Надежда феникса (СИ) - Страница 11

Воодушевленная такими мыслями, я вернулась к себе и обнаружила спящую у себя на кровати Любу.

Легран Леах

— Ты должен сказать ей правду, — голос брата прозвучал на несколько тонов выше, чем обычно, и Легран перевел на него тяжелый взгляд.

— Ты забываешься, Виор, — произнес резко, поднимаясь из-за стола и оказываясь напротив него: садиться тот так и не стал.

— Я не считаю, что Надя…

— Надя? — Вот теперь он вскинул бровь. Внутри полоснуло, царапнуло что-то густое, темное. Злое. Что же касается Виоргана, он подался вперед, оперся кончиками пальцев о край его стола.

— Она имеет право знать.

— Что и кто здесь имеет право знать, решаю я. Но никак не ты.

— Я сказал ей, что ты всегда держишь свое слово, — голос брата звенел от гнева. Впервые Виор разговаривал с ним так, но злило даже не это. Не столько это… Совсем не это!

«Надя».

Он и сам пробовал имя иномирянки на вкус. Надежда. Такое… говорящее имя. Глубокое. Сильное. Ни на что не похожее, знаменующее все самое лучшее, что только можно себе представить.

Хотя какая она иномирянка на самом деле. Алая сирин. Характер, гипнотическая сила голоса, внешность — все налицо. Алые сирин всегда жили обособленно, не подпуская к себе никого из других высоких родов. Вся их дипломатия сводилась к тому, что они в Праздник Схождения Магии принимали у себя гостей других рас, а после ставили подпись под мировым договором о взаимной передаче власти, отмечая еще один прошедший год.

Они ни для кого не делали исключений, эти ведьмы, замкнувшись в своем мире. Обладая сильнейшей магией, не желая ни с кем ей делиться даже во имя процветания. Вот и сейчас — если бы не сестра, вряд ли ему удалось бы ее уговорить. А ведь это именно они, именно алые сирин виноваты в том, что сила их правящего рода угасает с каждым годом! С каждым годом они теряют частицу себя из-за них.

— Тебе напомнить о том, по чьей милости мы сейчас оказались в таком положении? — жестко глядя брату в глаза, произнес он. — В таком положении, что Дж’Амех спит и видит, как сократить срок действия договора на правах благополучия и процветания нашего мира. Срок нашего правления, законного правления фениксов, Виорган.

Брат открыл рот, закрыл. На мгновение даже прикрыл глаза, словно собираясь с мыслями.

— Слово свое я сдержу: ее сестра будет жить. Отправим их обратно в тот мир, пусть слабеют дальше. Они заслужили. Что касается остального, если я твоими глазами стал для нее прекрасным принцем, это твоя забота. Не моя.

— Гран, она ни в чем не виновата! Эта девушка… она удивительная.

И снова это отвратительное чувство. Резкое, злое, будто кто-то скребет когтями изнутри по грудной клетке.

— Она — тоже не твоя забота, Виор. Мне кажется, или ты проявляешь излишнее рвение по поводу нашей гостьи? — это прозвучало настолько жестко и зло, что брат отпрянул. Выпрямился, вытянулся, как того требует этикет и военная подготовка. Прямо, в упор, посмотрел в глаза.

— Ты ошибаешься.

— Хорошо, если так. Потому что в противном случае мне придется запретить тебе приближаться к ней. К ней, к любому члену ее семьи — потому что твоя мягкость может слишком дорого нам обойтись. Как однажды обошлась нашему предку, не пожелавшему вонзить в сердце сирин клинок.

Ноздри Виоргана сомкнулись, он явно с трудом удержался от дерзости. Но все же склонил голову, а после резко развернулся и вышел. Когда за братом закрылась дверь, Легран опустился в кресло. Если брата обуревал гнев, то как объяснить то чувство, которое сейчас горело в груди? Не просто горело — жгло, с той самой минуты, как он впервые увидел алую сирин в своем кабинете. С той самой минуты, как она осмелилась ставить ему условия!

С того мгновения, как он впервые вдохнул запах ее волос, ягодный, запах середины лета.

Отбросив мысли о девчонке, мешающие сосредоточиться, Легран снял заклинание тишины, наброшенное на время беседы с братом, и хотел уже погрузиться в бумаги, когда в дверь постучали.

— Ваше Величество! — Секретарь поклонился, как было принято. — Вы просили сообщить сразу же, как алая сирин попросит о встрече.

— Где она сейчас?

— У себя. Отдыхает. Просила подать обед.

