Надличностное виденье - Страница 34

Изученные мною переживания и наблюдения, конечно же, не являются несомненным доказательством сохранения сознания после смерти, существования астральных сфер, населенных существами, лишенными телесной оболочки, или перевоплощения индивидуальной единицы сознания и продолжения ее физического существования в другой жизни. Ведь можно дать и другие истолкования тех же самых данных, такие к примеру, как вывод о необычайных и удивительных паранормальных способностях человеческого сознания (суперпси), или индуистское представление о Вселенной как о лиле, божественной игре сознания космического творящего начала.

Тем не менее, кажется ясным одно: ни одно из толкований, основанных на тщательном анализе этих данных, несовместимо с ньютоново-картезианской парадигмой западной материалистической науки. Какие бы ни были сделаны выводы, методичное изучение и непредвзятая оценка этого материала необходимо должна привести к совершенно новому пониманию природы сознания, его роли во вселенском строении вещей, его взаимосвязи с материей и в частности с головным мозгом.

Конформистская академическая наука защищала, порой необычайно агрессивно и нетерпимо, основное метафизическое положение о том, что человеческое сознание, являясь продуктом нейрофизиологических процессов в головном мозге, полностью содержится внутри черепа. Эта позиция, всецело унаследованная от философии и науки XVII века, была, таким образом, совершенно невосприимчива к любым современным открытиям — от трансперсональной психологии и исследований сознания до квантовой физики и теории относительности. Она может сохраняться лишь систематически отбрасывая огромное количество данных, поступающих из самых разных дисциплин. Такая главенствующая стратегия больше пристала фундаменталистской религии, и ей не место в науке.

Помимо своей теоретической значимости вопросы, поставленные в «Надличностном видении», имеют большое практическое значение. В других работах я уже достаточно говорил о важности фактора смерти в психиатрии, психологии и психотерапии. Наши прошлые встречи со смертью (в виде непосредственной угрозы жизни в нашей послеродовой истории, травмы рождения и существования как зародыша) глубоко запечатлились в нашем бессознательном. Вдобавок тема смерти является основной для очень сильно воздействующих архетипических и кармических тем, возникающих в надличностной области психики. Во всех подобных разновидностях смерть и умирание вносят значительный вклад в развитие эмоциональных и психосоматических нарушений.

Индивиды, готовые к встрече лицом к лицу со смертью в ходе целенаправленного самоосвоения в переживании, могут надеяться на эмоциональное и психосоматическое исцеление, благоприятное преображение личности и дальнейшее развитие сознания. Как мы удостоверились в этом в связи с древними таинствами смерти и возрождения, такое «умирание прежде умирания» глубоко влияет на качество жизни и основную стратегию существования. Оно уменьшает иррациональные устремления (стиль жизни в виде «крысиных бегов» или «беговой дорожки») и увеличивает способность жить в настоящем, получая удовольствие от простых житейских занятий.

Освобождение от страха смерти коренным образом раскрывает индивида в сторону духовности вселенского и несектантского характера. Это свойство проявляется независимо от того, случается ли встреча со смертью во время действительного столкновения со смертью в околосмертном переживании или происходит в медитации, терапии переживания или при непроизвольном духовно-психическом кризисе (духовном обострении).

То обстоятельство, верим мы или нет в сохранение сознания после смерти, в перевоплощение и карму, будет оказывать глубокое воздействие на наше поведение. Никто иной как Платон полагал, что вера в бессмертие имеет глубокие нравственные последствия. В «Законах» он устами Сократа говорит, что беспечность по отношению к посмертным последствиям чьих-либо дел была бы «благом для нечестивца». Современные авторы, такие как Алан Харрингтон (Harrington, 1969) и Эрнст Бекер (Becker, 1973) подчеркивали, что массовое отрицание смерти ведет к общественным патологиям, которые имеют опасные последствия для человечества. Современные исследования сознания и, разумеется, мои собственные, подкрепляют эту точку зрения.

Сегодня неукротимая алчность, злобная агрессивность в сочетании с наличием оружия массового поражения угрожает самой жизни на нашей планете. Ввиду серьезности сложившегося положения людям следует непредвзято рассматривать любое средство, которое дает хоть какую-то надежду. Хотя я не утверждаю, что это достаточная причина для некритичного и неразборчивого приятия всех сведений, наводящих на мысль о сохранении сознания после смерти, но, тем не менее, нынешний глобальный кризис должен стать дополнительной побудительной причиной для проверки существующих данных, лишенной всякой предвзятости и выдержанной в духе истинной научности. То же самое относится и к мощным технологиям переживания, вовлекающим холотропные состояния сознания, которые дают возможность встретиться лицом к лицу со страхом смерти и могут в дальнейшем способствовать глубоким благоприятным переменам личности и духовному раскрытию. Коренное внутреннее преображение и восхождение на новый уровень сознания — это, быть может, единственная реальная надежда, которая у нас есть при современном глобальном кризисе.

Как появилась наша Вселенная? Является ли мир, в котором мы живем, продуктом механических процессов, включающих в себя лишь неодушевленную, инертную и реактивную материю? Может ли все материальное объясняться исключительно в переводе на язык основных структурных элементов и объективных законов, управляющих их взаимодействием? Или она вовлекает силы и начала, которые ускользают от подобных описаний? Действительно ли мы имеем убедительные свидетельства того, что высшее космическое начало соучаствует в творении и развитии космоса?

С незапамятных времен люди задавались подобными, главными для них вопросами. Они превосходят те психологические и психиатрические проблемы, которые исследуются в этой книге и проникают далее, охватывая философские, метафизические и духовные измерения нашего существования.

Но и другие вопросы преследуют род человеческий. Как, к примеру, мы можем примириться с такой дилеммой, как конечность пространства и времени, с одной стороны, и вечность и бесконечность, с другой? Где во Вселенной источник порядка и смысла? Каковы взаимосвязи между жизнью и материей, между сознанием и головным мозгом? Как можно объяснить существование зла и его неодолимое присутствие во всеобщем положении вещей? Ограничено ли наше существование только одной жизнью, охватывающей период от зачатия до смерти, или же наше сознание сохраняется после биологической кончины и переживает долгую череду последующих воплощений? И, возможно, самый насущный вопрос: какие практические последствия для нашей обыденной жизни влекут за собой подобные вопросы и ответы на них?

Исследования холотропных состояний создавало видение действительности, которое оказывалось в остром противоречии с картиной мира и философией материалистической науки. Оно рисовало Вселенную как сотворенную и пронизанную высшим космическим разумом, Безусловным Сознанием или Мировым Умом. Мои действительные переживания и наблюдения наталкивали на далеко идущие параллели с великими мистическими традициями мира, для обозначения которых Олдос Хаксли употреблял понятие «вечная философия». Они также удивительно совмещались с революционными прорывами современной науки, о которой обычно говорят как о «новой или появляющейся парадигме».