Начальник милиции. Книга 4 (СИ) - Страница 3

В общагу я все равно наведывался, у меня там были вещички, и кое-что периодически нужно было взять.

Нурик всякий раз встречал меня круглыми глазами:

— Ты вернулся, Мороз?

— Нет, в гости, — спешил я его успокоить, ведь жить одному ему понравилось, можно было водить преспокойненько Василину.

Долго еще их конфенто-букетный продлится? Кто знает, пока он был вполне доволен, только иногда вздыхал, что Танька-учетчица с работы на кино намекала, а он теперь домашний, как кот кастрированный. И даже в мыслях не может изменять Василине, потому что она сразу его убьет, а потом выселит.

— Кончилась воля-на… — вздыхал он. — Новые заявки на сердце больше не принимаются… Эх, Мороз, чувствую себя на балансе общежития. И все права у коменданта.

— А как ты хотел? — подмигнул я, наворачивая яичницу с колбасой, которую Нурик приготовил по моей просьбе, соскучился я по ней. — Ты теперь в отношениях, так что придержи казахских коней. Женщину понимать надо…

— Легко тебе говорить, у самого, поди, ни одной девки нет. А вот как их понять?

— Это да… — кивнул я. — Но на самом деле, женщину понять легко, она как открытая книга, хоть и по астрономии. Правда, на языке суахили. Но ведь открытая же…

— Я вот что тебе скажу, Мороз. Как старший, — Нурик положил мне руку на здоровое плечо. — Все беды — от них…

— Эк тебя понесло, а мы еще чай даже не пили.

— У меня ничего нет сладкого, не обессудь, Мороз. Может, что-нибудь купим к чаю?

— Давай купим. А ты чего хочешь?

— Пива.

— И скумбрии копчёной.

— Ага…

И мы сгоняли за пивом. Скумбрии не удалось раздобыть, копчёную не так-то просто купить, а к гастроном к Милю мы не пошли, время не стали терять. Зато разжились вялеными лещами. Твердыми, как кулак пролетария. Но рыбка оказалась очень даже ничего и в меру соленая. Тоже неплохо.

Стол застелили газетой, чтобы чешую шелушить. Разлили пиво из трехлитровой банки по эмалированным кружкам. Расселись…

— Ну, за здоровье-на! — поднял кружку Нурик. — Чтобы рука зажила и дети были, — он кивнул на мой гипс.

— Детей рано, — улыбнулся я. — А рука и так заживет. Давай лучше за дружбу!

— А давай!

Чокнулись и опустошили сразу по полкружки.

— У-ух! Хорошо-о! — вытер пену с губ Нурик. — Ты когда уже обратно переедешь? Вот так бы посиделки с тобой устраивали… А?

Можно подумать, скучает тут без меня полновластный хозяин этой комнаты. Ну ладно, поверю. Тут дверь без стука распахнулась и на пороге выросла Василина.

— Гляди-ка ты, сидят, пьют среди бела дня! — уперла она в пухлые бока руки. — Алкашня…

— Да ладно, Вась, — Нурик поставил банку под стол на всякий случай. — Друг пришел… Отдыхаем.

— Ладно, — уже мягче приговорила коменда. — Сидите… с Сашкой разрешаю пить. Он парень с головой, не то что некоторые.

Слово «некоторые» адресовалось явно Нурлану.

— К вам гостья, — улыбалась комендант.

Только сейчас я заметил, что за широким станом Василины Егоровны кто-то переминался. Не видно толком, потому что кто-то явно помельче ее.

— Кто еще там? — нахмурился Нурик и, вытянув шею, прогорланил за спину Василины: — У нас пива нету! Кончилось!

— Тю-ю… Надо ей пиво больно ваше… Дама к вам.

— Ко мне или к Морозу? — оживился вдруг сосед.

— К Сашке, конечно, — зыркнула недобро Василина на Ахметова. — Если бы к тебе такая краля пришла, я бы тебе вмиг батур вырвала.

— Ой, да что начинаешь, ладно тебе… Спросить уж нельзя, — потянул Нурик.

— Заходи, девочка, — посторонилась Василина, пропуская гостью. — Ты чьих такая красивая будешь? Хо-оспади, худенькая, как соломинка, как тебя ветром не унесло?

Девушка оказалась, действительно стройная и красивая.

— Привет, Саша, — улыбнулась она.

— Алена? — неподдельно удивился я. — Ты как здесь? Ты же в лагере…

— Приехала тебя повидать, узнала про то, как ты отличился. Нам про тебя заметку из газеты зачитали на заседании Совета дружины, и я приехала на денек, думала, ты весь израненный, беспомощный, но, смотрю, дела не так плохи, — хитро прищурилась старшая пионервожатая.

