На зов тринадцатой могилы (ЛП) - Страница 60

Михаил взглянул на Рейеса:

— Время пришло.

Рейес кивнул и освободился от меня и Ким.

— Какое еще время? — начала паниковать я и вцепилась в руку мужа. — Для чего пришло?

Михаил удостоил взглядом и меня:

— Договор был на три дня.

— Какой еще договор, Рейес?

— Рейазикин согласился занять свое место рядом с Братом, если Он отменит твое изгнание и позволит ему провести с тобой три дня. — Архангел уставился на Рейеса пронзительным взглядом. — Пора.

— Так вот как я выбралась из Мармелада?

Михаил с любопытством склонил голову.

А я ошеломленно застыла.

— Минуточку. Ты продал душу за три дня?!

Рейес приподнял мое лицо за подбородок.

— Я бы продал ее и за три часа.

— Рейазикин, — поторопил Михаил, и Рейес послушался.

Вот только я влезла перед ним и воззрилась на архангела:

— Теперь послушай меня, дружочек. Речь идет о днях, правильно?

Он не ответил, а продолжал смотреть на меня пытливым взглядом, будто пытался понять ход моих мыслей.

— Если речь о днях, то позволь мне тебя просветить. Я отсутствовала на Земле десять дней, а в Мармеладе прошла сотня лет. — Я шагнула ближе и ткнула «Микаэля» пальцем в грудь. — Так что, если верить твоему Боссу, один день считается за десять лет, верно?

И опять никакого ответа.

— Значит, мой муж проведет со мной в этом мире еще лет тридцать. Плюс-минус. Потому что это тебе не точная наука.

Михаил оглядел меня с головы до ног таким взглядом, словно я какое-то низшее существо, а потом сделал то, чего я от него никогда не видела. Почти улыбнулся! Почти. Один уголок его рта чуточку дернулся вверх.

— Или, — начал он, — мы можем придерживаться течения времени в мире моего Отца.

Я опять ткнула в него пальцем:

— Даже не пытайся меня надуть.

— Я бы не посмел, — безразлично проговорил архангел.

Удовлетворившись таким ответом, я расправила плечи.

— И сколько это будет времени?

— В моем мире за один земной день проходит тысяча лет.

Я задумалась. Фигово у меня с математикой. Пока я мучилась с подсчетами, во мне скромненько затеплилась надежда.

— Значит…

— Значит, — перебил Михаил, — я вернусь через три тысячи лет. Будьте готовы.

У Рейеса отвисла челюсть. У Ким тоже. Только сейчас я поняла, что моя тоже висит где-то на уровне пола.

Архангел повернулся к дяде Бобу и многозначительно произнес:

— Рафаэль.

Диби коротко кивнул, но я бросилась к нему и схватила за запястье.

— Это еще как понимать? Ты тоже намылился с ним уйти?

Дядя Боб улыбнулся:

— Мы заключили сделку.

— Да почему, елки-палки, Парень Сверху так зациклен на всяких сделках?

— Я должен был помочь вам, Чарли. И это был единственный способ.

— Но ты не можешь просто взять и уйти. А как же Куки с Эмбер?

— Они справятся.

Из моей груди вырвались рыдания, а я даже не подозревала, насколько расстроена.

— Пожалуйста, дядя Боб!

Я повисла у него на шее, будто могла привязать его к Земле.

Он обнял меня в ответ, окутав невероятной, безусловной любовью.

— Ты все отдал, чтобы сражаться вместе с нами. Как тогда, когда я родилась. Ты отдал все, чтобы остаться на Земле. Со мной. Прости меня, дядя Боб. Умоляю, останься!

— Это мне надо просить прощения, милая. Я хотел, чтобы ты сама нашла свой путь. Боялся, что, если вмешаюсь хоть чуточку, история изменится. Изменится твоя судьба.

— Рафаэль, — нетерпеливо поторопил архангел.

— Нет. — Я развернулась к нему с такой яростью, какой от себя и не ожидала. — Нет!

— Это не мое решение. Так решил Рафаэль.

— Ладно. Раз уж твой Папочка так любит сделки, давай заключим сделку. — Я подняла стеклянную сферу с Мглой внутри. — Меняю адский мир на дядю.

