На солнце ни облачка - Страница 56

— Это еще что такое?

— Контрольный замер, — коротко ответил генерал-инспектор. — Сейчас отправлю на экспертизу.

— Куда? — устало поинтересовался Веня. — Ее-то зачем?

— Туда, — генерал-инспектор возвел свои глаза к потолку. — Чтобы произвести замер. Почему бы не ее?

Вене вдруг стало жалко маленькую Заныкину-Сидорову. Должно быть, потому, что ему и самому довелось однажды побывать в прозрачной упаковке, правда, при других обстоятельствах.

— Ей же это не нравится, — сказал он. — Вон как кулаками колотит!

— Ерунда, — ответил на это генерал-инспектор. — Три минуты назад тебя мы тоже отправляли. На экспертизу. Разве ты что-нибудь почувствовал? Ты вообще ничего не заметил. Потому что не должен был чувствовать. А твоя крошечная копия-матрица тоже кулаками колотила. Гораздо сильнее, чем эта слабая женщина. Но теперь копия-матрица в тебя уже вернулась. Только не помня, где была и что с ней происходило. А ты опять ничего не почувствовал.

Теперь Веня наконец удивился.

— Меня тоже отправлял? На экспертизу? Зачем?

Удивился он не только этому.

— А почему я колбочку с маленьким собой не видел? Уж я-то, вроде, должен все видеть.

— Потому что в это время ты долго смотрел на экран. Ни на что другое не обращал внимания.

Колбочка с рыдающей Заныкиной-Сидоровой исчезла со стола. Видимо, отправилась туда, где кто-то неизвестный и производит эти таинственные контрольные замеры.

— Ну и каков результат моей экспертизы? — спросил Веня, немного обеспокоено. — Что ты у нас проверяешь? Если копия в меня вернулась, значит, результат ты уже должен был получить. Или не получил?

— Уже получили, — коротко ответил генерал-инспектор. — Результаты такие, каких мы и ожидали. Все начинает подтверждаться. Тем более, замеры сейчас делаем не мы одни. И не только в твоей стране.

— Чего ты ожидал? — спросил Веня, начиная беспокоиться сильнее.

— С тобой все не так уж плохо, — ответил генерал-инструктор довольно уклончиво. — Если ты об этом. Могло быть гораздо хуже. А вот у этой слабой женщины дела неважные. У всех это проявляется по-разному. Встречаются даже индивидуумы, совсем не подверженные. Но это редко.

Веня почувствовал, что начинает раздражаться.

— Что проявляется? — вскричал он. — Не подверженные чему? Имею я право знать, или нет?

— Имеешь, — ответил генерал-инспектор. — Но пока об этом рано говорить. Обещаем, что ты все узнаешь. В свое время. По-моему, у тебя много работы. Продолжай работать.

Однако после всего услышанного и увиденного работа у Вени пошла заметно медленнее. Мысли его перепрыгивали с одного на другое и были далеки от верстки еженедельника.

Тем более что генерал-инспектор продолжал делать контрольные замеры. На экспертизу отправлялся каждый, кто появлялся в Вениной комнате, а таких было много.

Последовательно в маленьких колбочках оказывались крошечные копии-матрицы бородатого арт-директора Степы, заведующего отделом Вадима Николаевича, редакционного водителя Гриши, зашедшего к Вене, чтобы расспросить его о достоинствах и недостатках автомобиля «Рено Меган II», и даже какого-то постороннего человека, который, к своему несчастью, ошибся дверью.

В конце концов, Веню даже стало забавлять то, что копии всех этих людей, оказавшись в прозрачном заточении, вели себя по-разному. Кулаками в стенки колотили только копии Степы и Гриши. Копия Вадима Николаевича осторожно ощупывала стенки ладонями, принявшись ходить внутри колбочки по кругу.

А копия постороннего человека сразу уселась на ее дно и зачем-то обхватила голову руками.

Не избежал отправки на неведомую экспертизу и сам появившийся в комнате компьютерного верстальщика хозяин Эдуард Борисович. Но его копия-матрица вела себя в колбе с таким же чувством собственного достоинства, что и оригинал. Крошечный Эдуард Борисович не стал колотить кулачками в стенки, а скрестил руки на груди и величественно застыл на месте, высоко подняв голову, словно памятник самому себе.

