Начало пути (СИ) - Страница 2

Но, необходимо уже и начинать нашу историю. Тем более, что начинается она не слишком радужно, а именно, с зала суда, где идет разбирательство по делу нашего героя.

====== Глава 1. ======

— Встать, суд идет. Проходит предварительное слушание по делу Деймоса Неймана, обвиняемого по статье 25 у прим 41 уголовного кодекса магической автономной республики Уэльс государства Северной Шории: «Действия в составе группы лиц, направленные на экстремизм и террористическую деятельность». Деймос Нейман обвиняется в том, что, будучи членом ультраправой группировки с самоназванием «Дети Свободы», проводил противоправные действия на территории Северной Шории. Председатель суда — Энди Смит, секретарь — Вуди Адамс. Обвиняемый в данный момент не имеет возможности присутствовать на заседании в связи с прохождением лечения в госпитале Святой Елены. Господин председатель, вот документы, подтверждающие недееспособность обвиняемого на данный момент. Заседание открытое, продолжается после перерыва. Вызывается первый свидетель защиты – Алекс Сандер...

Монотонная речь секретаря суда была прервана оглушительным в стоящей тишине грохотом. Деревянные двери отворились, и в зал вошла пожилая леди, всем своим видом показывающая, что её присутствие на данном судебном процессе необходимо. Ее черные длинные волосы без единого седого волоска были забраны в высокую прическу, на бледном аристократическом лице выделялись голубые глаза. Леди была одета в стильный брючный костюм, прошитый серебряной нитью. Из-под удлиненных рукавов пиджака выглядывали кончики изящных пальцев. Большинство из присутствующих в зале ни разу женщину не видели, однако ее облик показался многим смутно знакомым.

— Кто? Как? Кто разрешил? — задохнулся от возмущения Вуди Адамс. Внезапное появление женщины, нарушившее размеренное прохождение заседания, вывело его из равновесия, и молодой неопытный секретарь не знал, что следует предпринять в данном случае. — Как вы здесь оказались и, собственно, где отряд протекторов, охраняющих зал суда? Кто вы такая вообще?

— Какие протекторы? Не надо так волноваться, мальчик. Если бы знала, что вас не предупредят о моем появлении, то непременно постучала бы перед тем, как войти, — в голосе женщины прозвучало небольшое раздражение. – И почему вы повышаете на меня голос? Насколько мне известно, это открытое заседание, к тому же идут предварительные слушания в связи с отсутствием обвиняемого, а не настоящий процесс со всеми вытекающими последствиями. Поэтому я не понимаю, какое разрешение и от кого мне требуется?

— Анна, дорогая, что ты здесь делаешь?

— Дорогой мой друг, – обратилась вошедшая женщина к мужчине средних лет, задавшему ей вопрос. – Если ты заметил, то здесь и сейчас пытаются судить моего сына и твоего крестника. Я все-таки решила проконтролировать все сама, а то надежды на тебя не слишком много. В последнее время меня не покидают ощущения того, что ты забыл, что являешься крестным отцом Деймоса и клялся заботиться о нем, не смотря ни на что.

- Дорогая, но…

— Лучше заткнись, по-хорошему пока прошу, – сверкнула она глазами и повернулась к мужчине, которого звали Энди Смит. – Господин председатель, мое имя Анна Нейман, я — мать Деймоса Неймана. К слову, его имя Деймос Нейман не совсем полное — эта фамилия досталась мальчику от моего второго мужа. Просто один старый ко... Извините, пожилой джентльмен в свое время уверил меня, что именно с этим именем у моего мальчика будет меньше проблем. Видимо, ошибался. Но не будем отвлекаться. Перейдем к делу. Я не являюсь свидетелем защиты, но у меня имеются некоторые документы, если не подтверждающие невиновность, то содержащие смягчающие обстоятельства в деле моего сына. Данные материалы, я знаю, что не могут быть приобщены к делу, но я все-таки смею настаивать на их прочтении. Это дневник, который Деймос начал вести в тринадцать лет перед поступлением в школу, и зачаровал так, что прочесть его можно только члену семьи или с разрешения члена семьи. Я надеюсь, что никто, — суровый взгляд в сторону заседателей, — не сомневается, что я этим самым членом семьи и являюсь. Тогда, пожалуй, начнем. Господин секретарь, извольте взять дневник.