— Решено. — Забрав у меня шарик, Михаил тут же испарился.

— Дерьмо на палочке! Знать не знала, что будет так легко. Наверное, он до смерти боялся, что мы опять выпустим ад в мире его Отца.

Я демонстративно фыркнула. Вот ведь глупый архангел!

— Как тебе это удалось? — обалдел Диби.

— Что именно? Фыркнуть?

— Вести переговоры с Михаилом. Никто не ведет переговоры с Михаилом. Никогда. Ты… ты невероятная!

— Похоже на то. А тебя, значит, зовут Рафаэль. Но ты ведь не тот самый Рафаэль[9]?

Дядя Боб выдал мне самодовольную улыбочку:

— Не знал, что я знаменит.

Я опять на нем повисла, а он и не думал сопротивляться. Даже погладил меня пером по щеке. Странная у меня жизнь.

Я глянула на благоверного.

— У нас в запасе три тысячи лет, чтобы найти еще одну лазейку. Кстати о птичках… — Со всей дури я треснула его кулаком в плечо, а он лишь задумчиво сдвинул брови. — Поверить не могу, что ты такое учудил!

— Что именно? Торговался за возвращение моей жены?

— За каких-то несчастных три дня?!

Рейес притянул меня в объятия.

— Выбора не было. Через три дня ты бы начала действовать мне на нервы.

— Вот оно что! А теперь главный вопрос: что, черт возьми, ты будешь со мной делать следующие три тысячи лет?

— Что-нибудь придумаю.

Мы могли бы остаться дома, но там еще оказывали помощь нескольким бывшим одержимым, поэтому решено было еще одну ночь провести в штаб-квартире. Весь вечер мы названивали народу и рассказывали хорошие новости. В частности, о том, что с адским измерением мы разобрались и обменяли его Михаилу на Диби.

Признаюсь, было приятно.

Пришлось, правда, поугрожать дяде. Он сам хотел позвонить жене, но она, на секундочку, моя лучшая подруга. Значит, и звонить должна была я. Диби тарахтел что-то о супружеских правах на сообщение важных новостей, а я пригрозила, что расскажу Куки о крыльях. Крылья, кстати, опять пропали, но было у меня подозрение, что Диби может обзавестись ими снова в любой момент.

Зуб даю, подруге эта фишка понравится!

Когда с обзвонами было покончено и ко мне вернулся слух после радостных визгов Куки, Рейес приготовил ужин. Да-да. Этого мужчину рвали на куски, собственная жена засадила нож ему в сердце, он умер, превратился в камень, вернулся к жизни… и все равно сумел состряпать буррито с зеленым чили.

Что тут скажешь? Рейес никогда себе не изменяет.

Пока он готовил, я побежала на крышу посмотреть на огни Альбукерке без противного налета Мглы. Карантин наверняка скоро снимут, военное положение отменят. И все же, не считая душевного здоровья многих и многих людей, погибло тринадцать человек. Тринадцать смертей стали результатом того, что я натворила.

Думать об этом было невыносимо. У всех тринадцати были серьезные психические расстройства, отчего их положение становилось еще более опасным.

Пока я терзалась мыслями о том, как могла бы всех исцелить, послышался женский голос:

— Ты к себе слишком строга.

Я повернулась и увидела стоявшую в потемках женщину-призрака. Как правило, призраки почти черно-белые, с сильно приглушенными цветами, но эта женщина показалась мне особенно яркой. Невероятно красивая, она…

Я присмотрелась повнимательнее и ошарашенно моргнула. Прошло несколько минут, прежде чем ко мне вернулся дар речи, а когда он вернулся, я смогла выдавить одно-единственное слово:

— Мама?

Я боялась сказать хоть что-то вслух. А вдруг она исчезнет? Вдруг я как-то одним только голосом все испорчу?

Однако мама лишь улыбнулась в ответ:

— Удивительно, что ты меня помнишь. Мы виделись всего раз, причем ты была вся в первородной смазке.

Теперь ясно, откуда растут ноги у моего чувства юмора.

Я бросилась к маме и обняла изо всех сил.

— Мам, как ты здесь очутилась?

— Ты меня призвала.