На углу, у Патриарших... - Страница 67

— Вполне, — закивал ювелир.

— Завтра вы в оговоренном костюме и на «БМВ» ровно в двенадцать у моего подъезда! — распорядился Сергей.

— Может быть, пораньше? — спросил Анатолий Яковлевич.

— Не терпится? — усмехнулся Никольский. — И мне не терпится. Но… Мне еще «Паккард» раздобыть, охрану приодеть и человечка из одного места заполучить, специалиста по сигнализации…

«Паккард» во всем своем величавом чуть старомодном великолепии стоял у замызганного подъезда, а рядом застыл джентльмен в строгом костюме. На почтительном удалении от него топтались трое молодцев в дорогих пиджаках. Шофер «Паккарда», как прикованный, сидел за рулем.

«БМВ» остановился рядом с «Паккардом» и из него энергично выпрыгнул немолодой, но полный жизненных сил, безукоризненно одетый человек, по виду — серьезный бизнесмен: банкир или председатель акционерного общества, владелец заводов, газет, пароходов.

Джентльмен поручкался с бизнесменом. Шофер «Паккарда» выскочил из машины, поспешно распахнул дверцу. Бизнесмен, правда, кинул обеспокоенный взгляд на «БМВ», но все-таки полез в бледно-розовое сафьяновое нутро шикарного «Паккарда».

— Поехали! — скомандовал троице джентльмен и последовал за бизнесменом.

— Водитель-то на моем «БМВ» хоть приличный, Сергей Васильевич? — забеспокоился Анатолий Яковлевич. Никольский ободряюще похлопал его по колену.

— Миша Лепилов был профессиональным гонщиком, Анатолий Яковлевич, — сообщил майор.

— Вот это-то меня и тревожит… — вздохнул ювелир. — Ну, да поздно, чему быть, того не миновать. Да. Новость. С утра позвонил Барсуков. Просил, слезно просил, прямо-таки рыдал, умоляя, чтобы стразы были готовы через три дня. Пятьсот баксов сверху предлагал.

— А ваш мастер успеет за три дня? — покосился на него Никольский.

— Он и за сегодняшний вечер успеет, а уж если дают пятьсот баксов сверху, то и за три часа справится, — заверил старик.

— Значит, вы Барсукову голову морочили? — сообразил Сергей.

— Время тянул до беседы с вами, — подтвердил его предположение старик. — Хотите предварительно на сову посмотреть, Сергей Васильевич?

— Каким же это образом? — удивился Никольский.

Анатолий Яковлевич молча протянул ему пачку полароидных фотографий. Рассмотрев внимательно, Никольский вернул их и сказал:

— Переснято вполне качественно. Успели, значит.

— Я и еще кое-что успел, — со скромной гордостью заметил ювелир.

— Отливку с отливки? — быстро предположил догадливый милиционер.

— Как приятно с профессионалом беседовать: ничего не надо растолковывать! — восхитился ювелир.

— Следовательно, и вы, Анатолий Яковлевич, можете изготовить копию? — спросил Сергей, не сомневаясь в ответе.

— И быстрее, и качественнее, чем Барсуков, — с законной гордостью сказал ювелир. — Естественно, после того, как увижу оригинал.

Миновав поворот на Шереметьево, маленькая кавалькада помчалась с соответствующей скоростью. Деревеньки, поселки, невысокие ели и сосны северо-запада, только мелькали в глазах — проносились мимо.

В «БМВ» шел свой разговор. С удовольствием вертя баранку, Миша Лепилов слегка подтрунивал над Шевелевым:

— Ну, какой из тебя охранник, Митька? Ни плеч, ни затылка, ни ляжек, ни походки врастопырку. Так, фрей тонконогий. И глаза бегают. А у охранника глаз должен быть сонный и устрашающий,

— Миша, а радио здесь имеется? — ни с того ни с сего спросил Шевелев.

— В этом бегунке все имеется, — заверил Лепилов.

— Тогда включи, а?

— Это зачем?

— Чтобы радио слушать, а не тебя, — на голубом глазу заявил Шевелев.

— Уел, — признал свое поражение Лепилов и включил радио. Зазывно-кокетливый женский голос переливчато завывал в бойком ритме:

Я помню все твои трещинки…

— Веселые дела! — удивился Лепилов. — Мои трещинки она помнит. А какие у меня трещинки? Трещинка — у нее. Так ведь?

