«На суше и на море» - 60. Повести, рассказы, очерки - Страница 29

Народ делился на три касты: алии — благородные, ма-каанана — свободные общинники и каува — рабы. Во главе отдельных племен стояли короли — алии-аи-моку.

Канаки не знали металла, но в обработке камня и дерева достигли высокого совершенства. Они были отличными земледельцами, создали великолепную оросительную систему и построили исполинские акведуки. Гавайцы не только ловили рыбу, но и разводили ее в особых прудах на берегу океана. В море они хорошо ориентировались по звездам и даже умели определять широту по Полярной Звезде при помощи особого прибора — «священной колебасы».

Так жили гавайцы на островах Вечной Весны:

В старом предании говорится: когда-то на острове Гавайи правил король Лона. Это был могущественный и бесстрашный человек, не знавший соперников ни в битвах, ни в охоте.

Однажды, вернувшись из похода, он застал свою молодую жену оживленно беседующей с одним из военачальников, и Лона заподозрил ее в измене. В гневе занес он над ее головой каменный топор. Напрасно военачальник умолял его пощадить женщину, клянясь, что она ни в чем не виновата. Страшный удар обрушился на голову королевы, и, обливаясь кровью, она упала к ногам Лоны. Ее предсмертный крик заставил короля прийти в себя, он бросил топор и в отчаянии схватился за голову.

С этого дня Лона затосковал: заперся в своем доме, никого к себе не пускал и не принимал пищи. Но вот после долгих бессонных ночей он впервые заснул, а когда пробудился и вышел из дому, все увидели, что Лона весел и добр.

Он объявил, что траур кончился и начинается всеобщий праздник. Все радовались выздоровлению короля, и вскоре отовсюду послышались музыка, пение, пляски.

Между тем Лона велел приготовить ему лодку и, когда она была подана и снабжена припасами, приказал созвать людей на берег океана и обратился к ним с такими словами:

— Я видел сон, люди. Ко мне приходила жена и звала меня к себе в великую страну Восхода. Я решил отправиться к ней. Тоскуя, я ослаб и не могу, как прежде, твердо управлять вами. Но я еще вернусь. Я вернусь. Верьте в это и помните меня.

Стон и плач раздались в ответ на слова Лоны, а он, подняв в последнем приветствии руку, сел в лодку и уплыл в океан.

Прошли месяцы, годы, века, Никто ничего не слышал о нем, никто не видел его. Люди думали, что он укрылся на Таити, и пели в честь его песни:

Но Лона не возвращался. Жрецы — кагуны — провозгласили его великим богом, незримо помогающим своему народу.

И вот однажды жители залива Кеалакекуа увидели на горизонте огромные корабли с невиданными доселе белыми парусами. В изумлении смотрели гавайцы на необыкновенные суда, и вдруг кто-то крикнул: «Лона, великий король Лона вернулся!» Изумление сменилось восторгом, и когда с кораблей сошли светлолицые люди в странных одеждах, закрывающих все тело, гавайцы побросали оружие, пали ниц и радостными криками приветствовали пришельцев.

Капитан Кук и его спутники сначала очень удивились такому приему, но быстро сообразили, какому счастливому недоразумению они обязаны. Воспользовавшись своим «божественным» положением, они пополнили скудные корабельные запасы свежим мясом и плодами.

Впрочем, и гавайцы скоро поняли, что пришельцы вряд ли имеют отношение к королю Лоне. Правда, это не испортило их добрых отношений. Даже к огнестрельному оружию гавайцы отнеслись не столько со страхом, сколько с интересом.

Гавайи оставили у Кука приятные воспоминания. В честь первого лорда Адмиралтейства Сандвича он назвал острова Сандвичевыми.

— Правда, еще в 1527 году Гавайские острова посетил испанец Альворадо де Сааведра, в 1555 — Хуан Гаэтано, в 1567 — Мендоса — оба соотечественники Сааведры. Но эти посещения были забыты и в Европе, и на Гавайях, и Кук считал, что в 1778 году он открыл новую землю.

С Гавайских островов Кук отправился на север и вторично вернулся туда в начале февраля 1779 года. Здесь 13 февраля и разыгрались события, стоившие английскому мореплавателю жизни.

