На уроках сценарного мастерства. Том 1 - Страница 12

– Знает или не знает деревня, меня не волнует.

– Не кипятись, – успокоила Полина дочь. – Время есть, Михаил отпуск за свой счет взял, разберетесь.

– Уже разобрались. – Анна повернулась к Михаилу: – А тебе лучше уехать сейчас же.

– Автобусы уже не ходят, – ответил Михаил. – Да вы не беспокойтесь, я и в зале на раскладушке переночую…

Писатель работал у себя в комнате. К нему зашла Анна.

– Як вам за помощью. Вы можете сделать вид, что ухаживаете за мной, что влюблены в меня, а я, конечно, в вас? Иначе Мишка не отстанет, он упрямый и уверен, что упрямством можно добиться всего. Я вас умоляю, помогите мне. Я его не люблю. Я не хочу за него выходить замуж.

– Конечно, помогу, – заверил ее писатель. – Только как?

– Но ведь вы были когда-нибудь влюблены? – сказала Анна. – Сделайте вид, что за мной ухаживаете.

Писатель внимательно посмотрел на Анну, и она опустила глаза.

– Делать вида я не буду, – сказал писатель. – Я буду ухаживать всерьез. Только так… Решайте.

Анна помолчала и наконец сказала:

– Я согласна на серьезное.

И снова в семье Тихомирова был молчаливый ужин. За столом Анна сообщила:

– Мы с Виктором сейчас пойдем гулять.

– И я с вами, – сказал Михаил.

– Все еще не понимаешь, что ты лишний?

– Понимаю, – сказал Михаил. – Поэтому и пойду.

И они вышли все трое.

Анна взяла под руку писателя, а Михаил взял под руку ее. Анна попыталась вырваться, но Михаил держал крепко. Так они и шли некоторое время по деревне.

– Ну вот что! – решительно сказала Анна. – Мне эти игры надоели. Пошли домой!

И они пошли обратно.

У крыльца стоял тихомировский мотоцикл. Анна посмотрела на мотоцикл, что-то быстро сказала писателю, писатель кивнул ей.

– Опять отец не загнал мотоцикл! – сказала Анна.

Она подошла к мотоциклу, завела его и начала подруливать к сараю.

– Давай! – крикнула она вдруг писателю.

Тот не очень ловко, но все-таки взобрался на заднее сиденье, и Анна резко рванула с места. Писатель оглянулся: по двору метался Михаил, не зная, что предпринять.

Они понеслись через деревню, вылетели на шоссе…

…Писатель и Анна вышли из кинотеатра.

– Теперь куда? – спросила Анна.

– А куда еще здесь можно пойти?

– В дека на танцы.

– На танцы, так на танцы, – согласился писатель.

…В райцентре был устроен модный по нынешнему времени диско-клуб. Гремела диско-музыка, ошарашивали цвето- и светоэффекты. А на площадке самозабвенно танцевала молодежь. Никто ни на кого не обращал внимания. Все подчинялись ритму, и ритм объединял всех. Анна, заложив руки за голову, закружилась вокруг писателя, а он остановился и смотрел на эту прекрасную, раскованную, юную женщину.

В деревню они вернулись поздно вечером. Михаил курил на крыльце.

– Останься, поговорим, – предложил Михаил писателю.

– Пошли, – потребовала Анна.

– Я поговорю, – сказал писатель.

– Вот что, – сказал Михаил писателю, когда Анна ушла. – Завтра вы уедете в город. Совсем.

– Я уеду, когда посчитаю нужным, – ответил писатель.

И тут Михаил неожиданно сделал подсечку, и писатель полетел с крыльца.

– Вы что? – удивленно спросил он.

– А ничего. Судя по всему, словами я вас не переспорю. Поэтому я вас буду бить, всюду и везде, пока не уедете. Другого выхода я не вижу…

…Писатель ложился спать в своей комнате. Он поискал крючок на двери – дверь не запиралась. Тогда он подставил стул к двери, подумал и на него поставил другой. Получилась небольшая баррикада.

Ночью в темноте раздался грохот. Писатель вскочил, включил свет. В комнату пытался войти Михаил. Разбуженная шумом, вышла Анна в ночной рубашке.

– Что случилось? – подозрительно спросила она.

– Двери перепутал, – сказал Михаил.

– Смотри, – сказала Анна. – Если будешь путать, я сюда перейду спать.

