На реке - Страница 2
Дедушка Степан.
Рыбу завтра ловить приходите.
Гришка.
Неколи. Ноне корье драли, а завтра лекарь с фабрики велел, чтобы беспременно мать-мачиху рвать[1].
Дедушка Степан.
Там у старой плотины ее тьма тьмущая.
Тришка.
Мы туда и пойдем. Мы и летось там же рвали.
Дема.
Да и за пьяным бором, по ручью, сколько хошь.
Вася.
Мы туда завтра за муравлиными яйцами…
Дедушка Степан (к портному).
А ты слышишь: ежели ты будешь окормок[2] в реку кидать, рыбу травить, я тебя, знаешь… Ишь ты непутный…
Жареный (становясь в позу).
Не страшно!..
Дедушка Степан.
Ты у нас тут всю рыбу потравил, озорник этакой! Рыбу Бог нам на потребу создал, а ты ее травишь. Бесстыдник! Вася, порой, батюшка, червячков, а я пойду вершу погляжу… Я тебя так пугну отсюда, что ты у меня и своих не узнаешь.
(Уходит).
ЯВЛЕНИЕ V
Те же без дедушки.
Жареный (вслед Степана).
Старый черт!
(Ребята смеются).
Вася.
Что ж ты дедушку-то ругаешь, он постарше тебя.
Жареный.
Стара у попа собака! Я все ваши верши перережу… а сторожку сожгу… ей-Богу, сожгу…
(Кидает в воду камень).
Гришка.
Что рыбу-то пужаешь! Черт!
Жареный.
Ноньче ночью я к попу в сад за яблоками…
Дема.
Не поспели еще… зеленые…
Жареный.
Печеные они ничего, скусно.
Дема.
А шея-то у тебя крепка?
Жареный.
Крепкая, крепче твоей!.. Когда я в Обуховской больнице лежал, со второго этажу меня спустили…
Гришка
За что?
Жареный.
За бельем мы с товарищем у Вознесенского мосту на чердак залезли, а дворники нас и выждали… Пашке сейчас лопатки назад, а я, пока его крутили, хотел шмыгнуть – старший дворник как звизнет меня, так я и покатился… (Все смеются). Сейчас в больницу. Доктора эти мяли меня, мяли, – нутром, говорят, здоров, только в ребрах у него повреждение.
Дема.
Вот так приладил!
Жареный.
Порядочно!.. Вылечили меня и сейчас в острог. Следователь допрашивать стал: повинись, говорит, скажи, как дело было? Ничего, говорю, я не знаю, потому как мне дворники память отшибли и поэтому случаю я в больнице лежал. Опосля этого в суд повезли… народу, братец ты мой, жендары… Сейчас всех присягу примать заставили. Ты, говорит, какой веры? Здешней, говорю. Воровал белье? Никак нет, а что дворники меня били оченно и даже теперь рукой владеть не могу.
Дема.
Я бы, кажись… (Смеется). Уж оченно страм!..
Жареный.
А уж меня в остроге один мещанин обучил – ты, говорит, главная причина, говори одно: били да и шабаш. И вышло нам такое разрешение: Пашку в арестанские роты служить, а меня в деревню по етапу. К Покрову, Бог даст, я опять в С.-Петербург уйду.
Гришка.
А ежели опять поймают, такова жару зададут.
Жареный.
Там канпания большая – ничего. Уже оченно там жисть хорошая… слободно… Раз мы в киятре у одного барина… (Из кустов показывается дедушка Степан). Старый черт этот опять идет… Пойдем, братцы… (К Васе). А ты ему скажи: будет он меня помнить! Я ему покажу. В киятре мы раз у одного барина… (Уходят).
ЯВЛЕНИЕ VI
ВАСЯ садится на камень и закидывает удочку. На противоположном берегу показывается НАСТЯ.
Настя.
Васька, матушка велела домой чтобы…
Вася (насаживая червя).
Я заночую здесь.
Настя.
Матушка серчает. Совсем, говорит, от дому отбился.
Дедушка Степан.
Скажи, голубка, дедушка мол завтра сам приведет. Они мол к вершам пойдут.
Настя.
Раньше приходите. Прощайте.
Дедушка Степан
А ты бы… того… рыбу-то бы с собой захватила, сковородки на две у нас будет. Скажи матери, Васютка все наловил.
Настя.
Да он ловить-то не умеет.
Дедушка Степан.
Нет, ловит важно.
Вася.
Я сейчас головля поймал…
Дедушка Степан.
Свежая она теперь… Поужинаете…
Настя.
Завтра на покос пойдем, обжарим…
Дедушка Степан.
А косить-то еще много?
Настя.
Росы на две еще хватит. Спасибо, дедушка. Прощайте.
(Вася отталкивает лодку на противоположный берег и возвращается).
Вася.
Щука давя плеснула вон у энтого куста… здоровая!..
Дедушка Степан.
Лукавая эта рыба-то… Что-то Бог нам в верши послал…
Вася.
А далече, дедушка, отсюда?
Дедушка Степан.
Нет, недалече… Вот мы поужинаем да и поедем… Тихо теперь, хорошо… (режет хлеб) Садись, батюшка… (садятся). Господи благослови. Ешь, во славу Божью. Ты бы лучку погрыз, посоли-ка его да хорошенько… Вот так.
Вася.
Дедушка, намедни к нам посредственник приезжал, народ на сходку сколачивали, чтобы с души по полтиннику и ребят, значит, всех грамоте обучать. А опосля того волостной всех ребят собирал. Я, говорит, тетка Варвара, Васютку первого возьму. Три копеечки мне дал…
Дедушка Степан.
Это за твою добродетель…
Вася.
А мужики которые, мы, говорят, ребят своих не выдадим… В кабаке подрались. Коряга уж оченно кричал.
Дедушка Степан.
А волостной-то что?
Вася.
Долго он с ними ругался, а Коряге говорит: я тебя, говорит, в солдаты отдам. А Коряга ему: – я, говорит, три затылка заростил, – меня отдать невозможно…
Дедушка Степан.
Это, батюшка, хорошо. Ежели ты обучишься – первый человек будешь. Кто пером умеет, такому человеку завсегда просвет есть. Не токма, по нашему по крестьянскому делу, а ежели и господин, который необученный… Доедай, доедай, голубчик, простынет.
Вася.
Я уж сыт.
Дедушка Степан.
Ну, и слава тебе Господи. Бог напитал, никто не видал!..