На семках в Новом Орлеане - Страница 19

– Мне следует расценивать это как комплимент?

Ее голос, который только что дрожал, стал страстным. В нем зазвучали незнакомые гортанные нотки. Майкл не мог понять, то ли она так быстро пришла в себя, то ли играла ради него.

Желание прижаться губами к изящной стопе с блестящими перламутровыми ноготками было так велико, что он чуть не застонал, когда отпустил ее.

– Похоже, тебе лучше, – пробормотал он.

– Все будет в порядке, – тихо сказала Лорелей.

Он вышел из ванной и закрыл за собой дверь, и тогда Лорелей беззвучно заплакала от пережитого шока и смятения чувств.

Постепенно она успокоилась. Душистый пар, поднимавшийся над ванной, манил ее. Поднявшись на ноги, она сбросила остатки нелепого костюма Очаровательного Полицейского и поклялась сжечь его при первой же возможности.

Положив голову на мягкую резиновую подушечку, она наслаждалась теплой водой, успокаивавшей ее нервы и гнавшей прочь тревоги. Стук в дверь ванной комнаты прервал ее грезы о том, как они с Майклом занимаются любовью на залитом солнцем пляже…

– Входи.

Соблазнительный аромат ударил Майклу в нос, как только он открыл дверь. Воздух в комнате был душистый и влажный, как в тропическом лесу. Одного взгляда на Лорелей, по самые плечи погруженную в густую пену, на светлые волосы, в живописном беспорядке поднятые кверху, было достаточно, чтобы свести с ума любого мужчину. Майкл едва не потерял дар речи.

– Я подумал, может быть, ты захочешь чаю.

– Спасибо. – Ее улыбка была теплой, но отстраненной. Почти настороженной. – В фильмах положительный герой всегда дает героине бренди после того, как отрицательные герои едва не убивают ее.

– Это в фильмах. А я подумал, что чай будет полезней для расшатанных нервов. Но могу принести и бренди.

– Нет. С удовольствием выпью чаю. – Она протянула руку.

Он подал ей чашку, борясь с желанием вытащить ее из шелковой благоухающей воды.

Подавив в себе почти непреодолимое желание затащить Майкла к себе в ванну, Лорелей отпила чаю. Она блаженно вздохнула, словно отведала божественный нектар, а не сладкий чай с корицей.

– Просто замечательный чай. Спасибо, – сказала она.

– Пожалуйста. – Понимая, что ему лучше уйти прямо сейчас, пока ничего не произошло, он сел на край ванны и взял с кафельной полки губку из люфы. – Повернись. Я потру тебе спину.

– Боже мой! – Она сделала еще один глоток.

Он окунул губку в пену, потом отжал ее, так что вода потекла Лорелей на плечо.

Их взгляды встретились. В ту же секунду оба поняли, что назад дороги нет.

– В таком случае, – произнесла Лорелей дрожащим голосом, – я не могу отклонить столь галантное предложение.

Майкл провел шершавой мочалкой по гладкой фарфоровой коже.

У него замерло сердце, и он отчаянно пытался вспомнить, как делаются дыхательные упражнения.

– Может, нам притормозить?

– Угу, – спокойно согласилась Лорелей. Ее рука скользнула по его шее, погладила широкое плечо. Она почувствовала, как оно напряглось от ее прикосновения. – Ты не можешь заняться со мной любовью? Я жду не дождусь…

Это было бы так просто, черт возьми! Проблема была в том, что Майкл не верил во все то, что легко давалось.

– Лорелей…

– Ты спас мне жизнь сегодня, Майкл. – Она прижала свою ладонь к его груди. Глаза ее пристально и многозначительно смотрели на него. – Теперь мне нужно, чтобы ты помог мне снова поверить в то, что я жива.

– Значит, я должен рассматривать это как акт милосердия?

Ее желание росло. Такого она никогда не испытывала раньше.

– Если тебе это поможет выйти за рамки твоего дурацкого правила, можешь считать, что так.

Лорелей вздохнула. Ее руки обвились вокруг его шеи.

Он поцеловал уголок ее губ.

– На вкус ты осталась такой же.

– Расскажи мне, – умоляюще попросила она, – расскажи, какая я на вкус.

– Никогда не думал, что богиня чувственности Голливуда станет напрашиваться на комплименты.

