Надежда феникса (СИ) - Страница 40

— Он слишком горд для того, чтобы рассказать вам все, как есть, — Миранхард сложил руки на груди, — но, подозреваю, что вы ему тоже небезразличны. Очень-очень небезразличны.

С моих губ сорвался весьма саркастичный смешок. 

— Иначе бы он не сорвался за вами сюда, — закончил дракон. — Подумайте сами, Надежда. Зачем императору бросать все и тащиться в Драонастрию?

— Чтобы вернуть свою силу? — предположила я.

Миранхард загадочно промолчал. Настолько загадочно, что мне оставалось только вернуться к поглощению забытых сэндвичей, прочих закусок, фруктов и сладостей. Под жевание очень хорошо думалось, поэтому я жевала и думала. О том, что, поговорить с Леграном все-таки стоит. Что надо поговорить теперь, когда я знаю всю подноготную и могу оперировать фактами. Ну или по крайней мере, лучше понять, почему император так себя ведет.

В конце концов, я ничего не теряю. Если я уйду в свой мир, не поставив для себя окончательную точку во всем этом, то буду постоянно думать и вспоминать, прокручивать в голове то, что могло бы быть. А так — все завершится здесь и сейчас. То есть не здесь и сейчас, но здесь. Думать будет больше не о чем.

При мысли об этом мне стало совсем грустно. Почему я так привязалась к этому миру, вопрос больше не стоял. Но с другой стороны, мне же не обязательно уходить туда? Я вполне могу уйти сюда. На земли алых сирин.

Само это маленькое предположение отозвалось внутри трепетом и невероятным восторгом. Даже сердце забилось чаще, а магия заструилась внутри с удвоенной силой.

— Вижу, вы приняли какое-то очень интересное и приятное решение, Надежда, — произнес дракон.

Я же поняла, что улыбаюсь. Просто широко улыбаюсь, так легко и так счастливо, потому что вернулось это самое прекрасное в мире ощущение: «Я дома». Что бы ни случилось, я дома, и это ощущение переполняло меня, грозя превратить в воздушный шарик и унести в небо. Поэтому я поднялась, если не сказать, вскочила:

— А пойдемте во дворец, Миранхард? — предложила я. — Там может быть не убрано, но вас это вряд ли смутит.

— Вряд ли, — легко согласился дракон, тоже поднимаясь. — Но если здесь все сохранилось в таком идеальном порядке, не думаю, что что-то изменилось и во дворце.

Я наклонилась, чтобы собрать пикниковые принадлежности и остатки продуктов в корзину, когда снова услышала: «Память сильнее забвения!» 

На этот раз было еще громче, будто я проглотила колонку, от басов которой заломило в висках, а сердце застучало в ритме барабанов. От новой вспышки даже потемнело перед глазами и повело, я пошатнулась. Очнулась, когда Миранхард подхватил меня под руку, с тревогой вглядываясь в мое лицо:

— Все в порядке, Надежда?

Поскольку в ушах все еще шумело эхо, я помотала головой.

— Что такое? Что происходит?

— Я слышу странный голос, он будто зовет меня куда-то. Зовет в… Ай! — изнутри дернуло, словно током ударило. Заставив вскинуть голову и посмотреть в сторону водопада, где за толщей обрушивающейся сверху воды что-то сверкало. 

Миранхард тоже вгляделся в шумящие потоки и произнес:

— Там что-то есть.

— Вопрос только в том, как его достать?

Я не успела договорить, а к качествам дракона добавилась еще и скорость пожарника-МЧСовца. Мгновенноскинув верх одежды и сапоги, он плавно ушел в воду. Я видела, как он преодолел расстояние до водопада — быстро, рассекая гладь сильными рывками, и скрылся за этой почти непрозрачной завесой.

Я вглядывалась туда, вглядывалась, вглядывалась…

— Вот. Это ваше. — Миранхард вынырнул у самого берега, протягивая мне небольшой светящийся шар, переливающийся сине-голубыми и жемчужными разводами. Больше похожий на сгусток энергии, чем на нечто материальное, и правда: когда я приняла его в подставленные ладони, веса не почувствовала от слова совсем.

— Что это? — спросила я изумленно, глядя на живой искрящийся сгусток у меня в руках.