Вуди на негнущихся ногах подошел к Анне Нейман и протянул руку к книге, которую женщина извлекла из своей сумочки.

— Дневник?! Ты хочешь сказать, что Дейм записывал туда все? То есть — абсолютно все? — в голосе Алекса Сандера не отразилось ничего необычного, но было видно, что он заметно занервничал.

— Да. А тебе есть, что скрывать от общественности?

Алекс Сандер не ответил, а члены комиссии и зрители, находящиеся под впечатлением всего произошедшего удивленно перешептывались. Вуди дрожащей рукой открыл книгу и, откашлявшись, начал читать.

«30 августа 980 год после падения Империи.

Хм, интересно, что же все-таки пишут в дневниках?

Я такой-то, проживаю там-то, с матерью и отчимом. Точнее, с матерью. Отчима вечно где-то черти носят, правда, в данный момент он находится дома. Вернулся вчера из какой-то очередной экспедиции в честь очередного ботанического мутировавшего чуда, которое было торжественно утром высажено в теплицу. Не понимаю я этой любви к цветочкам. Скорее всего, это происходит из-за того, что я Темный маг. Нас осталось очень мало, по пальцам пересчитать можно, причем одной руки вполне для этого хватит. Обидно, я читал некоторые хроники: когда-то прославляющие Прекраснейшую из всех дам, в роскоши купались в прямом смысле этого слова, а я с морковки на хрен перебиваюсь. Несправедливо это как-то, да и странно: зачем быть некромантом, если о Смерти знаешь только в пределах своей религии? Да и ту преподавали тебе через пень колоду. Так что можно смело назвать самого себя атеистом. Родился я в некогда Великом, но пришедшем в полный упадок, Темном семействе. Вершиной деградации моего Рода стал мой же собственный отец, который ни дня не мог провести без компании бутылки со спиртным. Он умер, оставив своего маленького сына и жену влачить полуголодное существование. Звали отца Казимир. Но я на протяжении нескольких лет, прошедших с его смерти, думал, что его зовут просто «Козел». Потому что мама никогда не называла его по-другому, а я был слишком маленьким, чтобы понимать весь смысл этого таинственного имени. Перестала она это делать с того момента, как в нашем доме появился Арес. Собственно, она вообще перестала вспоминать про отца.

Про отца мне рассказывал крестный, ставший по каким-то неведомым всем окружающим обстоятельствам другом Казимира Фолта. Больше из недомолвок, чем из полноценных рассказов, я смог составить определенную картину, которая, если быть совсем честным, меня не слишком радовала.

Казимир с самого рождения был переполнен энергией, которая требовала от него бурной деятельности, работы руками, жажды творчества. Все бы ничего, но остывал он в своих порывах быстрее, чем даже начинал что-то делать. Его слабый, эгоистичный и взрывной характер превращал поначалу отца в моменты приступа ярости и злобы в настоящего деспота. Но вскоре эти эмоциональные порывы пришлось запереть в себе, потому как маме быстро надоели его выкрутасы и она указала ему на дверь, послав в неведомые дали, даже предложила перед этим ему нарисовать карту. Он абсолютно не был приспособлен к занятиям, связанным с физическим трудом, так как, по его мнению, он был достоин большего. Его самооценка была слишком завышена, буквально до уровня Бога. Цели, правда, со временем легко стали меняться на более низкие. Работа, быт, деньги и стабильность — это те проблемы, которые он хотел бы не замечать. Впрочем, нужно отдать ему должное, он просто не мог существовать без семьи, но, вероятнее всего, семья просто давала ему возможность не думать о быте, деньгах, работе и стабильности, так как это всё упало на плечи его молодой супруги. Неудивительно, что он пристрастился к спиртному. Удивительно, что у Казимира смог появиться сын. О причинах его смерти мне так и не рассказали, но я знаю из его медицинской карты, что у него было слабое сердце, болели печень и поджелудочная железа, что не удивительно. Его тяга к спиртному дала о себе знать, даже несмотря на высокий уровень нашей медицины. Так что можно практически смело говорить о том, что он умер совершенно здоровым.