Наблюдательные туземцы заметили, что килевая шлюпка пришельцев держится на воде лучше их лодок, и украли у английских матросов одну шлюпку.

В споре какой-то матрос выстрелил и убил гавайского вождя, гавайцы бросились на англичан. Каменный молот плохое оружие против ружья, а копье не идет в сравнение с пистолетом. Несколькими залпами англичане вынудили гавайцев отойти, но те, превосходя чужеземцев численно, бросились во вторую атаку. Тогда англичане спешно отплыли на своих шлюпках, оставив на берегу трупы капитана и четырех матросов.

Среди гавайцев, посещавших корабли Кука в первый его приезд на острова, был сорокадвухлетний вождь Камеа-меа, владетель областей Кохана и Кона на западе острова Гавайи. Он очень внимательно присматривался к огнестрельному оружию англичан и отлично понял его значение. Ему удалось выменять несколько десятков ружей. После отплытия английских кораблей Камеамеа оказался единственным из гавайских вождей, обладавшим этим оружием.

Камеамеа давно мечтал присоединить к своим владениям все области острова. Недаром короля звали Камеамеа — «алмаз», он был тверд и настойчив в исполнении своих замыслов. Еще до приезда Кука Камеамеа присоединил область Кону. Через год после гибели Кука Камеамеа начал войну с Кивалао, королем страны Кау.

В этой войне впервые воины Камеамеа применили ружья. Войско Кивалао стало отступать, и тогда Кивалао вызвал Камеамеа на единоборство.

Камеамеа вышел в высоком шлеме и плаще из тончайшей сетки, в каждый узелок которой было вплетено желтое перо райской птички. В руках он держал палицу, утыканную зубьями акулы.

Воины замерли, глядя на поединок вождей. Ловок и стремителен Кивалао, но неотразимы удары Камеамеа.

Один из ударов сокрушил голову короля страны Кау, и его воины побросали оружие.

Теперь весь остров Гавайи принадлежал Камеамеа. Но властолюбивый король не успокоился на этом. Взоры его обратились на острова Мауи и Оаху, и он начал готовиться к войне.

Женщины плели канаты из кокосовых волокон и паруса из листьев пальм, дети складывали на берегу оружие и метательные камни, мужчины обтачивали якорные камни, выделывали грозные палицы из железного дерева и сооружали боевые пироги, которые во время боя связывались канатами вместе, образуя сплошной фронт, прорвать который было невозможно.

На Мауи Камеамеа напал неожиданно. Под покровом ночи его флот причалил к берегам острова, воины сняли береговую стражу и устремились в глубь страны. Внезапность нападения казалась залогом успеха, но жители Мауи и в их числе женщины и дети сражались с большим мужеством. Наконец, остатки мауйцев, загнанные в долину Яо, были безжалостно перебиты победителями. Река, протекавшая по ущелью, оказалась заваленной трупами и переменила русло.

Участь Мауи постигла и Оаху. Теперь Камеамеа мог чувствовать себя сильнейшим на Гавайях. Лишь два острова — Кауаи и Ниихау — оставались под властью самостоятельного короля Каумаулии. Камеамеа мог завоевать и эти два острова, он чувствовал себя достаточно сильным, но слишком больших жертв стоило ему завоевание других островов, и он попытался присоединить к своим владениям последние два острова мирным путем. Он вступил в переговоры с Каумаулии и пригласил его к себе в Гонолулу — так стала называться его новая резиденция в бухте Вайкики на Оаху.

Долго колебался Каумаулии, понимая, зачем его приглашают в Гонолулу, и, наконец, решил довериться Камеамеа. С небольшой свитой отправился он на Оаху. Там в торжественной обстановке он принес вассальную присягу королю Гавайских островов Камеамеа I.

Так было положено начало объединенному Гавайскому королевству.

Камеамеа хорошо оценил помощь, которую ему оказало оружие белых людей. Прямая выгода была теперь ему завязать отношения с самими белыми людьми. Скоро у него на службе появились беглые английские и американские матросы, в Гонолулу стали заходить американские шхуны.