Эдуард Борисович естественных размеров в этот момент стоял у Вени над плечом и смотрел, как компьютерный верстальщик примеряет к большой статье о французских винах разные варианты заголовков. Вариантов было пять, начиная от «Пьем, как французы», до «Бургундия, Нормандия, Шампань или Прованс».

Хозяин выбрал самый энергичный из всех — «Вздрогнем, месье!», утвердил его шрифт, цвет и кегль, и удалился. За минуту до этого с Вениного стола исчезла колбочка с копией хозяина, отправившись, как и все остальные, на экспертизу.

И все-таки, несмотря на все эти помехи, прыгающие Венины мысли и постоянное присутствие на столе генерала-инспектора, работа продвигалась. Тем более, что генерал-инспектор на этот раз был немногословен.

Не отвлекаясь от своих обязанностей, Веня попытался все-таки у него выяснить, в чем суть этой таинственной экспертизы, но попытка оказалась неудачной. Сосредоточенный на чем-то и углубленный в себя самого генерал-инспектор только повторил пару раз, что в свое время Веня обязательно все узнает.

Однако в другом он все-таки оказался откровеннее. Когда Веня, движимый остатками своей обычной любознательности, поинтересовался, почему для экспертизы отправляются неизвестно куда крошечные копии-матрицы, в то время как в главную инспекционную службу лично его, Веню, а также стоматолога Николая, изымали с планеты Земля в виде оригиналов, а копии, наоборот, оставляли здесь, генерал-инспектор коротко ответил:

— Для такого анализа этого достаточно. Вполне.

Сказав это, он исчез, снова скрывшись в Венином кошельке. Сразу же Веню вдруг в третий раз остро кольнуло предчувствие: все невероятные события уже подходят к концу.

Но сосредотачиваться мыслями на предчувствии опять-таки было некогда: еще раз рядом с Вениным компьютером возник Эдуард Борисович.

— Я решил, что надо сменить заголовок, — объявил хозяин. — Ну что это, «Вздрогнем, месье!». Моветон какой-то! Да и вообще создается впечатление, что хорошие французские вина мы предлагаем читателям распивать где-нибудь в подъезде. Я придумал другой заголовок — «Немного французского солнца в бокале вина». По-моему, вполне достойно. Тебе нравится?

— Нравится, — ответил Веня рассеянно.

— Тебе должно понравиться, — хмыкнул хозяин, — потому что у тебя французская машина. А французские вина, интересно, пьешь?

— Шампанское, — честно признался Веня. — Определенную марку: «Veuve Clicquot-Ponsardin».

— Ого! — сказал хозяин и, бросив на своего компьютерного верстальщика уважительный взгляд, ушел.

Дальше все стало происходить быстро. Потому что следующим, кто объявился в Вениной комнате, был Инструкция, хотя обещал быть только к вечеру. Теперь маленький человечек выглядел не только усталым, но и встревоженным. Даже очень встревоженным.

С первого взгляда Веня понял, что в пирамиде опять что-то не так.

— Опять сбой в системе? — спросил он, не тратя лишних слов.

— Да, и надо ехать немедленно, — нетерпеливо, а скорее даже умоляюще сказал маленький человечек. — Отпрашивайся как знаешь, но времени у нас нет.

Веня пошел в кабинет Эдуарда Борисовича, отпросился как знал и спустя минуту уже мчался по хорошо знакомому маршруту в сторону метро «Сокол». Еще десять минут спустя он стоял на крышке люка чуть правее входа в книжный магазин. Два длинных слова магического заклинания он, конечно, давным-давно выучил наизусть.

Как всегда бывало после этих слов, словно какой-то вихрь мощной невидимой рукой подхватил Веню, но лишь на один короткий миг, и тут же отпустил, улетев дальше. Вместе с вихрем исчезла, разумеется, витрина книжного магазина, как, впрочем, и весь дом, в котором он находился. Исчез ряд торговых палаток за Вениной спиной, исчезли многочисленные прохожие, исчез железный люк под ногами, исчез и сам асфальт тротуара.

Вновь перед ним была пирамида, стоящая на большой поляне посреди российского смешанного леса. Как обычно, рядом с Веней стоял Инструкция. Перед пирамидой Веня, как это было всегда, увидел двух египетских сфинксов, охранявших ее. Вполне возможно, как и Инструкция, они тоже были сгустками энергии.