На публику - Страница 10

— По субботам, только не днем. Вечерами.

— И сегодня вечером увидитесь?

— Да, он придет к ужину.

— А днем он, наверно, копается в своем садике. По субботам он ведь этим занят?

— Нет. Если уж на то пошло, хотите верьте, хотите нет, но по утрам в субботу он едет в Вест-Энд и ходит по большим магазинам. Он там катается вверх-вниз на лифтах. А после этого отдыхает. Настоящий ребенок.

— Надо думать, он испытывает при этом сексуальное удовлетворение.

— Какие глупости, — сказала она.

— Чудный тряский лифт, — сказал Дугал. — Не какой-нибудь новый, с плавным ходом, а такой, что ии-ээх как спускается вниз. — И Дугал подскочил и спружинил, подогнув колени, чтобы изобразить лифт. Двое или трое прохожих в аллее Старого Английского парка оглянулись на него. — Лично я, — сказал Дугал, — настраиваюсь на сексуальный лад при одной мысли об этом. Я отлично понимаю, как влекут к себе мистера Друса эти старые лифты. Ии-ээх!

Она сказала:

— Бога ради, говорите тише, — и закатилась своим грудным смехом.

Дугал подергал одинокий белокурый завиток среди ее каштановых волос, и она дала ему такого хорошего тычка, какого мужчины не получали от нее уже лет двадцать.

Он спустился с нею по Нанхед-лейн; их пути расходились возле сборных домов на Коста-роуд.

— Нынче вечером я приглашен на чай домой к Дикси, — сказал он.

— Не знаю, почему вас тянет в такую компанию, — сказала она.

— Ну конечно, вы же заведуете целым бюро, а Дикси у вас какая-то машинисточка, — сказал он.

— Вы меня не так поняли.

— Давайте-ка погуляем еще утром в понедельник, если будет хорошая погода, — сказал он.

— В понедельник утром я работаю. Мне надо быть на работе, не то что вам.

— Девочка моя, да прогуляйте вы понедельник, — сказал Дугал. — Прогуляйте понедельник, и все тут.

— Хэлло. Заходите. Рады вас видеть. Вот ваш чай, — сказала Мэвис.

Вся семья уже поела, а для Дугала был оставлен прибор. На ужин были холодный окорок, язык и картофельный салат с бутербродами, а потом чай с фруктовым тортом. Дугал принялся есть, а Мэвис, Дикси и Хамфри Плейс смотрели на него с разных сторон. Когда он покончил с едой, Мэвис наполнила чашки, и началось общее чаепитие

— Эта мисс Кавердейл из бюро, — сказала Мэвис, — загоняет Дикси до смерти. По-моему, она хочет от нее избавиться. С тех пор как Дикси обручилась, она прямо ужас что выделывает, верно, Дикси?

— Было без пятнадцати четыре, — сказала Дикси, — а она подходит со сметой и говорит: «Срочная», так и сказала: «Срочная». Я говорю: «Извините, мисс Кавердейл, но у меня уже две такие срочные». Она говорит: «Ну, пока еще только без пятнадцати четыре». «Только,— я говорю, — толькобез пятнадцати четыре. А вы знаете, сколько времени идет на одну смету? Может, вы думаете, мисс Кавердейл, что я могу и без чаю обойтись?» Она говорит: «Ох, Дикси, с вами сущее наказание», — и пошла к себе. Я вскочила и говорю: «Повторите», — говорю. Я говорю...

— Надо было сообщить о ее поведении в отдел кадров, — сказал Хамфри. — Именно так тебе надлежало поступить.

— Стервозная старая дева, — сказала Мэвис, — вот она кто.

— Она аморально ведет себя с мистером Друсом, женатым человеком, это я точно знаю, — сказала Дикси. — Так что у нее своя рука наверху. Как же, доложишь на нее в отдел кадров, с ней только свяжись. Тебе же хуже будет.

— Прогуляйте понедельник, — сказал Дугал. — Вторник тоже прогуляйте. Отдохнете.

— Нет, с этим я несогласен, — сказал Хамфри. — Прогул есть совершенно аморальный поступок. Хорошо платят — хорошо работай.

Отчим Дикси, который смотрел телевизор в гостиной, вдруг соскучился и всунул голову в дверь.

— Не хочешь чашку чаю, Артур? — сказала Мэвис. — Знакомься с мистером Дугласом. Мистер Дуглас, мистер Кру.

— А где Лесли? — сказал Артур Кру.

— Да уже должен вернуться. Я его выпустила погулять, — сказала Мэвис.

