На землях рассвета (СИ) - Страница 4

Изменить размер шрифта:

Библиотека была центром жизни города. Её широченная мраморная лестница вела к входному порталу, расположенному на уровне второго этажа. По ступеням в обе стороны густо шли жители Хониара, - девушки в длинных платьях и прелестных замшевых башмачках с малиновыми помпонами, юноши в кожаных куртках...

Все они казались ровесниками, едва достигшими совершеннолетия, хотя им всем, как и самому Лэйми, перевалило уже за два века. Их мир не знал ни рождений, ни смертей. Его население состояло из тех, кто оказался в нём в самом начале... и сумел выжить.

Библиотека была посвящена всем историям, созданным жителями Хониара за эти долгие двести лет. Лэйми не без гордости вспомнил, что в ней есть и несколько его собственных историй, оказавшихся не из числа худших. Впрочем, почти каждый из жителей мира что-нибудь да добавил к стоявшему на полках изобилию...

Отключив скутер, он взбежал по лестнице, одновременно приветствуя многочисленных знакомых. Собственно, в той или иной степени он знал в мире почти всех. Не так уж много людей в нем жило, - примерно восемьдесят тысяч. За двести лет, прошедших с Начала, он успел познакомиться со всеми, кто вызывал симпатию...

Миновав двери - раздвижные, из огромных листов толстого стекла, - Лэйми на ходу ловко избавился от сандалий, прицепив их за ремешки сзади к поясу. Прошлепав по мелкой ванне с теплой водой, он вступил внутрь, в ровный, словно бы дневной свет. Вестибюль прорезал сразу три этажа здания, и Лэйми поднялся по мраморной, запруженной народом лестнице на самый его верх, свернув в зал Вторичного Мира. Миновав коридорчик в толстенной несущей стене, он с удовольствием вдохнул сотни знакомых запахов. Здесь он пережил если и не все лучшие минуты своей жизни, то, во всяком случае, большую их часть.

Зал с потолком из панелей бронзово-темного дерева и того же цвета паркетным полом занимал половину этажа, то есть был метров ста в длину и тридцати в ширину. До сих пор Лэйми даже приблизительно не знал, сколько же в нем книг. Покрытая ковровой дорожкой "аллея" рассекала это громадное, втрое выше его, помещение вдоль, от южных окон до северных. Там, слева от входа, за столами, занимавшими почти треть зала, собралась основная масса читателей, и там было довольно-таки шумно. Лэйми предпочел свернуть в другую сторону, где лишь немногочисленные искатели, подобные ему, бродили по ущельям между стеллажами. Они были вдвое выше его роста, и, чтобы добраться до книг на верхних полках, приходилось пользоваться лесенками на колесах: именно там, наверху, попадались почему-то наиболее интересные экземпляры.

Самым прелестным и самым неприятным в Библиотеке было полное отсутствие каталогов: книги в её залах расставлялись в хаотическом беспорядке, и поиск нужных превращался в лотерею. Постоянных служителей так и не подобралось, и единственным способом найти здесь что-нибудь интересное, было медленно идти вдоль полок, просматривая все книги подряд.

Пройдя большую часть "аллеи", Лэйми свернул к сумрачным окнам в западной стене, старательно глазея на полки. Обложки книг были в большинстве заняты красочными, очень подробными и реалистично исполненными рисунками, но их содержание, как он знал по опыту, нечасто совпадало с тем, что находилось внутри.

Здесь, в основном, хранились книги о первобытной жизни, почему-то особенно любимые им. Согласно неписаной традиции, все сочиняемые в мире истории не должны были противоречить друг другу, и, по возможности, взаимно дополняться. Самая идея Вторичного Мира заключалась в том, чтобы совместными усилиями создать единую историю, столь многоподробную и разветвленную, чтобы чтение даже самых интересных её ветвей заняло бы всю жизнь жителей Хониара... уходившую здесь бесконечно в неведомое будущее.

Собственно, это было единственным выходом, - что ещё делать здесь, за Зеркалом Мира? А делать-то что-нибудь надо, так уж устроен человек...

Лэйми медленно шел между полок, словно ребенок по берегу моря. Многие книги он уже прочел, но содержание большинства было ему всё ещё совершенно незнакомо. Многообразие Вторичного Мира оказалось невозможно исчерпать, - новые истории появлялись тут гораздо быстрее, чем Лэйми успевал читать их. Бессознательно он отбирал больше всего отвечающие его собственным мечтам и внутреннему миру, но даже их оказалось тут больше, чем он мог объять, так как мышление всех, запертых за Зеркалом Мира, было в чем-то сходным...

