Надежда - Страница 45

— Кто вас будет поддерживать?

— Как поддерживать?

— Как всегда поддерживают в таких случаях… Есть ли у вас за спиной лицо, достаточно сильное, чтобы отстоять вас, если вас похитят, чтобы перекупить уже купленных шайкой свидетелей, чтобы найти, наконец, свидетелей в вашу пользу? Есть ли у вас такое лицо, которое сможет заставить суд еще раз пересмотреть дело?

— Я думаю, — сказал Кларенс неуверенно, — что меня будет поддерживать закон.

Адвокат улыбнулся.

— Это слишком абстрактно. А если Боер выставит десять свидетелей, которые заявят, что Бенсон был сумасшедшим? можете ли вы гарантировать безопасность тем двадцати, которые скажут, что он был здоров?.. Другими словами, есть ли у вас деньги? Большие деньги?

Кларенс признал, что нет. Адвокат развел руками..

— Тогда…

В другой адвокатской конторе яркий брюнет с красными губами и розовым упитанным лицом сразу же замахал руками.

— Против Дзаватини, — ни в коем случае.

В третьей конторе, помещавшейся в пыльной, бедно обставленной комнате, желчный нервный мужчина сразу заговорил о гонораре и назвал такую сумму, что у Кларенса похолодело в груди.

— Я же должен обеспечить семью на всякий случай, — сказал он в ответ на удивленный взгляд репортера.

Кларенс вышел от адвоката потрясенным. Это была стена. Власть гангстера вырисовалась перед ним во всем ее могуществе. Он с недоумением посмотрел на перспективу улицы. Все эти огромные дома, трамвайные рельсы, сложное переплетение бесконечных проводов, автобусы и автомобили, бегущие по асфальту, самый асфальт и даже то, что лежало под ним: коридоры подземки, электрические кабели и водопроводные трубы — весь материальный мир города был сделан людьми-строителями. Такими людьми, которые никого не убивали, ни за кем не охотились. Такими, как Бенсон или Каталони, шофер, возивший его в порт, и даже он сам. Город, построенный людьми, свидетельствовал Об их могуществе. И вдруг оказалось, что гангстер с револьвером в окровавленной лапе был значительно сильнее этих тысяч и десятков тысяч.

У Кларенса было впечатление, что мир рушится. Он стоял, не понимая, куда идти и где искать защиты. Впервые он осознал, что он одинок и, в сущности, очень слаб. Законы, которые правили этим миром, были совсем не такими, какими они казались ему еще неделю назад.

Он медленно побрел домой пешком через весь город, Может быть, Докси был не так уж неправ в своих рассуждениях о принципах и положении в обществе. Как выяснилось, убеждения Кларенса не стоили ровно ничего при отсутствии у него денег.

Но когда он вспомнил тревожный голос Бенсона, когда тот по телефону просил его приехать в порт, в нем всё возмутилось. В конце концов у полунищего грузчика было еще меньше возможности начинать борьбу, в которую он всё-таки вступил.

На Парковой улице Кларенс зашел в аптеку и, усталый, опустился на табурет возле стойки. В аптеке было пусто. Аптекарь Барли сидел против него, и репортер, которому больше всего хотелось сейчас посоветоваться с кем-нибудь, неожиданно для себя рассказал этому толстому пожилому мужчине всю историю, опуская имена и некоторые детали.

Барли неожиданно предложил новый вариант.

— Знаете что, — сказал он, посапывая засорившейся трубкой. — Вам нужно попробовать связаться с Вилки.

— С Вилки! — Кларенс удивленно откинулся назад. Вилки был главарем другой гангстерской шайки. Использовать одного бандита против другого. В этом было что-то дикое.

— Вы этим не бросайтесь, — сказал Барли медлительно. — Когда во время выборов республиканская партия грызется с демократами, происходит много взаимных разоблачений, и публика от этого хоть немного да выигрывает.

— А как мне его найти? — спросил Кларенс неуверенно.

— У меня есть приятель, — сказал Барли. — Он работает официантом в баре на Восьмой авеню, Сам Вилки там не бывает, но туда часто приходит его ближайший помощник О’Лири. Вы его сами сразу узнаете. Грузный такой, краснощекий детина с галстуком, как павлиний хвост, Он приходит всегда по утрам играть на биллиарде.