— Тут на улице возле дома какая-то заваруха, — сказал Артур.

Все гурьбой прошли в гостиную и стали разглядывать через окно, как на сумеречной улице группа полисменов расспрашивает о чем-то почти равную им по числу компанию подростков.

— Молодежный клуб, — сказала Мэвис.

Дугал тотчас пошел выяснить, в чем дело. Не успел он отворить входную дверь, как юный Лесли прошмыгнул внутрь из какого-то укрытия поблизости; он очень запыхался.

Дугал вскоре вернулся и сообщил, что у нескольких автомобилей на парковой стоянке изрезали шины. Полиция заподозрила подростков и устроила облаву. Юный Лесли чавкал жевательной резинкой. Время от времени он вытягивал изо рта длинную резиновую нить, потом засовывал ее обратно.

— Но, по-моему, ребята постарше тут ни при чем, — сказал Дугал. — Могли и детишки поработать.

Лесли на мгновение перестал жевать и поглядел на Дугала с таким омерзением, что казалось, будто он смотрит не глазами, а через ноздри. Потом снова зачавкал.

Дугал подмигнул ему. Мальчик вытаращился в ответ.

— Вынь эту дрянь изо рта, сынок, — сказал его отец.

— Сейчас вынет, — сказала его мать. — Так он тебя и послушал. Лесли, слышишь, что тебе отец говорит?

Лесли перепихнул резинку языком за другую щеку и удалился из комнаты.

Дугал подошел к окну и посмотрел на ребят, которых все еще допрашивали.

— А вот подошли две девушки с «Мидоуз, Мид», — сказал он. — Мотальщица Одетта Хилл и шлихтовальщица Люсиль Поттер.

— Ох, ни одна история с молодежными клубами не обходится без фабричных, — сказала Мэвис. — Не понимаю, почему вас интересует вся эта компания. — Говоря так, она прошлась рукой по перманенту, укладывая каштановые волны средним и указательным пальцами.

Дугал подмигнул ей и, улыбнувшись, оскалил все зубы разом.

Мэвис шепотом спросила у Дикси: « Онушел?»

— М-м, — сказала Дикси, что означало: да, отчим пошел выпить пива на сон грядущий.

Мэвис подошла к серванту и вытащила оттуда большой конверт.

— Опять двадцать пять, — сказала Дикси.

— Она всегда так говорит, — сказала Мэвис.

— Ну, мам, ну что им у тебя там не лежится — не успеет новый человек в дом зайти, и ты сразу тащишь их на свет божий.

Мэвис извлекла из конверта три большие газетные вырезки и протянула их Дугласу.

Дикси вздохнула и поглядела на Хамфри.

— Пошли бы вдвоем да прогулялись, — сказала Мэвис. — Чего вы в кино не сходите?

— Мы вчера уходили из дома.

— Ну что вы в кино не были, это я ручаюсь. Поджимаешься, откладываешь на замужнюю жизнь и теряешь свои лучшие годы.

— Я ей это все время объясняю, — сказал Хамфри. — Все время об этом говорю.

— Куда вы ходили вчера вечером? — спросила Мэвис.

Дикси посмотрела на Хамфри.

— Гуляли, — сказала она. — Что скажете? — спросила Мэвис у Дугала.

Вырезки были из июньских газет 1942 года. На двух больших фотографиях Мэвис стояла на борту океанского лайнера. Всюду сообщалось, что она первой из пекхэмских девушек вышла замуж за американского рядового и теперь покидает родные берега.

— Вы не состарились ни на день, — сказал Дугал.

— Да ладно вам, — сказала Дикси.

— Ни на день, — сказал Дугал. — Всякому ясно, что жизнь вашей матери была полна романтики.

Дикси достала из сумочки пилку, щелкнула замком и принялась обтачивать ногти.

Хамфри подался вперед на стуле и уперся ладонями в колени; проявляя особый интерес к повести Мэвис, он как бы возмещал насмешливость Дикси.

— Вообще-то она была и романтическая и не романтическая, — сказала Мэвис. — Всякое бывало. С Глабом — это мой первый муж, — с Глабом сначала была не жизнь, а сказка. — Ее речь постепенно американизировалась. — Ухаживал, как за королевой. Галантный был до крайности и романтический. Это вы верно сказали. А потом что ж... Дикси вот родилась... ну и все как-то пошло прахом. В нашу жизнь закралась ложь, — сказала Мэвис, — и стало как-то аморально дальше жить вместе без взаимного чувства. — Она вздохнула и помолчала. Потом как бы очнулась и закончила: — Вот я и заявилась домой.