«На суше и на море» - 78. Фантастика - Страница 11

— А я уже уроки сделала!

— Вот и молодец. Папа пришел?

— Он на кухне.

Наташа разделась и заглянула к мужу:

— Привет.

— Привет, — не отрываясь от кастрюли с борщом, буркнул Саша. — Ты где ходишь? Дочь и муж изнывают от голода…

— Я уже мою руки.

Когда семья собралась в кухне, на столе дымились полные эмалированные чашки, горкой лежал свежий хлеб, купленный в магазинчике у вокзала, аппетитно пахла квашеная черемша. Отдельно на тарелке лежал кусок мяса: Птахиных недавно навестил Ефим и привез свежей сохатины.

Застучали деревянные ложки.

— А ты чего, как барыня, сидишь?

— Аппетита нет.

— Что-нибудь случилось?

— Ничего особенного. Просто у меня опять сбой с фотографиями, второй за этот месяц.

— Алинка! — прикрикнул на дочь Александр. — А ну, кончай быстрее — в школу опоздаешь. Так что за сбой? — повернул он к жене скуластое лицо.

— Я же рассказывала: примерно раз в две недели не могу составить прогноз волнения. Машинные и спутниковые снимки не вяжутся.

— Программа для ЭВМ все еще моя?

— Твоя. Дополненная, конечно.

— Тогда наплюй на спутник: он врет… Алинка, не вылизывай тарелку! Что за манеры, ей-богу… Возьми ломтик хлеба.

Александр, прихрамывая, собрал тарелки и принялся разливать чай. Наташа посмотрела на его ногу:

— Ты почему хромаешь?

— Пустяки. Это после того катания на лодке. Расскажи-ка яснее про сбои.

— Я просто не знаю, что подумать. Вначале все шло хорошо: закладываем в машину твою программу и получаем поле волн в цифрах или схемой. Но мне больше нравятся модели в виде фотографий, их удобно сравнивать со снимками, сделанными со спутника. Программу уже так усовершенствовали, что кадры почти идентичны. Только вот береговые эффекты машина не учитывает, это мы делаем сами. Но не может же рельеф дна так резко меняться за одни сутки! Сегодня сходимость идеальная, завтра — никуда не годится, а послезавтра опять все хорошо. Мистика какая-то!

— Может, кто-то где-то путает?

— Может быть, — пожала Наталья плечиками. — Вот ты, математик, лазерщик, член общества «Знание», придумай что-нибудь, а?

Придумать Саша ничего не успел. Боль в ноге с каждым днем усиливалась и в конце концов стала нестерпимой. И Птахина положили в больницу.

В палате лежало еще трое больных, все в одинаковых пестрых пижамах.

Наталья прибегала каждый день, приносила газеты, журналы, книги. Подолгу сидела у постели, поглаживая маленькой ладошкой отрастающую бороду мужа, а когда в палате никого не было, быстро целовала его. Приносила записки от Алинки.

К концу ноября Саша уже довольно бодро ковылял по больничным коридорам.

Навстречу бежала рыженькая веселая сестрица Люся:

— К Птахину — родственница!

Саша спустился в вестибюль. Здесь у больших окон, друг против друга, стояли широкие кресла, в которых ходячие больные принимали посетителей. В одном из них сидела Наталья. Александр сел напротив.

— Привет. Как Алинка?

— Хорошо, уже троек нахватала. Прислала записку. Принести тебе чего-нибудь вкусного?

— Ничего не надо. Я и так жиром зарос, как нерпа… Как Байкал?

— Топчемся на месте. Я пыталась провести аналогию с Танганьикой, но маловато данных. Да и система ветров на африканском озере не такая сложная — всего лишь юго-восточный пассат. Бывают еще сейши.

— Вроде нашего баргузина?

— Нет, сейши — это стоячие волны, результат интерференции основных волн и волн, отраженных от берегов. На Байкале они тоже есть… Алик, чтобы тебе не так скучно было лежать, я работу принесла.

— Ну конечно, только ты можешь больного мужа делами загружать!

— Они как раз для твоей гениальной физико-математической головы. Вот здесь я выписала все даты сбоев на Байкале, посмотришь? А то мы совсем запутались…

Саша недовольно взял четвертушку бумаги, на которой аккуратным почерком были отмечены какие-то даты от 27 мая до 24 ноября.

— Что это означает? — спросил он хмуро.

