Начало пути (СИ) - Страница 25

- Ну и что тебя так испугало? Всего лишь твоя собака в очках читает книгу на твоей кровати, – Лео начал говорить, слегка скривившись, но затем, резко развернувшись, снова заглянул в комнату. – Что? Собака читает книгу?! – последнюю фразу он практически прокричал и ломанулся внутрь, чуть ли не пинком открыв дверь на всю ширину. Я двинулся вслед за ним. Волк лежал на коврике возле кровати и мирно спал. Никаких очков, книг и ничего компрометирующего эту белошерстную тварь в поле зрения не наблюдалось. Лео, ничего не говоря, просто покачал головой и вышел из комнаты.

Я подошел к Гвэйну и потрепал его по холке. Волк поднял морду и лизнул меня в нос.

- Знаешь, или нас посетили коллективные глюки, или ты что-то от меня скрываешь. И я все равно узнаю правду, так и знай.

Волк заскулил и положил морду обратно на коврик. Мне кажется, или эта псина не так проста, как кажется на первый взгляд. Видимо, опыт моих предков хоть частично, но удался.»

- Лео, а почему ты назвал сына Леонардо? – посмеиваясь, обратилась к Дефоссе Анна Нейман.

- Традиция, – невозмутимо произнес глава МИДа.

- Странная и совершенно глупая традиция, – буркнул сидящий выше отца на ряд кареглазый блондин. – Смирись, папа, но твоего внука никогда не будут звать Леонардо.

- Мне вот интересно, что всех настолько волнует происхождение моего имени, что на читающего Аристотеля волка никто внимания не обратил? – Лео Дефоссе покачал головой, – Адамс, продолжайте.

====== Глава 11. ======

«25 мая 981 года после падения Империи.

М-да, давненько я не делал записи. Хотя писать было особо не о чем. Меня все так же мучает Фолт, и хотя в некоторых дисциплинах, например, в артефакторике и ментальной магии я делаю некоторые успехи, мой предок и мои учителя в школе мною традиционно недовольны. Хотя сейчас все сделались немного терпимее, во всяком случае, ставшего традиционным: «Нейман, вон из класса!» в мою сторону звучало все меньше и меньше. Скорее преподаватели отдавали дань сложившейся традиции. Учителя чаще просто не обращали на меня внимания, а я отвечал им взаимностью.

Кстати, первый прорыв в менталистике у меня произошел как ни странно на уроке в школе, а не с Дэриком почти полгода назад. Когда в перерывах между боевой магией и выделением корней какого-то мерзопакостного растения я попросил Фолта о занятиях ментальной магией, он ответил мне язвительно в своем фирменном стиле:

- У тебя ментальная магия, как семейный Дар, идет в дополнение к некромантии и артефакторике. И еще должны быть какие-то скрытые собственные таланты, пока довольно глубоко где-то скрытые и ничем не выделяющиеся из глубин твоей темной ауры. Мы, Фолты, те еще мозгоправы были всегда, если ты не в курсе. Поэтому я с тобой не буду этим заниматься, тем более я фантом, а не живой здравомыслящий человек. И да, маразм тут совершенно не причем. Причем тут маразм? Я еще молод и полон сил. Так что сам потом разберешься, если захочешь. Что значит, а как же практика? Тебе людей вокруг мало? Подумаешь – неэтично. Неэтично – это когда наследник чужого рода на тебя похож. А здесь. Ты же не к чужой жене под юбку полезешь, а так, слегка в мозгах покопаешься.

Поэтому мне оставалось только исправно ходить на занятия к профессору Старлингу и медитировать, очищая свой собственный разум от разных ненужных мыслей.

И вот наступил момент, когда сидя на занятии и старательно разглядывая зажженную свечу, призывающую меня сосредоточиться и сконцентрироваться, я задремал. И сквозь сон услышал чей-то вопль, прозвучавший прямо у меня в голове:

- Нейман, не спи – зима приснится. Ты слышишь меня?

От неожиданности я упал со стула и зажал уши руками, выкрикнув что-то нечленораздельное. Сразу же перед моими глазами замелькали какие-то образы. Чаще эти образы сочетались с каким-то мужиком с волосатой грудью и в трусах в красный горох. В следующий момент я узнал в этом странном мужике своего многоуважаемого учителя – Удо Старлинга.

