На поющей планете. (сборник) - Страница 8

— Знаем, — грубо перебил Антон, — читали!

— Хорошо, хорошо, — устрашилась она его тона. — И вот, углубившись в пещеру, я неожиданно попала... как вам сказать... Ну, просто, к существам другой цивилизации. Они устроили себе там базу и тайком исследовали Землю. А я застала их врасплох. Они не допускали, что кто-нибудь заберется так глубоко под землю. Туземцы обходили пещеры стороной, они такие суеверные! Сначала я все просила их сопровождать меня — так они, бывало, до пещеры доведут, а дальше — ни за что на свете! Прошу вас, Эн, не перебивайте! Я буду немногословна, подробности отложим до Земли. Какие же они были страшные! Я не из пугливых, но когда эти существа окружили меня и отрезали путь к отступлению, — что это был за ужас! Сначала я решила, что это какие-то звери. Там, на Новой Гвинее, все было очень мало исследовано. Только Миклухо-Маклай да еще двое-трое... Как бы там ни было, но они заговорили со мной по-английски. Представляете? На чистейшем университетском английском, вроде моего. Он для вас звучит очень архаично? — обратилась она к Гибсону, и было видно, что утвердительный ответ для нее был бы страшнее самой страшной внеземной цивилизации.

— Немножко, и потому он такой очаровательный.

— Благодарю, Томми, вы очень милы. Да... Они тоже были очень милы и любезны, старались меня успокоить, но отпустить категорически отказались. Сначала им надо было закончить работу на планете. Приносили мне еду — разные плоды. Животных они не имели права убивать. Все извинялись и все объясняли, как страдают от того, что вынуждены меня задерживать, совершать насилие над моей волей. Это противно их природе. И это была правда, хотя выглядели они ужасно. Но на третий день им самим пришлось прервать свое пребывание на Земле. Меня разыскивали, Эрвин поднял на ноги все окрестные племена. Конечно же, искали меня в пещерах. Тогда жители другой планеты предложили мне отправиться с ними. Они наговорили таких фантастических вещей о своей цивилизации, о возможности передать нам кое-какие свои способности, что меня разобрало любопытство. То есть, я соблазнилась, — нужно сказать, что я от рождения ужасно любопытна. И повторяю — никакого давления никто на меня не оказывал. Если бы я настояла, они отпустили бы меня. Им это ничем не грозило — все равно никто бы мне не поверил, все просто решили бы, что я рехнулась в темной пещере. И еще мне было немножко совестно, — я ведь сама к ним явилась, незваная, не дала им доделать дело, так пусть по крайней мере исследуют на мне человеческий организм, пусть выяснят, что они могли бы нам передать. Если мы захотим, конечно. Они уже по предварительным исследованиям знали, что возможности для этого есть. Словом, им удалось меня соблазнить. Это было нетрудно, я ведь уже сказала, что во мне живет авантюристка. Я представила себе, какая историческая роль мне выпала — быть мостом между великими цивилизациями... Представила, что если вернусь, придется выйти замуж за Эрвина и всю жизнь... Нет, он был неплохой, он чудесный ученый, но... такой пожилой...

Она укоризненно погрозила пальцем Гибсону, который почему-то смутился.

— Эй, Томми, я рассержусь!

— Томми, в чем дело? — насторожился Санеев.

— Ничего, Эн. Я не знаю...

— Он думает о разных неприличных вещах, а я все слышу.

— Что же он думает? — развеселился Антон.

— Ну... Вот сейчас он сказал: пройду по этому мосту, пусть даже на том конце бездна. Только я выражаюсь гораздо приличнее.

Не было необходимости спрашивать, правда ли это. Англичанин побледнел, губы его задрожали:

— Эн, я же говорил, что это дьявол! Дьявол и есть! Я никогда не был религиозным, но это... это...

Его товарищи были не меньше ошеломлены новым доказательством необыкновенных способностей гостьи. Только Антон, упорный, как его тезка, — средневековый святой — не сдавался.

— Положим, я не видел представителей другой цивилизации, но мне известно, что думает Томми, когда видит красивую девушку.

Ее улыбка была беспощадна:

— Благодарю, Эн! Вы, оказывается, умеете быть любезным... Надеюсь, что хотя бы в этой моей способности вы убедились. Научиться этому было легче всего. Сказать, о чем вы думаете? Боюсь, как бы не пострадал ваш авторитет командира!