– Всем женщинам необходимо слышать комплименты, О'Мэлли. – Она затрепетала, когда губы Майкла скользнули дальше и задержались около ее уха. Он осторожно куснул нежную мочку. – Даже богиням чувственности.

– Хочешь услышать комплименты? – Его ладонь, скользнувшая сквозь тающие пузырьки, охватила ее грудь. От этого интимного прикосновения Лорелей задрожала всем телом. Он прижался губами к ее губам. – Иногда твой вкус напоминает солнечный свет… весенний дождь… А иногда…

Он оторвался от ее рта и увидел, как она провела языком по губе, словно желая снова почувствовать вкус его поцелуя.

– А иногда? – Ее сердце на секунду замерло, когда он, поглаживая пальцем ее сосок, прильнул к Лорелей долгим глубоким поцелуем. У нее закружилась голова.

– А иногда напоминает искушение. Жаркое и темное. Густое как кофе с цикорием и бренди. – Теперь он сам провел языком по ее губам. Потом – вниз по шее. – Я думаю, мне всегда будет тебя мало, Лорелей.

Именно это ей и надо было услышать. Лорелей поцеловала его в ответ. Волнующим, страстным поцелуем.

Возьми меня! Не было необходимости произносить эти слова вслух. Они слышались в ее вздохе. Они ощущались в кончиках ее пальцев, пробегавших по его плечам, сновавших вверх-вниз по его спине. Возьми меня!

Майкл с готовностью подчинился. Он вытащил ее из остывающей воды и, прижав к себе – грудь к груди, бедра к бедрам, губы к губам, – спотыкаясь, понес из ванной на кровать.

Он хотел быть нежным. Хотел овладеть ею не спеша. Хотел показать, что некоторые вещи стоят ожиданий. Но слишком долго сдерживаемое желание прорвалось, как в шторм река через дамбу. Он рухнул на кровать, перевернулся, вдавив ее в матрас. Услышав сквозь гул в голове ее испуганный вздох, Майкл заставил себя отпрянуть.

– Прости.

– Не смей извиняться! – Ее пальцы рванули его рубашку так, что пуговицы разлетелись во все стороны. Лорелей охватила страсть. Безрассудство этой женщины еще больше разжигало его ужасный голод. – Я хочу тебя, Майкл. И всегда хотела.

Он быстро сорвал с себя рубашку и освободился от остальной одежды.

Обхватив его бедра своими длинными ногами, она крепко прижала его к себе. И они вместе закачались на волнах десятибалльного шторма…

Чувствуя себя так, словно его вывернули наизнанку, Майкл откинулся на подушки. Долго-долго ни один из них не мог произнести ни слова. Тишину нарушало лишь их неровное дыхание. Земной запах любви смешался с ароматом цветов, исходившим от ее кожи.

– Мы еще живы? – спросил Майкл, уткнувшись в ее шею.

– Кажется, да.

– Хорошо.

Боясь, что может ее раздавить, Майкл повернулся на бок и увлек ее за собой.

– Да, – прошептала она. – Это стоило ожиданий.

Его рука скользнула по ее спине, по округлой линии ягодиц.

– Ты просто потрясающая.

– Я никогда раньше не испытывала ничего подобного, – проговорила Лорелей, прильнув к нему.

– Охотно верю. Любой другой мужчина позаботился бы сначала о том, чтобы вытереть тебя. – Теперь, когда голова его прояснилась, Майкл заметил, что простыни под ними совершенно мокрые.

– Я совсем не это имела в виду. – Она попыталась объяснить: – Я хотела сказать, что я никогда не чувствовала… У меня никогда не было столько… Обычно у меня бывает только один раз… – Она поняла, что бормочет что-то невразумительное. И почему жизнью не предусмотрены сценарии таких трудных разговоров? – Ну, неважно.

– Не останавливайся, – засмеялся Майкл. Он встал с постели, потом наклонился и взял ее на руки. – Ты мне льстишь.

– Куда мы? – спросила Лорелей, когда он понес ее через гостиную.

– Снова в постель. Но в сухую.

– А. – Она даже не заметила, что постель была мокрой. – Какой же ты умный. Позаботился о второй спальне.

– Еще одна похвала. – Он, довольный, засмеялся и сбросил парчовое покрывало с широченной двуспальной кровати. – Что за дивная женщина!

На этот раз он положил ее на матрас гораздо бережнее, чем раньше. И они долго наслаждались медленными поцелуями и нежными прикосновениями, на которые раньше не было времени.