— Например, — ткнула пальцем Наталья, — пятого и шестого июля волнения на озере не соответствовали прогнозу. Посмотришь, ладно? Шеф очень просил. А я побегу — Алина скоро из школы придет.

— Ладно, — буркнул Саша и пощекотал колючими усами щеку жены.

На следующий день к мертвому часу Александр пересмотрел все газеты и журналы, дочитал фантастический рассказ. Спать не хотелось, и он взялся за Наташину каллиграфию.

Сами по себе даты ничего не говорили, тут нужна была система. Саша перевернулся на живот, подложил под грудь тощие подушки — образовалось вполне удобное рабочее место. Он переписал в блокнот все дни текущего года, начиная с 27 мая. Получилась длинная змейка цифр, растянувшаяся на три листа. Саша полюбовался на свою работу и рядом с числами поставил их порядковые номера — от первого до сто восемьдесят второго. Ну, а что дальше?

Определил промежутки между днями, в которые случались сбои. Жалко, ни «Тосибы» нет, ни даже счетов. Избаловала автоматизация… Саша на бумажке вычислил все разности, перепроверил для порядка и выписал результаты на чистой странице. Получился такой ряд: 17, 22, 1, 14, 17, 1, 22, 15, 17, 23, 14, 1, 17.

Да-а-а… Чертова дюжина чисел — никакой периодичности, никакой закономерности. Правда, подозрительно часто повторяются 17 и 1. Но что это может означать? Почему ЭВМ несколько недель дает совершенно точный прогноз, а потом вдруг врет? Действие всех ветров учтено, за ними постоянно следят; приняты во внимание хребты, разные там Приморские и Байкальские, Хамар-Дабаны и Уланы Бургасы. Да и озеро ведь не блюдечко, это свыше тридцати тысяч квадратных километров! Такая громадная площадь не имеет права ни с того ни с сего волноваться противозаконным образом. Увлекшись, Птахин не заметил, как прошел день.

У больничного утра множество забот:

— Мужчины, завтракать!

— Птахин, на электрофорез!

— Кто последний колоться?

— Сань, пойдем съедим по папироске!

— Обедать, мужчины!

— А вы чего в мертвый час разгуливаете?

Собственно, почему эта мысль бредовая? Зря, что ли, он фантастику читает? Когда нет идей, подойдет любая, лишь бы объясняла факты. Это называется рабочей гипотезой. Значит, так: сидят на какой-нибудь альфе Золотой Рыбки симпатичные «караси» и мечтают сообщить о своем существовании всей Галактике. Хотят ускорить научно-технический прогресс на отдельных планетах. Общую теорию поля они разработали, гравитацией овладели. Вот и мечут теперь во все стороны гравитоны, внося непрограммируемые волнения в кислотные океаны, расплавленные моря и пресные озера Млечного Пути. Такие золотые карасики… А 17 и 1 у них — особые числа.

— Птахин, к вам посетитель.

— Послушай, Наташа, как часто спутник фотографирует море?

— Каждый раз, как проходит над ним…

— Значит, в день сбоя не согласуются несколько фотографий?

— Естественно.

— И целый день Байкал волнуется не по прогнозу?

— Иногда даже двое суток подряд, а что?

Елки-палки, это мысль! Конечно же, масштабы времени на Земле и у «золотых карасей» различные. Допустим, они бомбардируют нас гравитонами в течение своих суток. А сутки у них, например, равны двум нашим. Вот и получается двухдневное незакономерное волнение Байкала! Это надо проверить… На другой день Саша попросил жену принести несколько листов миллиметровки и линейку.

Он вычертил длинную линию, на которой через каждые четыре миллиметра поставил вертикальную черточку с порядковым номером земной даты. Дни сбоев заштриховал красным. Рядом начертил параллельную линию с черточками, соответствующими «карасиным» суткам. Перенес штриховку на этот гипотетический календарь, сосчитал количество «карасиных» суток между сбоями. Получились новые числа, но опять без всякой закономерности. Прекрасно! Значит, «карасьи» сутки не равны двум земным. А чему они равны?

Саша принялся варьировать. Два «карасиных» дня трем нашим?… Нет. Один — полутора?… Нет! Нудноватое занятие, но ничего не поделаешь… Три — пяти? Нет… Конечно, машина все сделала бы быстрее, но у него нет машины, зато есть время. Три «карасиных» четырем нашим? Стоп!