– Ну зачем же? – сказал Михаил. – Второй раз я не ошибусь.

Все разошлись по своим местам, в доме наступила тишина, и писатель снова начал строить свою баррикаду.

Полина в кухне у двери прислушивалась к разговору Анны и Михаила.

– Ты этим ничего не добьешься, – говорила Анна.

– Добьюсь, – спокойно возражал Михаил. – Я год добивался, чтобы ты согласилась заявление в загс подать, а сейчас хоть три года потрачу, и ты вернешься.

– И три года тебе не помогут, – возразила Анна. – Не тот случай.

– Правильно, не тот, – согласился Михаил. – Ты же с писателем мне назло делаешь.

– Нет, – сказала Анна. – Он мне нравится.

– Что там может нравиться?

– А он пишет хорошо, – сказала Анна.

– А я работаю хорошо. Разве за это любят? – Полина тяжело вздохнула и пошла к плите.

Когда писатель вернулся, Полина была одна в доме.

– Добрый вечер, – сказал писатель.

– Кончились для нас добрые вечера, – сказала Полина. – И вообще, я хочу жильцов пустить, – добавила она.

– Куда? – спросил писатель.

– В вашу комнату. Деньги нужны. Так что вам придется съехать.

– Полина Александровна, – сказал писатель, – зачем же так? Мы же взрослые люди. Никому комнату вы сдавать не будете, просто вы хотите, чтобы я уехал.

– Хочу, – честно призналась Полина.

– Но ведь это ничего не изменит, – сказал писатель. – Анна не любит Михаила, а я люблю Анну.

– Когда же ты успел влюбиться? – удивилась Полина. – С первого взгляда, что ли?

– Может быть, и с первого.

– Нет, – сказала Полина. – Нет на это моего согласия. У нас на шее уже один творец сидит. Пятнадцать лет уже деньги высылаем. Тоже сочинительством занимается, только музыку сочиняет. Так что уезжай! А я держу сторону Михаила и с тобой прекращаю всякие отношения. Извиняюсь, конечно, но другого выхода не вижу. И с этой минуты разговаривать с тобой прекращаю.

– А где Анна? – спросил писатель.

Но Полина ему уже ничего не ответила.

– Значит, разрыв дипломатических отношений? – уточнил писатель.

Полина и на этот раз промолчала.

Писатель послонялся по своей комнате, подумал и пошел по деревне.

Деревня занималась своими делами. Во дворах пилили подсохшие дрова, готовились к зиме, работали на огородах. На колхозной лесопилке пилили тес. Писателя, как всегда, проводили взглядами, но на этот раз доброжелательности во взглядах не было, и он это отметил.

Возле клуба стоял уже знакомый «газик» отдела культуры, и писатель направился к клубу.

Весь ансамбль был уже в сборе. Здесь же присутствовала начальница комиссии.

– Очень рада, что пришли и вы, – сказала она писателю. – Могу повторить еще раз. Ваше письмо в Доме народного творчества получили. Будет назначена авторитетная комиссия. Правда, когда комиссия приедет, я не знаю. Но сегодня заканчивается срок сдачи программ. Так что на конкурс вы не попадете, – закончила она почти торжествующе. – До свидания. – И пошла к выходу.

– За что боролись, на то и напоролись, – прокомментировал ударник из оркестра.

– Ладно, – сказал Тихомиров, – начинаем репетицию.

– Нет, не начинаем, – возразил Ильин. – Я, Вениамин Ильин, лауреат двенадцати районных, семи областных и одного всероссийского конкурса, требую срочно сообщить об этом событии в райком партии. И пусть райком немедленно вызовет комиссию из области.

– Ну да, – сказал Буянов. – Уборочная в разгаре, в райкоме только до тебя и дело. Сейчас хлеб самое главное.

– Если самое главное хлеб, тогда извиняюсь. – Ильин снял галстук и направился к двери.

– Что будем делать без лауреата? – спросил ударник.

– Отменяем репетицию, – сказал Тихомиров.

Писатель медленно подошел к дому. А на крыльце его уже поджидал Михаил. Он улыбался. Писатель попытался его обойти, но через мгновение уже летел с крыльца. Тут же выбежала Анна.

– В чем дело? – встревоженно спросила она.

– Да о литературе с писателем поговорили, – безмятежно улыбнулся Михаил.