Пека Кларенс обдумывал это неожиданное предложение, Барли продолжал:

— Вы ему только ничего и никого не называйте. Ни себя, ни других. Скажите, что у вас есть такие-то и такие материалы. Если он заинтересуется, они могут вас поддержать. В крайнем случае это вам ничем не грозит.

Репортер с удивлением смотрел на Барли. У аптекаря был опыт в области подпольной жизни города, такой, какого не хватало ему самому. Они продолжали разговаривать дальше, обсуждая этот предмет, и Кларенс увидел за кажущейся простотой и непритязательностью Барли человека умного и мужественного.

— Может быть, ничего и не выйдет, — говорил Барли. — В некоторых случаях враждующие шайки объединяются. Особенно, когда речь идет о защите самого принципа рэкетирства. Но испробовать можно.

На следующее утро Кларенс пошел на Восьмую авеню. Бар был еще закрыт. Уборщик с метлой в руках показал на другой вход со двора. Репортер направился туда и был встречен воинственного вида мужчиной с всклокоченными волосами, одетым в темный костюм модного покроя.

— Я хозяин бара. Что вам нужно?

— Я бы хотел увидеть мистера О’Лири.

— Петуха? У вас к нему дело?

— Да, дело.

— Ну, проходите. Он должен скоро появиться.

Мимо кухни Кларенс прошел в биллиардную и сел на дубовую скамью возле окна. По углам полутемной длинной комнаты тускло поблескивали медные плевательницы. На зеленых полях двух биллиардных столов были видны нестертые со вчерашнего вечера меловые квадраты и ромбы.

Хозяин бара стал в дверях, прислонившись к косяку и сунув руки в карманы. Он недоверчиво поглядывал на репортера. Очевидно, во всем облике Кларенса было что-то отличающее его от обычных собеседников О’Лири.

За дверью раздались грузные шаги. Хозяин бара посторонился, и в комнату вошел высокий и толстый мужчина в распахнутом пиджаке. Лица его Кларенсу не было видно.

Хозяин бара поздоровался с мужчиной и что-то сказал ему на ухо, кивнув в сторону репортера. Мужчина мельком взглянул на Кларенса, снял пиджак, повесил его на вешалку. Затем достал из маленького шкафчика у стены два шара, взял со стойки кий и принялся гонять шары по биллиарду.

Кларенс сидел в недоумении. Он решил, что если бы это был О’Лири, он подошел бы к нему сам, так как хозяин, очевидно, предупредил его.

Но мужчина не обращал на Кларенса ни малейшего внимания. Он занимался своим делом так, как если бы в комнате никого не было.

Хозяин бара исчез, и Кларенсу не у кого было спросить, О’Лири это или нет. Справляться об этом у самого игрока ему не хотелось, так как он понимал, что такие имена не произносятся зря.

Еще через пятнадцать минут хозяин появился снова. Увидев, что мужчина играет на биллиарде, а Кларенс сидит в той же позе, он подошел к репортеру.

— Ну что же вы? — сказал он тихо.

— А что?

— Ведь это же Петух, — он полуобернулся, указывая на мужчину.

— А, — удивленно сказал Кларенс. — Что же вы мне раньше не сказали?

— Вы же говорили, что знаете его.

— Я этого не говорил. Я сказал только, что у меня к нему дело.

Хозяин тихо выругался. Несмотря на ранний час, от него несло спиртом.

— Попадешь с вами в историю… Если бы я знал, что вы с ним не знакомы, я бы вас и не пустил сюда. Ну идите и разговаривайте.

Хозяин сел на скамью, а Кларенс поднялся и подошел к мужчине. Тот как раз старательно целился в шар. Пробив, он выпрямился и повернулся к репортеру.

У О’Лири было широкое, грубое лицо с глубокими морщинами у рта и бегающими глазками. Маленькие, тщательно подбритые бачки и яркий, красный с зеленым, галстук объясняли его прозвище. О’Лири, очевидно, был высокого мнения о своей внешности.

Кларенс откашлялся.

— Здравствуйте, мистер О’Лири.

Петух не ответил. Он продолжал неприязненно осматривать Кларенса. Хозяин бара поднялся и отошел в дальний угол комнаты, к окну. У него, наверное, были какие-то соображения, по которым ему хотелось остаться в биллиардной.