На волшебном балу - Страница 3

Развернувшись, он прошел по коридору к выходу. Она услышала хлопок закрывшейся двери, потом — звук мотора, который постепенно затих вдали.

И только тогда осознала, что сильно дрожит.

Последствия шока, конечно. Внезапно обрушившиеся на нее сведения о семье отца. Сколько она себя помнит, его имя произносить избегали либо сопровождали враждебными комментариями.

А теперь он мертв…

Ее пронзил внезапный укол боли. Она никогда не надеялась увидеть его. Но получить такое известие…

Мой отец мертв. Я никогда не знала его, а теперь и не узнаю…

Лаура резко одернула себя. Она достаточно знает о нем, чтобы понимать, что он не стоит ее сожалений.

Он отказался от тебя. Ему было наплевать на тебя…

Он был просто избалованный плейбой, видящий в женщинах лишь игрушку. И ему все сходило с рук, потому что он был богат и хорош собой.

Как этот мужчина, который побывал тут сейчас.

Ее взгляд упал на стул, где он сидел, и на душе стало совсем плохо. Она уныло поплелась во двор к валявшейся там тачке. У нее полно работы, которая не будет ждать.

Алесандро с облегчением опустился в мягкое кресло и удовлетворенно оглядел теплый, элегантный ресторан гостиницы, в которой его секретарь забронировал ему номер на эту ночь. Вот как должен выглядеть английский загородный дом — куда там жалкому жилищу Лауры Стов.

Он отпил глоток мартини, посмаковал его во рту. Проклятие, девица просто мегера! Ни одной привлекательной черты — ни в характере, ни во внешности. Как ни сердился он на Томазо за его манипуляции, сейчас его нельзя не пожалеть. Кому такая нужна? Томазо наверняка будет разочарован. Очевидно, он не только надеялся обрести в лице внучки утешение в старости, но и рассчитывал на продолжение рода.

Только мужа для такой придется искать долго! Девица уж больно дурна собой.

Он отпил еще глоток из бокала, любуясь отблесками огня в камине.

В иных обстоятельствах он пожалел бы девушку за полнейшее отсутствие привлекательности. Но ее манеры и поведение столь неприятны, что убивают всякую жалость.

Взяв меню, он задумался, что выбрать на обед. Противная внучка Томазо теперь не его забота. Он сделал то, что его просили, и она отказалась ехать. Только и всего.

Не его проблемы.

Вернувшись в Италию, Алесандро обнаружил, что Томазо с ним не согласен.

— Что он сделал? — недоверчиво переспросил Алесандро двумя днями позже.

Чисто риторический вопрос. Ответ был перед ним, изложенный в краткой памятной записке, поданной ему секретарем и подписанной президентом компании «Вейл — Винченцо». Алесандро информировали, что в его услугах больше не нуждаются.

На него обрушилась ярость невиданной силы. Конечно, он остается одним из основных пайщиков компании, но полностью утрачивает контроль над ней. Томазо выразился недвусмысленно. Он не принял отказ Лауры Стов приехать к нему. Алесандро не стал подробно расписывать, как враждебно отнеслась к нему девушка. Теперь он жалел, что отнесся с излишним участием к чувствам Томазо.

— Соедините меня с Томазо по телефону, — свирепо приказал он. — Немедленно!

Лаура хмуро опустошила почтовый ящик. Вчерашняя почта принесла невеселые новости. Последнее напоминание о необходимости оплаты процентов и письмо с аукциона, ставящее ее в известность, что отправленные вещи имеют гораздо меньшую ценность, чем ожидалось.

Отчаяние и страх стали ее вечными спутниками. День ото дня она все ближе приближалась к моменту, когда единственным возможным решением будет продажа Вартона. Сердце ее сжалось при одной мысли об этом.

Я не могу его продать! Если бы был хоть какой-нибудь другой выход!

Если бы удалось выплатить сейчас проценты, тогда можно было бы заложить дом и использовать полученные деньги для ремонта, как планировалось. Поступления от сдачи комнат внаем пошли бы на дальнейшие выплаты. Но откуда взять деньги сейчас?

Отчаяние снова перехватило ей горло.

Машинально перебирая бумаги, она неожиданно наткнулась на толстый конверт. Итальянская марка. Лаура мрачно распечатала его. Внутри оказались три бумаги: письмо, билет на самолет…

И чек.