— А может она лесбиянка, — заметил с заднего сиденья третий пассажир. Все помолчали, обдумывая вероятность подобного предположения. — Ребята, а что я там буду конкретно делать?

— Неспокойный ты какой-то, Андрюха. Тебе же Сергей сказал: изучить систему охранной сигнализации музея, — ответил Шевелев.

— А зачем? — не унимался Андрюха.

— Изучишь, тогда он тебе скажет, зачем! — отрезал Дмитрий.

— Нет, про трещинки я слушать не могу, — решил Лепилов и выключил радио. — Лучше уж я сам спою нашу строевую. А вы подпевайте: «Ох, рано встает охрана!»

Проскочили Торжок, застроенный разномастными домами, и выехали на узкую асфальтовую полосу, проложенную среди полей и редких перелесков. Вскоре показался длинный озерный залив.

«Паккард» и «БМВ» остановились у музея.

Первым в это культурное учреждение проник Лепилов. Под сводами вестибюля он осмотрелся. По стенам были размещены витрины с вышитыми полотенцами, бисерными кокошниками, расписными передниками, дореволюционными газетами и многочисленными пожелтевшими фотографиями. А прямо у входа торчала конторка кассира, за которой никого не было.

— Есть кто-нибудь?! — зычно позвал Лепилов.

На зык поспешно прибыл миниатюрный гражданин неопределенных лет. Пристальный милицейский взгляд Лепилова сразу определил: гражданин слегка выпивши.

— Ты кто? — невежливо поинтересовался Лепилов.

— Сторож, — ответил гражданин.

— А где кассир? — продолжал Миша все так же грубо.

— Я и кассир, — сознался сторож.

— Тогда шесть билетов! — приказал Лепилов. — Почем они у тебя?

— Пять рублей штука, — ответил кассир.

— Дорого берете! — возмутился наглый охранник Лепилов.

— У нас музей очень замечательный, — объяснил кассир.

— И чем же он замечательный? — Наглец Миша презрительно скосорылился.

— Да уж не знаю. Так знающие люди говорят… — Выпивший гражданин неопределенно пошевелил в воздухе пальцами.

— А сейчас в музее есть знающие люди, которые так говорят? — пытал субтильного сторожа нахал Лепилов.

— Есть, — кивнул тот. — Экскурсовод Валентин Сергеевич.

— Так зови знающего! — велел «бык» Миша.

Звать не пришлось, уже больно мощен был голос Лепилова: на его громыханье явился краснопиджачник Валентин.

— Вот, Валя… — начал было сторож-кассир. Краснопиджачник зыркнул на него, и он исправился: — Вас видеть хотят, Валентин Сергеевич.

— Чем могу быть полезен? — Обучен был краснопиджачник, обучен.

— Многим, браток, — сурово сказал Лепилов. — Мой босс со своим другом ни с того ни с сего решили ваш музей посетить. Чем-нибудь удивить можешь? Мы у вас проездом, к волжскому истоку едем. Стоит им время терять?

Краснопиджачник видел в окно «Паккард», «БМВ», солидно беседующих у входа джентльменов. И двух охранников рядом с ними видел.

— Не знаю, удивим мы вас или не удивим, но в нашем музее имеется ряд экспонатов, которыми не побрезговали бы многие столичные хранилища.

— Лады, — удовлетворился Лепилов. — Проведешь экскурсию как надо — в обиде не будешь.

Он кинулся к выходу, распахнул дверь, позвал умильно:

— Анатолий Яковлевич, Сергей Васильевич, нас уже ждут!

Владелец заводов, газет, пароходов был демократичен: в экскурсии принимала участие вся шестерка. Бизнесмен и джентльмен вели себя подобающе: сосредоточенны, предельно внимательны и любознательны. Остальные же — сообразно обязанностям и характерам: шофер покорился судьбе и послушно следовал за хозяином, двое охранников, отстав, делали вид, что исполняют свою столь важную работу — стояли в дверях, сторожа входы и выходы. А третий охранник, преодолевая невыносимую скуку, отделился от всех и бесцельно бродил по залам.

— Наш музей, — курским соловьем заливался Валентин Сергеевич, — был основан в самом начале двадцатого века. Сперва это были две комнаты при церковно-приходском училище, в которых экспонировались этнографические предметы деревенского быта…

Услышав словосочетание «этнографические предметы», джентльмен косо глянул на экскурсовода. Однако тот ничего не заметил: ему самому такое словосочетание отнюдь не казалось ни странным, ни неуклюжим.