Начинаю всё с нуля (СИ) - Страница 11

— Юра, всё. Тебе достаточно. Пойдём, провожу в комнату. Утро вечера мудренее.

— Люба, как я мог отказаться от тебя? Сам. Сам своё счастье оттолкнул…

— Юра, хватит меня жалобить. Ты же знаешь, это бесполезно. Пойдём.

— Я не пытаюсь разжалобить, что ты, Любушка. Знаю тебя слишком хорошо. Рад, что ты поговорила со мной.

— Пойдём, Юра! Уложу тебя, как маленького.

— Скажи, что простила меня. Я не буду просить больше ни о чём. Скажи, что сердцем простила. И я пойду спать. Буду послушным.

— Простила, Юра, давно уже. Правда. Пойдём.

Отец начал с трудом подниматься, и Настя быстро скрылась в своей комнате. Она стояла у двери и слушала, как Люба укладывает отца. Свет в кухне Люба не выключила, значит, вернётся.

Настя тихо прошла в кухню, закрыла бутылку, спрятала в шкаф. Ополоснула стакан, поставила на сушилку. Включила чайник и, устроившись за столом, принялась ждать.

Минут через пять Настя услышала, как Люба тихо вышла из комнаты и плотно закрыла двери. Значит, отец уснул, иначе он бы не отпустил Любу, продолжал бы разговор.

Увидев Настю, сидящую за столом, Люба застыла в дверях.

— Ничего не хочешь рассказать, Люба? — спросила Настя непривычно смутившуюся тётю.

Люба плотно закрыла двери кухни и села к столу. Настя поставила перед ней чашку с чаем, давая понять, что разговора избежать не удастся, и он будет долгий.

— Люба, я понимаю, что ты очень устала, а сейчас ночь, но нам пора избавиться от семейных тайн. Сейчас самое время сделать это, — Настя устроилась напротив тёти, обхватила чашку ладонями.

— Всё нормально, Настасья, я всё равно не смогу уснуть, — Люба тяжело вздохнула. — Что именно ты хочешь узнать?

— Всё, с самого начала.

— Хорошо, — кивнула Люба. — Я уже говорила тебе, что мы с Машей выросли в детском доме. Только не здесь, а в твоём родном городе. Это и наш с Машей родной город. Когда мне было восемнадцать, я покинула стены детдома и забрала Машу, оформив опекунство. Мне дали однокомнатную квартиру, я училась. Тогда же начала шить на дому, и у меня обнаружились способности. Земля слухами полнится, и клиентов становилось всё больше. Когда Машке исполнилось восемнадцать, она тоже получила жильё и переехала, стала жить самостоятельно. Она была моложе меня на три года, но гораздо бойчее, красивее, общительнее. Такое ощущение, что она не в детдоме выросла. Если я нарадоваться не могла тому, что у меня есть собственная кухня, собственный санузел, возможность принять душ без очереди и не по расписанию, возможность запереться и никого не видеть, то Маша, наоборот, постоянно вращалась в больших компаниях, дома не сидела совсем. У неё стали появляться мальчики, а потом взрослые мужчины. Я пыталась поговорить, предостеречь, но она только отмахивалась. Маша говорила, что я живу, как старушка, а она не собирается упустить ни одного момента своей молодости.

Люба замолчала, но Настя тут же напомнила о себе.

— А папа? Как вы с ним познакомились, если ты была затворницей, Люба?

— Юра… — Взгляд Любы вдруг стал мечтательным и тёплым. — С Юрой мы познакомились у него дома. Мне было двадцать два года, как тебе сейчас, а ему двадцать пять. Он вырос в состоятельной семье, его родители занимали высокие посты. Дом, в котором Юра живёт сейчас, построил ещё его отец.

— Сейчас папа полностью всё перестроил. Ты ещё не видела, ты раньше приезжала. Там, где жила мама, теперь зимний сад.

— Это хорошо, что Юра так придумал. Красиво, наверно.

— Очень, — кивнула Настя. — И нет тягостной энергетики. А дальше, Люба?

