На задворках галактики. Книга 2 (СИ) - Страница 85

— Из этого следует, что мне уготовано стать кем-то вроде колдуна?

— Почему сразу колдуна? А хоть бы даже и колдуна? Под колдуном вы, надо полагать, понимаете нечто сказочно-волшебное… Колдун, говорите… Который, кстати, не оказался бы лишним, если б физические константы это позволяли. Впрочем, для меня слово 'колдун' имеет другой смысл, но в данный момент это не важно. Прошу, Максим, оставьте эти ваши сомнения… Во вселенной есть много такого, что не готово уложиться в рамки вашего о ней представления.

Хельга убрала с глаз непокорную прядь, принявшись медленно потягивать вино, давая Масканину некоторое время на размышления. Когда же пауза затянулась, она напомнила о своём существовании:

— Ну что же вы? Я здесь, чтобы вы могли задавать вопросы. Спрашивайте.

'Ну да, ну да, интересно вы наш разговор выстраиваете, госпожа командор… — думал Масканин. — Отводите мне роль, в которой я информационно изголодавшийся и потому благодарный, начну заваливать вас вопросами, а вы, с видом терпеливого наставника, этот мой голод немного утолите, одновременно продолжая прощупывать меня в каких-то своих целях. Впрочем, всё равно благодарю'.

Масканина не покидало ощущение, что всё, что с ним происходило в последние дни словно поставлено с ног на голову, а некоторые подмеченные мелочи вызывали удивление. Вот и сама командор непонятно чем вызывала удивление. Удивляло даже не то, что она, хаконка, была главой экспедиции, а то, что она не вполне соответствовала представлению Максима о хаконцах. В своё время ему не раз доводилось с ними сталкиваться, особенно после кровавого для хаконцев тридцать седьмого года, когда завершилась их собственная гражданская война и миллионы беженцев рассеялись по миру. Новороссия тогда приняла их не менее половины, кусая локти, что ограничилась в трёхлетней хаконской междоусобице лишь военными поставками и отрядами добровольцев. У многих соседних держав все три года руки чесались послать кадровые войска, дабы помочь одной из сторон. Велгон открыто поддерживал революцию оружием и финансами, которую своей же агентурой сам и спровоцировал. Новороссия и Южная Ракония выступили на стороне законного правительства, но войск также не посылали. Северораконцы хранили нейтралитет, подтягивая войска к границе с южанами, одновременно проводя в своих СМИ пропагандистскую кампанию, оттряхивая от пыли десятилетий весь свой гнев и обиды на отколовшийся юг. Новороссия переживала очередной пограничный конфликт с арагонцами, который запросто мог перерасти в очередную полномасштабную войну. Слишком в тугой клубок геополитических противоречий и дипломатических игр была закручена международная обстановка. И разрубить этот тугой клубок путём континентальной войны тогда никто так и не решился, отчего раздираемая изнутри Хакона была предоставлена сама себе. И вот, неожиданно для всех, Велгон бросил на помощь революции свои войска. Действия Велгона оказались действительно неожиданными, по каким-то до сих пор неясным причинам все разведки заинтересованных стран проморгали приготовления к интервенции от начала и до конца. А когда спохватились, было поздно. Новые хаконские властители были ориентированы на Велгон, что весьма изменило сложившийся за последние полвека военно-политический расклад… Так что, имел Максим своё давно сложившееся представление как о хаконцах, так и их культуре, и привычках. Да вот только госпожа командор не совсем вписывалась в это представление, какими-то своими, понятными только интуитивно, мелочами выпадая из общего национального шаблона… Поэтому-то и ощущал Максим какую-то неправильность всего происходящего. Хотя это ощущение вполне могло являться следствием того, что он так до конца и не пришёл в себя. Порой накатывали назойливые воспоминания о проклятом лагере, отделаться от которых стоило больших усилий.

'Всё как-то не так. Сначала допросы, надменные хари, спрашивающие по сто раз одно и то же. А некоторые из их вопросов были и вовсе идиотские. Теперь вот сама госпожа командор чуть ли не из кожи вон лезет, чтобы меня расположить. При этом сама же и открывает карты. Способности им мои нужны. Вон как смотрит — огонёк в глазах. Забавно ей! Да, всё как-то не так. А может, я просто устал'.