Многоподробный мир, рождавшийся в их воображении, был почти бесконечным, без четких границ, сумрачным, с вечной зеленоватой зарей, похожей на туманность, - мир громадных черных деревьев и глубоких оврагов. Мир заброшенных развалин, мир, в котором герои его историй, - все, по странному стечению обстоятельств, молодые, симпатичные, и, почему-то, едва одетые, - брели по пустынным и неприветливым землям, то убегая от опасности, то в поисках того, что могло принести им счастье, - из одной истории в другую, меняя по дороге создателей. Самые лучшие истории в Библиотеке всегда сочинялись совместно, - ведь у кого-то лучше получаются страшные сцены, у кого-то - смешные. Вместе они отлично дополняли друг друга.

Лэйми знал, что в другом таком же зале, на верхнем, шестом этаже Библиотеки есть множество карт Вторичного Мира, тоже очень подробно и тщательно исполненных. Самые большие занимали по четыре квадратных метра, и по ним приходилось чуть ли не ползать, изучая придуманные земли. Лэйми, впрочем, казалось, что Вторичный Мир на самом деле где-то есть, и они не придумывают его, а просто как бы вспоминают. Эта мысль нравилась ему, - ведь тогда оставалась надежда когда-нибудь попасть туда, и пройти его пути вместе с теми, кто так ему нравился...

Он очень любил изучать эти карты, - бесконечные сочетания воды, гор и равнин, тысячи миль, умещавшихся под его ладонью, прослеживая по ним пути любимых им героев и представляя, куда ещё они могли бы забрести.

Ещё больше он любил попытки сложить из всех этих карт что-то единое, и даже не совсем безнадежные. Насколько он теперь понимал, Вторичный Мир был не планетой, а плоскостью, размер которой превосходил всякое воображение, - мир вечной осени, бессчетные культуры которого давно обратились в развалины. И по ней на восток, к свету, сиявшему откуда-то из бесконечности, шла группа любимейших его героев - настолько любимых, что он не решался сам дополнить их историю, собирая её части, как жемчужины. Они ушли на восток уже гораздо дальше всех остальных обитателей Вторичного Мира, и Лэйми следил за их путешествием с самого начала, от истока - на протяжении уже восьми с половиной тысяч страниц...

Эта история не была самой длинной. Другая, о приключениях девушки, идущей на юг, которая нравилась ему только чуть меньше, занимала тринадцать тысяч страниц, и ещё не была закончена. Ещё одна, более странная и сложная, чем все остальные, - история Одинокого Города, - занимала то ли тридцать, то ли сорок тысяч страниц. Несмотря на все усилия, он до сих пор был где-то на её середине, и её чтение занимало его сейчас больше всего...

Так и не найдя ничего интересного, Лэйми добрался до стоявшего возле громадного окна столика и низкого кресла - любимого его уголка, в котором читаемые им истории глубоко переживались им. За окном бледный свет Зеркала Мира падал на могучую колоннаду древесных стволов. Здесь Лэйми сел, глубоко задумавшись.

Вторичный Мир нравился ему, но сейчас более важным было его собственное прошлое, - его жизнь до Зеркала. Теперь оно уже казалось ему странным и нереальным, ведь с тех пор прошло больше двухсот лет, и многие эпизоды стирались или сливались с иными, рожденными воображением. Его память не могла вместить их все, хотя Зеркало Мира и защищало всё, что в нем оказалось, - не только извне, но и изнутри, чего, похоже, не ожидали его создатели. Все обитатели города ели, пили и дышали только по привычке. При желании они могли обходиться без всего этого, сколько хотели. Болезни и смерть были забыты. Убийство стало невозможно. Лэйми как-то раз - просто любопытства ради - спрыгнул с крыши двадцатиэтажного дома, - и отделался лишь разодранными штанами, хотя бетон под ним раздробился в щебень. При ударе он, правда, ненадолго потерял сознание, и ощущения оказались не настолько приятные, чтобы ему захотелось повторить опыт. Живая материя под Зеркалом Мира была неразрушима. Мертвая снашивалась гораздо медленнее, хотя почему так, - никто не знал. В общем, это было очень хорошо: любовью Лэйми мог заниматься сколько угодно, но дети под Зеркалом уже не рождались. И ещё одно, самое неприятное...

Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com