— Это, — подтянувшись, дракон вылез на берег и отжал длинные волосы, после чего взмахом руки превратив их в сухие, — шар памяти вашего рода, Надежда. Что бы вам ни хотели сказать ваши предки, оно здесь.

Что? Мне?

— Почему мне?! — воскликнула я. 

— Потому что позвало оно именно вас, — высушив брюки, Миранхард принялся одеваться. — Если бы это послание предназначалось для кого-то еще, вы бы его не услышали и не увидели.

— Но вы же его тоже видели!

— Да. Потому что оно открылось вам. Впрочем, если вас так пугает перспектива узнать правду, можете выбросить его обратно в воду.

В ответ на такое заявление я даже прижала шарик к груди.

— Не пугает!

Миранхард мне подмигнул.

— Насколько я помню, мы собирались прогуляться во дворец?

— А… это?

— Вы вообще можете его отпустить, Надежда. Побывав в ваших руках, шар памяти полетит следом за вами.

И правда же полетел. Причем вел себя действительно как живой — то зависал надо мной с Миранхардом, то интересовался корзинкой для пикника, пока мы шли ко дворцу. Ворота были распахнуты, равно как и двери, поэтому мы беспрепятственно попали внутрь. 

Дракон и здесь оказался прав! Во дворце царили идеальный порядок и чистота, разве что не было мельтешащих повсюду слуг, не было вообще никого. Создавалось впечатление, что я попала в очень качественные декорации, просто съемочная группа еще не приехала. 

В просторном холле и коридорах пахло травами, деревом и почему-то выпечкой. Широкие длинные коридоры тянулись в разные стороны, все окна были распахнуты, впуская и ветер, и солнечный свет, и тепло. Резные узорчатые ставни были в идеальном состоянии, словно погода здесь тоже застыла. Я же озиралась по сторонам, с жадностью рассматривая детали, особенно залипла в портретной галерее. Споткнулась, увидев на одном из них женщину с царственной осанкой, молодую и красивую, с высокой прической и властным взглядом. Светло-голубое платье подчеркивало цвет ее глаз, а диадема в красных волосах однозначно говорила, что эта женщина была здесь правительницей. А еще она была моей прабабушкой. 

Правда, с поправкой на цвет волос. В нашем мире у прабабушки Лизы он был самый что ни на есть обычный, каштановый. Бабушка показывала мне ее старые фото, и сходство было просто потрясающим.

— Узнали кого-то? — Миранхард приподнял бровь.

— Да. Это… невероятно! Это моя прабабушка! — Яразвернулась к нему так резко, что чуть не задела шарик. Он едва успел отлететь в сторону, а я смутилась. — Простите. Никак не привыкну к тому, что время в наших мирах течет по-разному.

— Вы привыкнете, Надежда, — дракон улыбнулся. — И к тому, что мы здесь живем дольше — тоже.

— Насколько дольше? 

— Двести-триста лет.

К такому невозможно привыкнуть! В голове не укладывалось, как вот это вот может быть правдой. Несколько столетий здесь, меньше века в нашем мире, а свидетели событий — прадед Миранхарда и моя прабабушка, которая умерла в возрасте девяноста лет.

— Хотите еще посмотреть дворец? — поинтересовался дракон. — Или будем возвращаться?

Мы не заходили ни в одну комнату, но я решила, что для меня это будет чересчур. И так слишком много всего, с этим бы справиться. Объять необъятное, а тут еще колонка Алисы за мной летает, в смысле, шар памяти. Который тоже наверняка выдаст такое, что волосы дыбом встанут.

— Будем возвращаться, — сказала я. — Слишком много впечатлений.

Обратный путь мы проделали по той же схеме. Сначала авиадраконом до Шотландии (в смысле, до тех красивых обрывистых скал и пенного моря), потом порталом до холла его дворца в Драонастрии. Шарик благополучно залетел в корзинку, когда я забиралась на Миранхарда, а вылетел только у ступеней лестницы. Завис над моим плечом.

— Благодарю за чудесный день, — сказала я дракону.

Его глаза полыхнули.

— Это я вас благодарю, Надежда. Мне искренне жаль, что ваше сердце уже занято.

Он коснулся губами моих пальцев, привычно обжигая их драконьим дыханием.

Я вздохнула.

— Если вы будете готовы принимать у себя алую сирин… изредка, я буду появляться у вас в гостях чаще, чем вы можете себе представить.