Национализация рубля — путь к свободе России - Страница 21

Как ни странно, ответить на эти вопросы очень просто. Фюрер был азартным игроком. И играл он сразу на двух досках – с Западом и с Востоком. Когда шесть лет спустя Адольф Гитлер застрелится у себя в бункере, Сталин скажет об этом предельно ясно: «Доигрался, подлец!» В этих словах вся правда трагедии Второй мировой войны. Доигрался, играя со всеми сразу. Гитлер неоднократно говорил и писал, что война на два фронта для Германии гибельна и невозможна, что такой сценарий войны был главной ошибкой кайзера. И что он, Гитлер, этой роковой ошибки не повторит. Поэтому в ситуации августа 1939 года Гитлер должен был договориться либо с Западом, либо с Востоком. А еще лучше, сначала договорившись с одним, потом договориться и с другим центром силы. Если предложение англичан окажется выгоднее, то о «дружбе» с Кремлем снова можно забыть.[155]

Но вернемся к вопросу, что бы делал Гитлер, если бы сталинский ответ «запоздал» еще часиков на пять. Ответ – он бы договаривался в любом случае. Только не с русскими. А с кем? Вариант ответа есть только один – с англичанами. Исторический факт – 21 августа 1939 года глава Германии попросил Лондон принять Геринга 23 августа и получил согласие.[156] В те судьбоносные августовские дни на берлинском аэродроме рядышком стояли два самолета. Один из них – личный «юнкерс» фюрера – ждал рейхсминистра Риббентропа для полета в Москву. А вторым воздушным судном был локхид-12А британских спецслужб.[157] Герман Геринг готовился полететь на нем в Лондон. Оба полета и визита планировались на один день – 23 августа 1939 года. Организацией полета Геринга во избежание огласки лично занимался шеф британской разведки. Лететь «толстый Герман» должен был на встречу не с кем-нибудь, а с премьером Невиллом Чемберленом. Завеса секретности была полнейшей. Лететь собирались не прямо в Лондон, а сначала на небольшой аэродром у городка Бовингтона, в графстве Херефордшир. Оттуда Геринга бы доставили прямо в Чекерс, официальную резиденцию премьер-министра. Штат сотрудников Чемберлена для соблюдения секретности планировалось распустить, а заменить их должны были сотрудники британских спецслужб. Планировалось даже отключить все телефоны…[158]

И это был не первый случай, когда в ключевые политические моменты один из руководителей Третьего рейха летел «на ковер» в Лондон, чтобы договариваться в режиме реального времени и личного присутствия. Например, в момент введения немецких войск в Австрию весной 1938 года Риббентроп находился в британской столице. А чтобы визит не был официальным, предлог придумали на ходу. Риббентроп был послом Германии в Лондоне, теперь стал главой МИДа. И в новом ранге он просто прилетел к старым друзьям устраивать что-то типа «отвальной».[159] Итогом стало признание Англией аншлюса (присоединения) Австрии к Германии, несмотря на имевшийся договор с австрийцами, в котором британцы обещали защищать их независимость.

В августе 1939 года состояться мог только один полет. Вот за то, куда полетит посланец Гитлера, с кем фюрер решит договориться, и шла борьба.[160] Отсутствие ответа Сталина должно было подтолкнуть Гитлера договариваться с англичанами. Других вариантов у главы Германии просто не было. Поэтому можно смело утверждать, что мнимое отсутствие сталинского письма могло направить историю Европы по совершенно другому сценарию. Куда более трагическому для России – потому что после разгрома Польши немецкие войска выкатились бы на наши границы. И воевать с вермахтом Красной армии пришлось бы в одиночку, на два года раньше. А Франция и Англия не имели бы никаких обязательств по оказанию России помощи.

