Нагая мишень (СИ) - Страница 5

Мы уселись между двумя уже не молодыми, встреченными ранее дамами, напротив де Стины, которого сопровождали представленные нам в коридоре мужчины: Альдо Мельфеи, пристойный, видимо, сорокалетний, но уже седеющий; и очень толстый итальянец с черной бородой и трудной для запоминания фамилией. Когда мы входили, дамы выражали свой восторг талантами Паолы (игравшей здесь на фортепиано перед нашим приходом). Сразу же за нами вошел официант. Девочка поцеловала деда, поклонилась собравшимся и вышла из комнаты. Тогда же хозяин дал знак официанту открыть бутылки и наполнить тарелки.

Еда была превосходная. Во время обеда разговор крутился вокруг дел — как мне показалось — совершенно несущественных (во всяком случае, там, где речь идет «о жизни миллиона человек»). Итальянцы очень хвалили группу «То тут, то там» (при этом стало ясно, что они о нас практически ничего не знают); мы же, чтобы сменить щекотливую тему, задавали им вопросы, касающиеся туристических приманок Италии, так что мы болтали про активность Везувия, о руинах Помпеи, о Неаполе, который стоило увидеть, чтобы потом умереть, о пропастях на дороге из Салерно в Амальфи, на которой легко свернуть себе голову; о пропитанной Солнцем Ли гурии, где царит вечная весна, поскольку горы защищают ее от северных ветров.

После обеда хозяин отослал официанта, подозвал прохаживавшегося под дверью агента и приказал ему следить в оба, чтобы никто, абсолютно никто не мог заглянуть к нам в комнату. Когда мы остались сами, соседка Нузана (частенько искажающая разные слова в беседе, которую мы вели по-английски) неожиданно выпалила:

— Господа простят этот неприличный вопрос: Вы холостяки?

Мельфеи закашлялся.

— По-видимому, вы имели в виду «нескромный» вопрос, — поправил ее де Стина.

Женщина смешалась. Она была очень высокой, к тому же волосы скалывала на самой макушке, что стало причиной того, что за столом она доминировала над всеми.

— Ну конечно же, я имела в виду «нескромный вопрос». Простите. Так вот, вы еще холостяки?

— Да, — ответил на это Нузан, весьма заинтригованный ее тоном.

— А я вообще разведенный, — дополнил я.

Обе дамы склонились над столом, обменявшись значащими взглядами.

— Это очень способствующее обстоятельство, — сообщил де Стина.

— Отлично! — обрадовался бородач.

Не успели мы остыть, как рыжая дама перебила мужчин, задав нам другой дурацкий вопрос:

— Вот еще, что бы мы хотели знать: Смоли бы вы — действуя из самых благородных побуждений — способны бы вы были разыграть некую… деликатную мистификацию, все подробности которой были бы отрежиссированы нами, если бы от успеха вашей исключительной миссии зависела безопасность обитателей крупного города?

Я почувствовал на колене сжимающиеся в кулак пальцы Нузана и услышал под ухом его тихий свист.

— И что же это за «деликатная мистификация»?

Отголосок этого вопроса звучал в тишине еще несколько секунд, пока синьора Воне (именно так звали эту нетипичную итальянку) не обратилась к своим землякам с огнем в глазах, как бы желая сказать: «Ворота открыты. Avanti, signori! "

Первым на ее немой призыв отреагировал молчавший до сих пор Мельфеи:

— Поначалу мы попросим вас дать нам присягу, что по данному вопросу, уже получив возмещение в размере миллион долларов, вы сохраните абсолютное молчание.

— Если я правильно понял, эти деньги вы предлагаете нам взамен за потери, понесенные нами в Лондоне, откуда мы насильно были похищены во время идущего там фестиваля, а так же вы просите о том, чтобы мы никому не открыли содержания нашей сегодняшней беседы.

Мельфеи осмотрелся по сторонам.

— Di che si tratta? — спросил толстый итальянец.

Над столом смешались предложения, выпаливаемые по-итальянски, поскольку даже моя молчаливая соседка (не знавшая английского языка) допытывалась, в чем дело.

— Да, ответил Мельфеи.