Чек из «Вейл — Винченцо». От проставленной на нем суммы у нее сдавило грудь. Лаура медленно прочла письмо, отпечатанное на фирменном бланке. Никакой информации в нем не содержалось, лишь обращалось ее внимание на приложенные билет и чек. Билет был из Хитроу в Рим, действителен в течение недели. На обратной стороне письма шел мелкий текст на итальянском, совершенно ей непонятный. Должно быть, там объяснялось, что чек является вознаграждением за ее посещение деда в Италии.

Лаура осторожно сложила все обратно в пакет и отправилась на кухню. Положив конверт на стол, она уставилась на него. Как сильно он отличается от других посланий!

Внезапно искушение волной накрыло ее.

Я возвращу эти деньги — до последнего пенни, с процентами! — как только расплачусь с долгами. По кредиту надо платить сейчас, что еще можно сделать?

Только не это — пробудился внутренний голос.

Нельзя трогать деньги Вейла. Ее дедушка в гробу перевернулся бы от такого ее поступка.

Но ведь семья Вейла и ему задолжала, разве нет?

Они должны тебе — и твоей матери, и деду с бабушкой — за все годы страданий, за подлость твоего отца…

Ее мать не получила от него никакой помощи. Ее содержание, обучение, кров и пищу оплачивали дед и бабушка. Стефано Вейл — сын, по словам смазливого посланца, одного из богатейших людей в Италии — не помог им ни единым пенни.

Чек — просто небольшая компенсация. Только и всего!

Но если она возьмет чек, придется согласиться на поставленные условия. Сердце ее упало. Придется ехать в Италию и встречаться с семьей отца.

Она нахмурилась. Вартон следует спасти. Это ее дом, ее убежище. Нельзя его потерять. Она вновь взглянула на чек.

Придется пройти через это. Ехать в Италию, хотя и не хочется — так не хочется, что даже больно. Но если я хочу получить эти деньги — деньги, необходимые для спасения Вартона, — мне придется ехать.

Лаура смотрела сквозь иллюминатор на проплывавшие внизу облака. Как хотелось ей быть сейчас где-то в другом месте! Но слишком поздно. Она летит к деду, и ничего изменить нельзя.

Шампанского? — мило улыбнулась ей стюардесса.

Спасибо, — автоматически ответила Лаура, взяв бокал. В конце концов, почему бы не выпить? — вызывающе подумала она.

И приподняла бокал. За Вартон. За мой дом. И к черту семью отца!

В аэропорту ей сразу попался на глаза человек, державший табличку с ее именем. Странно было оказаться за границей. Она редко куда выбиралась. В школе их возили в Брюссель. Но Италия, по понятным причинам, исключалась.

Снаружи ее сразу ошеломила разница температур. Пусть не совсем теплый, но мягкий воздух — никакого сходства с Девоном, еще хранившим на себе приметы зимы. Ярко светило солнце, но настроение у нее было никак не солнечным. Предстоящее впереди испытание казалось слишком близким. Стиснув зубы, она забралась в салон ожидающей машины.

Лишь провалившись в глубокие мягкие подушки, она поняла, что не одна. Рядом сидел Алесандро ди Винченцо. Его темные глаза иронически блеснули.

— Итак, вы все же приехали. Я предполагал, что посланный чек изменит ваше настроение.

Время, прошедшее с промозглого дня их последней встречи, не сказалось положительно на ее внешности, заметил про себя Алесандро. Она кажется все таким же пугалом. О, конечно, кое-какие усилия она предприняла, но безуспешно. Сняв те ужасные безразмерные штаны и растянутый свитер, она заменила их плохо сидящей, явно дешевой юбкой и блузкой, мешком свисающей с плеч. Брови все так же нависали над глазами, о макияже даже и речи нет. Он пожал плечами. С другой стороны — ей ничто не поможет.

Ладно, пусть Томазо сам с ней разбирается. После всех выходок старика симпатия к нему Алесандро опустилась на предельно низкую отметку. Он доставит девицу к нему — и привет. Вернется к своей жизни. Если старик опять вздумает крутить — после того как внучка у него… Алесандро оборвал неприятные мысли и, открыв свой ноутбук, погрузился в работу, игнорируя соседку.