Но на лице её ещё лежала тень той тревоги, с которой она сюда ехала.

— Ладно, я пойду, — сказала Василина. — А вы бы хоть девушке тубаретку предложили.

— Заходите, — подскочил Нурик и изобразил казахский реверанс (может, это было что-то другое, но я про себя нарёк его так). — Пиво будете?

Василина зыркнула на Ахметова, и тот умерил пыл гостеприимства, убрал улыбку кота с довольного лица.

— Я бы хотела поговорить с Сашей наедине, — чуть отстранилась от ухаживаний Нурика девушка.

— Да не вопрос, всегда пожалуйста. Я… покурить. Ну вы тут это, — он хитро подмигнул мне. — Если что — закрывайтесь-на…

— Иди уже, — шикнула на него комендант и вытянула Нурлана за собой в коридор. — Без сопливых разберутся.

И дверь за ними закрылась.

— Ну рассказывай, — пытливо уставилась на меня Алёна, — как жизнь молодая?

— Чай будешь? — вопросом ответил я.

— Нет, спасибо.

— Да нормально, потихоньку, вот… на больничном пока, — я постучал по гипсу. — Там ничего страшного, там не открытый перелом, а закрытый. Ха-ха…

Шутку Алена не оценила, а посмотрела на меня серьезно и проговорила:

— Как ты с одной рукой по хозяйству управляешься? Бедненький… Стираешь, готовишь. Сосед, наверное, помогает?

— Хм-м… Нурик — отличный парень. Он даже оберег мне подарил от сглаза, — попытался я перевести тему. — Это такая штука, которая, согласно поверьям, обладает…

— Я знаю, что такое оберег, Саша, — перебила меня пионервожатая и уже глядела на меня так, будто мы на допросе.

Вот блин… Со мной так Виталий Владимирович не разговаривал, как она сейчас. Ей бы не в школе работать, а погоны носить.

— Да я, конечно, не верю в эти всякие сглазы, — продолжил я развивать левую тему. — Заговоры-приговоры, но…

И снова Алена не дала мне договорить, но в этот раз не перебила, а заткнула рот. В буквальном смысле этого слова. Заткнула поцелуем.

Я немного офигел. Со знаком плюс, конечно, но всё же. Обнял ее за талию одной рукой, вторую не знал куда девать и отвел ее за собственную спину.

— Хорошо целуешься, — как-то слишком спокойно и ровно для романтических разговоров проговорила девушка, когда долгий поцелуй закончился и она чуть отстранилась, чтобы посмотреть мне в глаза. — Много девушек перецеловал, наверное…

— Ну-у… не то чтобы много, — зачем-то стал оправдываться я. — Но, кхм, не вчера родился, да…

И я притянул ее снова к себе, чтобы повторить поцелуй. Алена приложила указательный палец к моим губам, поставив его поперек, как запрет говорить или что-то еще, и вдруг выдала:

— Вот когда Асю бросишь и съедешь от нее, тогда, может, и поцелуемся, Морозов. А пока — лечись. Поправляйся…

Любовные пассатижи! Я вытаращился на нее.

— Погоди… Так ты это… — я подбирал слова, и секунды убегали от меня.

Ситуация очень щепетильная, не каждый день попадаешь в такую — честно говоря, в первый раз так угодил.

— Ты, что ли… Э-э…

Больше ничего не придумывалось.

— Да все я знаю, Морозов, Ася поделилась, она ведь подруга. А подруги не предают.

Акцент был сделан на последнее слово, будто именно я — предатель. С другой стороны, официально у нас с Аленой ничего не было, даже на свидание не ходили, все недосуг было, столько навалилось за этот мой первый месяц пребывания в новом-старом времени. А тут такая скрытая претензия.

Алену понять можно, конечно, она девочка неглупая, все видит и все подмечает. Видит, что мне нравится, впрочем, я этого никогда и не скрывал, не школьник сопливый, чтобы издалека вздыхать. Сначала она нас с Марией Антиповной застукала, а теперь вот Ася… Но вышло, как вышло, по крайней мере, я никого не обманывал и не обманываю, просто Алена так неожиданно приехала, никак не ждал…

Мысленно-то я оправдал себя, но почему-то легче не становилось. А вслух оправдываться не стал, но, признаться, Алена выросла в моих глазах сразу, что называется, на несколько пунктиков. Сидит сейчас так ровно и свободно, смотрит на меня прямо. Хороша… Несмотря на мои грешки, не оступается. Подразнила сладким поцелуем и выставила что-то вроде ультиматума. Свои границы, свои вешки обозначает.