— Скажите, — наконец разорвал паузу Максим, — а почему вы приняли как должное, что я приму ваше предложение? Не приходило ли вам в голову, что я могу иметь иные виды?

— Конечно приходило, — Хельга поменяла позу, устроившись в кресле поудобней, и закинула одну ногу на другую, чьими идеальными формами, подчёркнутыми колготками в обтяжку, намеренно или нет, но привлекла внимание Максима. — Ещё как приходило. Вот только ваши, как вы выразились, виды нас не… Не то чтобы не интересуют, нет. Не тревожат. Вопрос с вами решён и закрыт.

— Вот как? Довольно прелестный способ восполнять кадры. Я прямо поражён… Мне даже сказать нечего…

— Предпочитаю говорить прямо как есть.

— И то хорошо… — Максим отставил бокал, из которого сделал единственный глоток, и задал давно съедавший его вопрос: — Ежели разговор пошёл в таком ключе, то позвольте поинтересоваться делами на фронте. Очень, знаете ли, меня это волнует.

— Ну, право дело… Боюсь, я не смогу в полной мере удовлетворить ваш интерес.

— Понимаю. Скажите только, правда ли, что Вежецк сдан?

— Правда. Многое переменилось с января. Однако Вежецкий фронт давно стабилен. А от Хаконы, как союзницы Велгона, почти ничего не осталось. Теперь есть другая Хакона. Обновлённая. Когда прибудете в Светлоярск, изучите всё это подробно, у вас будет время.

— А раконцы?

На лице Хельги промелькнула мимолётная тень. Пригубив, она ответила:

— Северная Ракония для нас головная боль. Расчёты на её армию не оправдались. К настоящему времени Велгон контролирует три пятых северораконской территории, чем весьма себя усилил за счёт захваченных промышленных баз Скойланда и Ваары. Вояки из наших новых союзников — не очень. Велгон там чувствует себя уверенно, об этом говорит хотя бы недавняя переброска семнадцатой армии на Пеловский фронт.

— Ладно, с большой стратегией начну разбираться, когда покину вашу гостеприимную обитель. А сейчас мне бы хотелось прояснить смысл затевания вашей научной экспедиции. Простите, но мне не понятно за каким дьяволом вас сюда занесло во время Великой войны, исход которой, как я понимаю, не очевиден. И откуда, чёрт подери, взялась эта база, построенная явно не древними и расположенная почти под носом у Велгона?

— Сотни километров — это не почти под носом, — возразила Хельга, намеренно не обратив внимания на экспрессивную окраску вопросов. — Ваш злополучный лагерь, судя по всему, расположен где-то за периметром благополучных велгонских территорий. Сомневаюсь, что вы бы выжили, если б бежали где-то во внутренних провинциях. Велгонские земли, на самом деле, от нас далековато… База построена ещё до войны и предназначалась под совершенно другой проект. Потом проект свернули, базу законсервировали. Прошло много лет, когда о ней вспомнили. А смысл экспедиции — помилуйте, надо ли искать смысл в науке? И в желании оценить потенциальные опасности? Пока что потенциальные. Главная и основная задача экспедиции: наблюдение и изучение генных модификантов. То бишь мутантов, как их по-обывательски принято называть. С некоторыми из них вы уже имели неудовольствие повстречаться. За последний год активность некоторых стай значительно возросла. Вырос ареал из миграций. А самое главное, что не даёт покоя нашим учёным, всё чаще стали попадаться особи с повышенной адаптивностью к враждебным средам и зачаточными признаками изоморфности. Пока зачаточными, надо полагать. Всё это и побудило организовать экспедицию, которой я имею честь руководить. Есть компетентное мнение, что кто-то уже давно и успешно экспериментирует с человеческим материалом. Жутковато звучит это словосочетание, не правда ли?

Масканин кивнул, соглашаясь.

— А поскольку, — продолжила командор, — с самого начала обнаружения модификантов, это примерно лет двадцать назад, все они выявляются только в Пустошах на востоке и северо-востоке Велгона, то естественно, подозрения падают на Велгон. Больше нигде в нашем мире мутанты не встречаются. Прибавим сюда загадку их появления. Люди не могут выжить в необитаемых землях, следовательно, мутации не носят естественный характер, как это предполагалось поначалу. Кроме того, сейчас уже доказано, что эти модификации подстёгнуты.