Теперь пришел черед Санееву залиться краской. В невесомости кровь и без того закипает легко, а он вскипел так, что был готов взорваться.

Но все же ему удалось обуздать себя, и он решил, что самое умное в такую минуту для командира — пустить в ход юмор:

— Послушайте, Елена... Можно вас так называть, по имени? Как и вы нас? По-нашему вы — Елена...

Она вновь вся засветилась странной радостью, которая немало озадачивала их своей невероятной искренностью и детской чистосердечностью.

— Да, да! Называйте меня так! Е-ле-на... Как хорошо!

— Вот что, Елена... Я не знаю, как искушали этого вашего святого Антония и чем все кончилось, но... — он посмотрел в ожидающее лицо и запнулся. — Я хочу сказать... нас искусить нетрудно. Эти двое вылетели с Земли пятнадцать месяцев тому назад... — в нем вдруг проснулась мстительность. — Вы же сама, как древняя Елена, бросили своего Менелая и дали себя похитить неизвестно кому... Впрочем, извините! Я хотел сказать не то. Почему вы явились искушать именно нас?

— Да потому! — с горечью воскликнула она. — Потому что такому вообще трудно поверить. Если бы я явилась прямо на Землю, меня, наверное, посадили бы в сумасшедший дом. Вы вот все еще не верите мне, хотя я у вас на глазах проделала целую кучу вещей, которые не под силу другому человеку. Мы выбрали этот вариант как самый убедительный. К Земле направляется одинокий корабль, на Земле знают, кто в это время находится в космосе. Я появлюсь на корабле, меня покажут на экране, и на Земле убедятся, что я действительно послана другой цивилизацией. Что — разве не логично?

— Логично, — поспешил пропеть как можно мелодичнее Акира. — Я верю вам, Элен. Логично. Энтони, какой человек мог бы передвигаться таким манером в космическом пространстве? У нас такой скафандр невозможен.

Санеев, вероятно, хотел защитить самого себя от неотразимых чар гостьи. Он сказал:

— Не спеши влюбляться, Аки! Когда кибернетик влюбится, никакая логика не помогает. Можно осмотреть ваш костюм, Елена? Или на нем нет фирменной марки?

— И марки нет, Эн, и понять вы ничего не сможете. Я и сама толком не знаю, что к чему. Только умею им пользоваться. Это — костюм для телетранспортировки.

Трое мужчин, разинув рты, уставились на нее.

— Да-да, вы не ослышались. Я имею в виду еще одно их свойство, которое они сумели передать мне, хотя было нелегко. Вы все еще думаете, что кто-то незаметно сбросил меня поблизости от вашего корабля. Нет, они доставили меня только к границе солнечной системы. И там же, на орбите кометы Галлея, будут ждать через земной год. Они пользуются космолетами только для межзвездных перелетов и путешествий в другие галактики. Возят на них все необходимое, используют как базы. Если бы вы знали, какие у них корабли!.. А так каждый может телетранспортироваться. Надеваешь костюмчик и — раз! Летишь, куда хочешь. Да вы сами увидите, когда я отправлюсь на Землю. Но дело не только в костюме, это скорее защитное средство. Телетранспортировка происходит благодаря особым психофизиологическим задаткам, которые есть и у нас, земных людей. Правда, они утверждают, что эти задатки разовьются повсеместно не раньше, чем через миллион лет, если, конечно, нашей эволюции ничто не помешает. А костюм сам по себе — тоже чудо. Он тебя и питает, и согревает, и воздух дает, и все прямо через кожу. В нем можно пролететь рядом с Солнцем и даже не вспотеть. Видите ли, они готовы раскрыть нам тайну этих костюмов, готовы научить всех тому, чему сумели научить меня.

— Чему же еще, кроме чтения мужских мыслей? — съязвил Гибсон.

Она мило засмеялась.

— Ай-ай-ай, Томми, а еще любите меня! Я вам напомню дату своего рождения: двадцать второе мая тысяча девятьсот седьмого года. Значит, сейчас мне девяносто четыре года. Разве так должен разговаривать воспитанный англичанин со своей бабушкой?