Буквально через пару секунд я обнаружил себя лежащим на полу в классе. Профессор Старлинг с обеспокоенным видом склонился надо мной, а по моему лицу текло что-то липкое. Подняв руку и проведя ею по лицу, я обнаружил, что из носа у меня хлещет кровь. Сфокусировавшись на Старлинге, я прохрипел:

- Что произошло?

- У тебя был прорыв. Очень мощный, – профессор казался слегка взволнованным. Несмотря на то, что я убеждал Рейна в том, что менталистов как грязи, я слегка преувеличивал. С нашего курса у Старлинга я был единственным учеником, а всего учеников у него было только трое. Слишком уж ментальная магия специфична. Но профессор не опускал рук и почти полгода пытался вызвать у меня хоть какой-либо отклик. – Я не понимаю. Ты очень силен и это странно. Нет, сырой силы в тебе через край, но она какая-то аморфная, непонятная. Я даже не могу точно сказать, склонен ли ты к какой-то стихии или нет, – профессор покачал головой. Да, как же давно некроманты не давали о себе знать. Вон уже уважаемые профессора не могут определить силу Смерти и отличить ее от какой-то стихии, а ведь я еще подросток и не умею экранироваться. – Хотя я часто замечаю, что ты полностью экранируешься от меня, – а нет, оказывается, умею, только бессознательно. – Ты совершенно не развиваешься, иногда у меня складывается впечатление, что эта твоя сила совершено не находит отклика в тебе самом. И это странно. Уже почти полгода прошло, а мои занятия оставались совершенно бесперспективными и вдруг, когда я уже хотел от них отказаться, такой прорыв, причем совершенно случайно. Деймос, когда ты уже переборешь собственную лень? Не отвечай, я по твоим глазам вижу, что никогда.

Я молчал. Вот что значит – слава впереди носа бежит. Ведь это единственный предмет, который я действительно готовил и старался вытащить из себя этот Дар клещами, потому что если Фолт сказал, что не будет меня этому учить, значит, не будет.

Старлинг к концу урока успокоился и потом уже более оптимистично заявил, что занятия продолжатся в той же схеме, только именно сейчас он рассчитывает на то, что моя магия поняла, в каком направлении ей нужно двигаться. Так что обучению она вряд ли будет сопротивляться, если, конечно, я сам не буду ей мешать, но нужно будет подключать к занятиям и теорию. А я и не буду никому мешать, а совсем наоборот. И практиковаться есть на ком, только бы на Лео не нарваться, да на Рега. Это они посещают профессора с его уроками. Регган, правда, в качестве факультатива, пытаясь развить эту ветвь магии искусственным путем. Не знаю, получается у него или нет, но Уго Старлинг уже озолотился, строча статьи по этому поводу в «Магический еженедельник» чуть ли не каждую неделю.

Как-то резко и неожиданно наступила пора экзаменов, правда, я был к ним готов. Но только морально. Относительно ботаники я не беспокоился, потому что в середине марта, махнув рукой на кармического деда с его чакрами и космосом, я написал Аресу с просьбой помочь подготовиться хотя бы к экзамену.

Всего, что касалось этого курса, я знал крайне мало, потому что Фолт преуспел в ботанике еще хуже меня, а для приготовления различных эликсиров нам не нужно было знать различные свойства частей растений. Ботаника же скорее является теоретической наукой, о которой лучше отца мало кто знает. Обучение складывалось только с помощью писем, потому что я забыл сотовый дома ввиду все тех же технических причин моих оригинальных сборов в школу. Поэтому я частенько с завистью смотрел на сокурсников и софакультетчиков, которые перезванивались с родными. За время этого своеобразного обучения мы настолько сблизились, что в последний месяц я называл Ареса исключительно отцом, прекрасно осознавая, что лучшего отца мне заполучить просто невозможно. Когда я впервые в письме назвал его отцом и признался в том, что уже давно считаю его таковым, то очень долго не получал ответа. Целую неделю я ждал ответа и недоумевал, да что таить, сильно беспокоился по поводу его отсутствия. Может зря я назвал его отцом? Может Арес просто не хочет, чтобы я был его сыном и сейчас придумывает, как бы деликатнее это написать? Когда я уже успокоился и принял то, о чем успел нафантазировать за неделю, за аксиому, от Ареса пришло письмо. Я очень долго ходил вокруг конверта, не решаясь прочитать. Потом все же вскрыл печать и пробежал глазами по тому, что было в письме написано. Сначала я не поверил своим глазам и начал вдумчиво читать, не пропуская ни слова.