— Так вот, Юра тогда уже вернулся из Москвы, где с успехом окончил институт, и начал своё дело. Его родители, хоть и были уже пожилые, всячески помогали ему, поддерживали его. У мамы Юры, твоей покойной бабушки, очень болели суставы, она почти не выходила из дома, но оставалась модницей, следила за собой. Ей нужно было сшить несколько платьев, и кто-то рекомендовал меня. Как-то вечером я приехала на одну из примерок, и у входа в дом мы встретились с Юрой. Не знаю, как это происходит, увидели друг друга, и будто искра пробежала между нами. Когда мне нужно было уходить, он меня подкараулил и предложил подвезти. Я же всю жизнь или пешком, или на общественном транспорте. Изредка на такси. Подвёз один раз, потом второй… Я видела с первого дня, что он ищет сближения, понимала, что нравлюсь ему, но разница в положении казалась мне непреодолимой. Долго он меня уговаривал на первое свидание, хоть я и влюбилась уже тогда, как сумасшедшая. Да и как было не влюбиться? Юра и сейчас хорош собой, а уж в молодости… У него отбоя не было от девушек, но вот что-то он нашёл во мне. Сначала я думала, что им движет спортивный интерес, охотничий азарт: я убегаю — он преследует, я отдаляюсь — он приближается. Но после того, как я всё же сдалась, и он остался у меня впервые, всё стало ещё прекраснее. Он не то что не бросил меня, а сразу сделал предложение, как положено, подарил кольцо, устроил настоящий романтической ужин.

Люба на время вынырнула из воспоминаний и попросила:

— Включи, пожалуйста, снова чайник, Настасья!

Настя выполнила просьбу, и Люба продолжила рассказ.

— Всё было слишком красиво, слишком похоже на сказку. Я почему-то никак не могла до конца поверить в своё счастье. То ли я таким образом это счастье спугнула, то ли права была, что не верила, — не знаю. Мы подали заявление. Я шила платье, никому не могла доверить это дело. До свадьбы оставалось чуть больше месяца. Даже родители Юры не протестовали, он был единственным сыном, светом в окошке, и никто ему перечить не смел. Маша тогда жила отдельно, виделись мы не слишком часто. Ей скучно было со мной. Но когда мы с Юрой стали женихом и невестой, всё равно нужно было познакомить его с моей родной сестрой. Тем более, у меня никого из родных не было, кроме Маши. Вот и всё. Их знакомство стало концом моей сказки и началом их сказки. Маша всегда магически влияла на мужчин. Может, будь Юра простым парнем, она бы поиграла с ним и бросила, но он стал для Маши путёвкой в другую жизнь, обеспеченную и безбедную. Надо отдать должное Юре, он пытался бороться, какое-то время разрывался между нами. Они не были близки сначала. Когда он всё же понял, что Маша ему нужнее, чем я, сразу всё честно мне рассказал. Я не стала закатывать истерики и устраивать разборки, а начала искать обмен на другой город. Уже тогда жильё там, где мы жили, ценилось намного дороже, чем здесь. Я доплатила некоторую сумму, вполне подъемную для меня, и обменяла однокомнатную квартиру там на двухкомнатную здесь. Когда состоялась свадьба Маши и Юры, я как раз занималась переездом. Меня больше ничто не держало в городе моего детства, более того, я не могла себе представить, что буду жить там, рядом с Юрой и Машей. Я исчезла из их жизни и была уверена, что навсегда.

Настя снова разливала чай, пряча слёзы. Впервые в жизни она мысленно осуждала отца. Она не осуждала его даже за то, что связался с Юлией, просто сочувствовала, переживала. Но как можно было вот так оставить Любу? Как?! Сначала заставить её поверить в сказку, а потом всё грубо разрушить, отвернуться, пойти в другую сторону. У Насти в голове это не укладывалось. Пожалуй, папа прав был, когда сказал, что заслужил то, что имеет.

— С тех пор ты была в родном городе только один раз, на похоронах мамы, да?

— Да.

— А что было десять лет назад? Правда ли то, что папа пытался вернуть тебя?

— Правда, — вспыхнула Люба. — Я тогда ещё жила в двушке, тут, недалеко, в этом же районе. Адрес мой никто знать не мог. И тем не менее, Юра однажды появился в дверях моей квартиры, вот прямо как сегодня. Просто приехал. У нас был долгий и очень тяжёлый разговор. К тому времени Юра давно понял, что совершил роковую ошибку, так он сказал. Он принял ослепление и страсть за любовь. Но чем дольше жил с Машей, тем больше была пропасть между ними. И дело было не только в том, что Маша изменяла, прости, Настя, но ты знаешь это и так. Они оказались разными по духу людьми, у них были разные взгляды на семейную жизнь, на супружескую верность, на принципы. Устраивать скандалы Юре не позволяло твоё присутствие. Ради тебя он сохранил брак, расползающийся по швам.