Кому было выгодно, чтобы вместо германо-русского мира в сентябре 1939 года началась германо-русская война? Англии. Кому было выгодно стравить между собой два народа, чтобы потом вступить в схватку «вторыми», когда соперники будут взаимно обескровлены? Англии. Да и девятичасовая задержка передачи срочнейшего и важнейшего письма – это исторический факт, от которого никуда не деться. Так кто мог попытаться сорвать договоренности между Германией и Россией путем задержки послания главы одной страны главе другой? Ответ очевиден. Одного не понимаю: почему никто не пытался до сих пор разобраться в этом интереснейшем вопросе? Ведь тогда многое становится понятным. И даже – чересчур понятным. Ведь это была задача государственной важности, и Великобритания помимо всех дипломатических и околодипломатических источников пустила в ход спецслужбы…

Кто мог обеспечить «лишние» шесть часов прохождения сталинского письма? Английские агенты в немецких службах. В каких конкретно – для нас неважно. МИД, разведка, шифровальщики, заместители Риббентропа. Хотите знать, кто персонально, – поднимите немецкие архивы, там должен быть ответ. Такая оплошность не могла остаться безнаказанной. Ни германские спецслужбы, ни министр Риббентроп не могли не отреагировать на такую явную диверсию. Реакция обязана была быть – жесткая, но скрытая. В течение месяца кто-то должен был утонуть, разбиться в автокатастрофе или умереть от внезапной остановки сердца. Без лишнего шума. Без огласки. Портрет на работе с черной ленточкой. Плачущие товарищи. Истинный ариец. Слепая смерть вырвала его из наших рядов. Пенсия безутешной вдове.

Я не знаю, что случилось с тем британским агентом, что рискнул всем по заданию своих лондонских шефов, потому мне неведомы его имя и фамилия. Но я знаю фамилии и имена других реальных иностранных агентов, находившихся в Германии.

Этот человек считался не просто агентом, а самым ценным агентом СССР в фашистской Германии. Рассказывающая о нем книга так и называется: «Его Величество Агент».[161] С прописной буквы, как пишут о королевских особах. И это не просто так: Вилли Леман действительно был ценнейшим агентом. Под псевдонимом «Брайтенбах» он целых двенадцать лет снабжал Москву секретной информацией. При этом работая не где-нибудь, а в гестапо. «Вилли Леман был инициативщик и сам предложил свои услуги… Леман двенадцать лет работал на советскую разведку. За это время он не сделал ни одной профессиональной ошибки, ничего, что могло навести на него хоть какое-то подозрение»,[162] – рассказывает автор книги Теодор Гладков об этом агенте. Начав сотрудничать с советской разведкой еще до прихода нацистов к власти, последнюю ценную информацию он передал 19 июня 1941 года. В этот день Леман совершенно верно назвал дату германского нападения на СССР.[163] После чего связь с ним прервалась.

Получилась странная ситуация: ценнейший агент есть, а связи с ним нет: «К весне 1942 года Центр так и не сумел восстановить связь ни с одним своим агентом в Берлине».[164] То есть физически просто некому было выйти на связь с Леманом. Тогда было принято решение перебросить связных через линию фронта. Два агента были переправлены в Берлин, и оба были арестованы «коллегами» Вилли Лемана из гестапо. Один держался до конца и погиб в застенках, второй пошел на сотрудничество с нацистами. Началась радиоигра. Позднее арестованный советский агент утверждал, что подал кодовый знак, что работает под контролем, но его якобы не заметили радисты Центра. 4 декабря 1942 года на передатчик, работающий под контролем гестапо, были высланы пароль и условия связи с Брайтенбахом… «...В декабре, после 11-го числа, в квартире Лемана раздался телефонный звонок. Поздней ночью. Ничего необычного для сотрудника спецслужб. Срочный вызов. За многие годы такое случалось не раз... Его уже поджидал служебный “Хорьх”. Распахнул дверцу, нырнул в кабину, и тут же на запястьях щелкнули наручники... Ордера на арест не было. Доставили, и все... О деле Лемана кроме самого шефа гестапо Мюллера могли знать всего несколько человек. Леман был обречен. Ему было заведомо отказано даже в фарсе суда, пусть и с предрешенным смертным приговором. ...И было только коротенькое сообщение в закрытом нацистском “Бюллетене” от 29 января 1943 года, в котором сообщалось, что “Вилли Леман отдал жизнь за фюрера и рейх”. Истинным в этом сообщении, похоже, был лишь месяц смерти – декабрь 1942 года...».[165]