— Но приведет ли наша присяга к необходимости реализации той самой загадочной миссии, о которой милостивая синьора выразилась как о «деликатной мистификации»?

— Нет.

— Тогда мы даем такую присягу.

Я подтвердил жестом головы, но Мельфеи, как бы еще не обретя уверенности, была ли присяга дана в надлежащей форме, блуждал взглядом по стенам комнаты (возможно, разыскивая распятие), при этом с увлеченностью продолжал:

— Мы рассчитываем на ваше умение хранить тайну, поскольку все, о чем мы здесь говорим, представляет собой строгую государственную тайну. В стране о ней известно буквально нескольким. Нам разрешено сообщить вам о ней при условии, что выявленная вам здесь информация никому раскрыта не будет.

— Мы торжественно обещаем. Но, все-таки, сообщите, о каком городе идет речь, и в чем состоит угроза для него.

— Имеется в виду город в Италии.

— Какой?

— Именно этого мы и не знаем! Но, благодаря вам, мы вскоре об этом узнаем.

— Благодаря нам?

— Будем надеяться.

— Не понимаю, какая же связь между нашим гражданским состоянием (вас настолько утешил факт, что мы оба холосты) и возможностью спасения жителей не определенного конкретно итальянского города?

— Связь эта совершенно случайная, и когда отказывают все другие методы… назовем откровенно: войны — именно на ней мы обязаны опереть наши последние надежды. Прежде всего, здесь играет роль счастливое стечение обстоятельств, что вы являетесь членами знаменитой группы.

— Не надо комплиментов, ведь таких групп в мире хватает.

— Но существуют и люди, которые группу «То тут, то там» ценят более всего, и они были бы счастливы, если бы им удалось с вами познакомиться.

— Нам прекрасно известно, что у нас есть куча фанов, так что, если вы теряете время на умножение устаревших комплиментов…

— Только не надо раздражаться. Из огромного числа ваших любителей нас заинтересовали только две особы, и только они могут нам пригодиться.

— Кого вы имеете в виду?

— Двух женщин.

— Итальянки?

— Да.

— Как их зовут?

— Этого мы пока не знаем.

— Вы их не знаете?

— К сожалению.

Мой коллега поднял брови и внимательно осмотрелся, как бы призывая всех присутствующих стать свидетелями этого безумного диалога.

— Погодите, а то мне кажется, что я блуждаю в каком-то лабиринте. То есть, вам, собственно, ничего не известно: ни расположение города, которому грозит беда, ни описания тех двух женщин, которые сходят по нам с ума.

— Очень правильно сказано.

— Mamma mia! — Нузан стукнул кулаком по столу так, что зазвенели все бокалы. — Тогда, какого черта вы морочите нам голову?

— Cosa e acaduto? — пробормотал толстяк, заглатывая в этот момент уже четвертый кусок торта.

— Niente, — совершенно безразличным тоном ответил я, после чего вежливо улыбнулся ему. — Все нормалек! Tutto va bene!

Мне пришлось обменяться с ним парой фраз и успокоить перепуганную соседку, поскольку ей тоже хотелось узнать, что случилось. А Нузан в это же время — доверяя силе принципа «Кто спрашивает, тот не блуждает» — продолжал давить на Мельфеи:

— Да, ситуация обалденная. То есть, с одной стороны, вы не можете указать на город, которому грозит какая-та опасность, но вы уверены, что таковая существует…

— Так точно!

— …а с другой — хотя вы не связались с теми двумя женщинами, и, хотя не знаете, как их зовут, и как они выглядят — вы упрямо твердите, что они с огромной охотой познакомились бы с нами, что вас страшно радует, поскольку они для чего-то могут вам пригодиться.

— Действительно, без них мы просто беспомощны.

— Почему же?

— Поскольку эти женщины знают, какому городу грозит опасность…

— Ага, это они знают!

— Именно. Поэтому, если бы вы с ними познакомились и действовали умело, они могли бы сообщить это и вам.

— Догадываюсь, что вам они не писнут и словечка.

— Исключено!

— Наверное, они вам не доверяют.

— Мне не хотелось бы в данный момент развивать эту несущественную тему.