага. Вот. Ручка. Тянуть. Есть. Что за?.. Дед, потерпи».

Спинку сиденья Иван опустил вниз, таксист от боли замычал и дернулся, но с места не сдвинулся — между спиной деда и откинутой спинкой оказался ремень безопасности. Самодельно обточенная пряжка ремня никак не поддавалась и не хотела выходить из паза, сколько Иван ни пытался ее вытащить. Видимо, таксист забил ее туда намертво. Ваня приглушенно ругался сквозь зубы и раскачивал проклятый замок. Наконец, ремень поддался и отстегнулся. Дед взвыл. Ивану было очень страшно: дедок хрипел и дергался, временами начиная тихо скулить. Больше всего на свете в этот момент Ивану хотелось проснуться. Уже почти не соображая, что делает, вконец одурев от запаха крови, Маляренко крепко взялся за правое плечо деда, а левой рукой обхватил его голову и со всей силы рванул старика на себя. Дед коротко вскрикнул и повалился на Ивана, заливая его кровью.

— Дед, а дед! Ты чего? — Маляренко в панике чуть было не стал по-киношному лупить старика по щекам, но увидел, что они обе порваны. Особенно жутко выглядела левая сторона лица водителя. Вся распухшая до такой степени, что ничего не было понятно, она явно была не там где надо. Из-под глаза старика торчала оголенная кость. Иван остолбенело таращился на эту страшную картину несколько чудовищно долгих секунд. Кровь текла ручьем. Спохватившись, Маляренко отпустил деда и, вытащив из сумки сменную рубашку, принялся бинтовать старику голову. Использовав почти все свои чистые вещи, весь перепачкавшись кровью, Иван сумел кое-как перевязать водителя.

«Так. Что дальше? Дыхание. Вроде дышит».

— Дед, а дед? Ты меня слышишь?

«Нет. В отключке. Блин, руки трясутся. Все, успокойся. Все будет нормально. Помощь обязательно придет. Мы ж где-то возле трассы. Вылетели ночью из-за дождя в кусты. Должен же хоть кто-то проехать».

Голова была как в тумане. На «автомате» Иван вытащил из своего пакета теплую бутылку водки, свернул пробку и сделал громадный глоток.

Водка не пошла. Ивана снова вырвало. Теперь — себе на колени. Голова онемела и закружилась. Маляренко отодвинулся от окровавленного водителя, прижался лбом к оконному стеклу, за которым сплошной зеленой стеной темнели листья, закрыл глаза и вырубился.

Пахло морем. Этим немыслимым сочетанием влажности, солоноватого ветра и испепеляющей жары. Запах был точно таким, каким встречает Турция каждого пассажира, выходящего из самолета в Анталье. Разок побывав на курорте, Иван запомнил это ощущение моря навсегда. Вот и сейчас, лежа в шезлонге возле бассейна, он не видел моря — вокруг росли какие-то кусты и пальмы. Но он чувствовал — оно рядом. Он слышал шум прибоя и крики чаек. Хотя нет, наверное, это все-таки не чайки. Неважно. Ивану было хорошо. Время перевалило за полдень, солнце всерьез начало припекать — пора перебираться под зонтик. Пошарив под шезлонгом, Иван достал початую бутылку пива и сделал глоток. Какая мерзость! Степлилось. И когда только успело? Во рту остался мерзкий привкус.

«Надо бы пойти в бар — взять колы. И вообще, подняться в номер, поближе к кондиционеру…»

Неожиданно у шезлонга появился официант с запотевшей кружкой «Эфеса», улыбнулся белоснежной улыбкой и со всего маху дал этой кружкой Ивану по голове.

«Чёррррт!»

Маляренко дернулся и открыл глаза. Было сумрачно, душно и очень жарко. А еще жутко воняло водкой, рвотой и чем-то очень нехорошим. Слева кто-то ворочался и толкал Ивана в плечо.

— Ынок! Очись!

Ваня протер глаза, навел резкость и осмотрелся. Он все так же сидел на заднем диванчике старой «Волги», впереди все так же топорщились ежом обломанные ветки, а рядом лежал весь замотанный тряпками человек. Иван вспомнил все: и полет, и аэропорт, и этого таксиста. И про то, что уснул, как только они выехали из аэропорта, и про аварию. Голова окончательно прояснилась, и если бы не мерзкие запахи, ужасная духота и совершенно затекшие ноги, спина и шея, то свое самочувствие Иван назвал бы вполне удовлетворительным.

— Сейчас, дед. Сейчас я тебе помогу.

Иван снова полез в пакет, но достал оттуда не водку, которой и так воняло по самое «не могу», а недопитую бутылочку колы. Она оказалась теплая, как пиво во сне, и совершенно мерзкая на вкус, но другого безалкогольного питья у него не было. Ваня тщательно прополоскал рот и сделал два больших глотка, а затем аккуратно влил остатки напитка в рот таксисту. Тот благодарно замычал и кивнул, мол, спасибо.

Голова Ивана работала со скоростью компьютера — первым делом он открыл оба задних окна. Листва обрадованно полезла внутрь салона, но стало чуть свежее и прохладнее. А главное — воняло уже не так сильно. Лишь сейчас, почувствовав свежий ветерок, Иван понял, в какой невообразимой вони он находился. Под ногой что-то звякнуло. Маляренко посмотрел вниз и увидел наполовину пустую бутылку водки. Под ногами была лужа.

— Класс! Пол-литра — на пол! — Хоть Ваня и не был алкоголиком, но все равно пролитую водку было жалко. — Ну что, дед? Ты живой? Что делать-то будем? Как отсюда выбраться-то?

— Там, — корявый палец таксиста показал под свое кресло. — Там.

Иван изловчился и, кряхтя, вытащил из-под водительского сиденья приличных размеров нож. Скорее даже тесак. Рассмотрев хорошенько пугающих размеров лезвие, Иван почесал затылок: