Надежда феникса (СИ) - Страница 9

— Ну что, девочки? Здорово я над вами пошутила?

 Цвет ее лица больше не напоминал воск, а само лицо — маску, тени от длинных ресниц на порозовевших щеках были неподвижны, но сейчас, глядя на нее такую, вспоминая, какой стала наша бабушка, я как никогда верила в слова Феникса. А значит, хватит копаться в прошлом, надо изучать информацию, подписывать договор и действовать.

Вера придет в себя, мы вернемся домой. И там, возможно, уже спокойно поговорим о том, что произошло. Почему мама все-таки решила нас бросить. Что толкнуло ее на переезд в Штаты, где произошла та самая злосчастная авиакастрофа… 

Отмахнувшись от собственных мыслей я поднесла тонкую руку сестры к щеке и улыбнулась.

— Все будет хорошо. Я узнавала.

— Непременно.

Голос Феникса раздался надо мной так неожиданно, что я подпрыгнула. Подпрыгнула и чуть не уронила Верину руку:

— Вас не учили, что подкрадываться к девушкам со спины невежливо? — прошипела, укладывая ладонь сестры на покрывало и только после этого поворачиваясь к нему.

— Не думал, что вы из пугливых. Надежда, — он произнес мое имя с такими интонациями, что мне снова показалось: издевается! Но если учитывать, что он всегда так разговаривает, может статься, в него заложена встроенная функция сарказма, и с этим ничего не поделаешь. Есть такие люди. Есть.

И фениксы, возможно, тоже.

— Я не испугалась. Просто это было неожиданно, — поднялась, обхватив себя руками.

Несмотря на лето за окном, комната, которую выделили сестре, выходила на теневую сторону, и за счет этого и плотной каменной кладки здесь было прохладно.

— Замерзли? — Одно движение его руки — и меня укутывает полупрозрачный шарф, похожий на накидку из органзы. Вот только это точно была не органза, а что-то иное, еще и теплое, словно пролежало на солнышке уже минут десять. — Когда согреетесь, оорха сама исчезнет.

Я решила не удивляться. Насущных вопросов было гораздо больше, чем желания узнать, что такое оорха. Греет — и ладненько.

— Спасибо, — поблагодарила я. — Могу я переговорить с целителем, который занимался вот этим?

Указала на светящийся, кружащий над сестрой артефакт.

— Хотите убедиться в том, что вашей сестре ничего не угрожает?

Феникс снова шагнул ближе. Я стратегически отступила назад: мне сейчас не до нашего странного прикасательно-притягательного эффекта.

— Нет, просто хочу понять, чего мне ждать в ближайшее время.

— Это я вам расскажу и без целителя. Здесь, в нашем мире, сила алой сирин уже не оказывает на вашу сестру такого разрушительного воздействия как там, где магии нет. Поэтому ей значительно лучше. Поэтому внешние признаки силы уже проявились, — очевидно, Император имел в виду цвет волос,— тем не менее она пробыла без сознания слишком долго и сама восстановиться не сможет. Все, что ей нужно…

— Это вы, — я кивнула. — Это я уже поняла. Но мне по-прежнему не предоставили никакой информации о том, что представляет моя сила.

Губы мужчины дрогнули, словно он собирался улыбнуться, но потом в темной, насыщенной синеве его глаз мелькнуло нечто иное. Нечто совершенно незнакомое и, я бы сказала, пугающее. Что-то похожее я почувствовала сегодня рядом с его братом, но, от этого текучего взгляда, вновь прокатившегося по мне как самая непристойная ласка — гораздо острее.

— Пойдемте, Надежда, — он протянул мне руку.

— Куда? — Моя рука не хотела даваться его.

— В библиотеку, разумеется. Лично выберу для вас книги, чтобы вы могли утолить свое… любопытство.

Замковая библиотека оказывается таких размеров, что мне приходится задрать голову, чтобы увидеть весь зал. Такое раньше я только в фантастических фильмах видела! Ну или на картинках, в нашем мире тоже есть очень большие библиотеки. В детстве я очень любила читать, и это у меня тоже от бабушки. Помимо любви к чтению, она привила мне еще и любовь к письму, и к счету, так что в школу я пошла полностью подготовленной. При этом она ни словом не обмолвилась ни о моем (нашем с сестрами) даре, ни о моем голосе!

Стоит только об этом вспомнить, как настроение стремительно портится, и, чтобы оно не испортилось окончательно, я все свое внимание бросаю на зал. Просторный, в несколько ярусов, с высокими сводчатыми потолками. Полки блестят от полировки, пахнет свежим деревом, немножечко лаком и книгами. Теми самыми, которые с бумажными страницами, которые шелестят.

У нас в квартире особо негде было собирать библиотеку, но небольшой шкафчик все же был. Во всю стену. Именно в бабушкиной комнате. Почему меня это абсолютно не удивляет?

Пока я рассматриваю тяжелые винного цвета портьеры, сейчас раздвинутые, высокие стены, мебель в тон кремовым обоям — ореховое дерево, Феникс прикрывает глаза, а потом щелкает пальцами, и с полки с шелестом страниц соскальзывает первая книга. Затем вторая, третья, четвертая и пятая. Они слетаются с разных концов зала в его руки, как птицы, и теперь я абсолютно не удивляюсь, что в библиотеке нет ни массивных лестниц на колесиках, ни даже подставок, чтобы забраться повыше.

— Ваша информация, — император приближается к ближайшему столу и складывает книги стопкой. Последняя остается в его руках, я едва бросаю взгляд на обложку, где непонятная вязь вдруг начинает складываться в понятные мне слова. При этом остается той самой вязью, и я снова вспоминаю, что алые сирин вроде как полиглоты полиглотов. У нас в ДНК прописано, что мы знаем все языки.

Не уверена, что Виорган говорил что-то про ДНК, но…

— Ваша главная книга, — Феникс протягивает ее мне, я автоматически принимаю, и меня прошивает током. Тем самым странным током прикосновения его руки, от которого пальцы раскаляются, а следом за ними раскаляюсь я. Мгновение — и это ощущение перерастает в знакомое раскрывающееся в груди солнце, а в темно-синих глазах словно вспыхивает их отражение — солнечно-звездные искры.

На миг, потом его взгляд снова темнеет, он первым отпускает книгу.

— Когда закончите, Надежда, вам достаточно будет позвонить. — На столе, рядом с письменными принадлежностями, стоит маленький колокольчик. — Этот артефакт работает по всему замку, за вами тут же придут и проводят, куда пожелаете.

— То есть я тут не пленница? — уточняю я.

— Что именно заставило вас так думать? — хмыкает Феникс. — Нет, вы вольны идти куда пожелаете и когда пожелаете.

Если верить Виоргану, он не врет. То есть всегда держит слово.

— Получается, я в любой момент могу уйти?

Его взгляд темнеет еще сильнее.

— А вы хотите?

Учитывая, что стоим мы непростительно близко, а разделяет нас исключительно прижатая к груди книга, я даже представлять не хочу, о чем он сейчас. Меня почему-то не оставляет ощущение, что Феникс действительно не лжет. Но, возможно, не говорит всей правды. Он же политик, а политики они такие… очень любят играть словами. Людьми. И не только.

Как бы там ни было, правда сейчас у меня в руках, и я собираюсь ею воспользоваться.

— Благодарю за то, что проводили лично, — отзываюсь сдержанно. — О своем решении я вам сообщу в самое ближайшее время.

Пока меня не придавило тяжестью императорской власти кладу последнюю книгу на стол, а Феникс отодвигает для меня стул.

— Приятного чтения, Надежда.

Я сажусь. Всей кожей чувствую, что этот хитрый птиц отслеживает каждое мое движение, а по ощущениям — еще и каждую мою эмоцию. Каждую реакцию на него. «Все, что вы моргнете, может быть и будет использовано против вас», — мелькает в голове мысль.

— Вы мое имя знаете, а я ваше — нет. Несправедливо, — само собой срывается с моих губ.

Снова эта неуловимая улыбка в уголках рта.

— Легран Армарен Леах, — произносит он. — И, поскольку между нами церемонии излишни, можете называть меня по имени.

Спасибо, разрешили.

С трудом удержалась, чтобы не закатить глаза.

— Договорились, Легран, — киваю и делаю вид, что собираюсь читать. На самом же деле (наверное, это заразно), всей кожей чувствую его присутствие. Обращаюсь в слух, когда он уходит, даже, кажется, физически чувствую его отдаление. Как вообще такое возможно? И что происходит?