— Хорошо. Пусть отдыхает.

— То есть…

— Я сообщу, когда буду готов с ней встретиться, — Легран жестом указал секретарю на дверь, и тот незамедлительно ретировался.

Значит, готова встретиться. Значит, все для себя решила.

Что ж, вечером он представит ее ко двору, а после — после сегодняшней ночи алая сирин навсегда покинет этот мир вместе с семьей и больше никогда не вернется. При мысли об этом Легран испытал легкий укол разочарования, от которого тут же отмахнулся, как от назойливой мухи.

Эта девчонка вернет долг своих предков и уйдет из его жизни так же быстро, как в ней появилась. Все остальное — мелочи. 

Глава 5. Как Надя в народ ходила

Прошло часа три. Я уже успела поесть, побряцать посудой (не нарочно, разумеется, просто здесь все было такое звучное, фарфоровое, музыкальное). Люба так и продолжала спать у меня на кровати, и в этом была вся она. Ночь напролет гулять, как ни в чем не бывало, а после спать, даже если за окном салюты, фейерверки и народные гуляния.

Глядя на свою сестру, чьи светлые волосы разметались по подушке, я думала о том, что будет с ней, когда проснется ее сила — сила алой сирин. Уж что сделать, чтобы с ней не случилось того, что с Верой, я с Феникса стрясу. Стрясу и много других гарантий: например, если сестры захотят остаться и вернуться, у них будет такая возможность и помощь императорской семьи на первое время.

Что же касается меня, я… Я, если честно, никогда особо не думала о других мирах. О переезде — да, временами задумывалась, особенно когда Вера прошла кастинг на «Голос», но теперь-то что? Получается, в том мире алые сирин не смогут создать семью, а я перестану быть алой сирин, и в этом мире уже котироваться не буду.

От всего этого мозги просто в крендельки сворачивались, как синнабоны, только с серым веществом вместо кремушка и корицы. Можно было бы найти бабушку, поговорить с ней, все обсудить… но она сама мало что знала, не говоря уже о том, что всю нашу жизнь о таком молчала! Ладно мама, та вообще предпочла сбежать, чтобы не заморачиваться. Но бабушка-то! Бабуля! Я же думала, что ей не все равно!

Тук-тук-тук!

Я моргнула и перевела взгляд на дверь. Вскочила, подбежала к ней, распахнула. На пороге возникли «мои» смуглянки с очередной порцией нарядов. И с моей одеждой! Наконец-то!

Кроссовочки! Родненькие мои! Джинсики! Футболка!

Я чуть было не решила пообниматься с одеждой на глазах у всех, но вовремя передумала. Девушки же, бросив недоумевающие взгляды на спящую на моей кровати сестру, переглянулись.

— Мы попросим, чтобы ее перенесли к себе в комнату, — сказала было одна и собиралась юркнуть за дверь, но я ее перехватила за руку:

— Нет. Пусть спит.

— Да как же? Мы вас сейчас собирать будем.

— Куда? — не поняла я.

— Как — куда? Приказ его императорского величества! Сегодня вас представят ко двору.

— Вы будете личной спутницей императора! — вторила ей вторая.

К тому, что его императорское величество решает за других, наверное, надо было уже привыкнуть. Хотя с чего мне к этому привыкать! Я здесь для того, чтобы поставить на ноги Веру и вернуть здоровую сестру в наш мир, а как он общается со своими подданными — не моего ума дело. Перевоспитывать здоровых мужчин себе дороже, да и в принципе, пусть их жены этим занимаются. Если не лень.

— Хорошо, — смирилась я, чем явно сэкономила себе и девушкам уйму времени. — Что у нас тут?

«У нас тут» оказалось платье для алой сирин — алое. Утреннее было красное, а это — алое, если вспомнить про мои волосы, то полыхать я буду, как маяк в ночи. Если не как костер. К счастью, красивых женщин в этом мире на костре не сжигали, их только употребляли по назначению. У-у-у-у, Феникс!

Помимо роскошного наряда, украшенного золотыми вкраплениями-искрами, и золотого пояса, обнаружились еще и золотые украшения с камнями, напоминающими рубины. Возможно, это рубины и были, а может быть, что-то другое, но разбираться в местных полезных ископаемых у меня сейчас не было ни времени, ни желания. У меня вообще больше не было желания глазеть на наряды, я, наверное, за всю свою жизнь столько не переодевалась в разные платья. Вернусь домой — буду ходить в джинсах и футболке! Даже на свидания!