На поющей планете. (сборник) - Страница 14

Однако на следующий же день начались неприятности. Сначала дети, а потом молодежь и даже взрослые, встречаясь на улице, вместо приветствия начали чесаться подмышками, подскакивать то на левой, то на правой ноге и, скаля зубы, выкрикивать: «Гхы, гхы, гхы». А те, кто помоложе и попроворнее, даже кувыркались через голову. Находчивые промышленники тут же произвели, а находчивые торговцы пустили в продажу материал, как две капли воды похожий на лохматую шкуру гостя. Женщины, разумеется, тут же его расхватали, и через несколько дней многих из них было трудно отличить от шимпанзе Топси. Вся планета почесывалась, скалила зубы, искала в голове и кувыркалась, подражая гостю со своей далекой голубой сестры. Глубокомысленные рассуждения ученых еще пуще разжигали пожар моды.

Судя по организму и поведению ее представителя, заявляли они, цивилизация Голубой Планеты живет в гармонии с природой; ее жители простодушны и откровенны, не знают лжи и лицемерия, делают, что им вздумается, не стесняясь друг друга. Они все еще миролюбивы, — ибо не едят мяса, — ловки, подвижны, любознательны, однако пока не ясно, как они трудятся, как именно овладевают знаниями и как передают их друг другу. Чтобы выяснить это, хорошо бы заполучить в качестве объекта наблюдения по крайней мере еще одного представителя этой цивилизации...

Однако к этому времени Планетарный Совет уже спрашивал себя, не довольно ли с них и одного. Потому что молодежь, подстрекаемая подобными заключениями, начала заявлять, что она тоже желает жить в гармонии с природой и плюет на разные лицемерные правила поведения. Молодые люди перестали посещать учебные заведения и ходить на работу, а во время еды не только разгуливали по столам и нахлобучивали тарелки себе на голову, но и швыряли ими об стены и об пол для забавы. Многие стали ходить нагишом — ведь и гость, фактически, был голый! Топси же, видя, что ему подражают, и вовсе взбесился. Он садился своим хозяевам на голову, лазил им в уши, ломал и бил все, что попадет в его длинные, косматые и сильные лапы. В конце концов положение стало критическим. Толпы народа начали собираться на улицах и тоже бить и ломать все, что попадется под руку. При этом они кричали: «Гхы, гхы, гхы!» и «Долой Планетарный Совет!» Так веселое модное увлечение вылилось в трагические события, занесенные в скрижали истории планеты под названием «Голубой революции», потому что девизом бунтовщиков было «Хотим жить как на Голубой Планете!» В итоге Планетарный Совет, которому удалось овладеть положением ценой многих жертв, решил прекратить все попытки контактов с другими цивилизациями сроком на сто лет, так как было совершенно очевидно, что их собственная цивилизация не доросла до понимания достижений других планет и не могла поддерживать с ними полезных связей.

Тихой безлунной, ночью небольшой скоростной планетолет бесшумно ссадил Топси на мысе Канаверал возле ракетной стартовой площадки и тут же умчался к звездолету «Р-109», который ждал его возле Марса. Представляете, какая поднялась суматоха, когда утром ракетчики увидели Топси, который радостно прыгал перед клетками, где сидели его собратья! Ученые не знали, как объяснить такое чудо, и решили, что шимпанзе, наверное, забыли посадить в капсулу или что Топси в последнюю минуту сбежал из ракеты. Само собой разумеется, конфузное происшествие решили держать в тайне.

Но это — полбеды. Плохо то, что из-за Топси мы по меньшей мере еще на сто лет обречены на одиночество в космосе.

В последнее время в печати часто появляются разного рода научные, полунаучные и прочие сообщения о жизни дельфинов, о попытках человека проникнуть в мир этих загадочных существ. Черноморские государства даже договорились между собой запретить их лов, и эта широкая заинтересованность общественности окончательно убедила меня в том, что я не имею права скрывать то, что мне пришлось узнать несколько лет назад, совершенно невероятным, на первый взгляд, образом. А молчал я до сих пор потому, что боялся скомпрометировать свое реноме журналиста. Я и сейчас не знаю, какая доля истины содержится во всей этой истории, и потому не буду упоминать имен замешанных в ней людей. Я мог бы обнародовать их только в том случае, если наука в достаточной мере заинтересуется изложенными здесь фактами.

В то время я находился в далекой командировке. Покончив с делами, ради которых приехал в командировку, в жадном нетерпении увидеть и узнать как можно больше я решил любой ценой окунуться в Тихий океан. Согласитесь сами: можно ли побывать всего в тысяче километров от Тихого океана и не увидеть его, если ты еще мальчишкой качался в лодке фантазии на волнах его загадочной славы! Это все равно, что побывать в Риме и не увидеть папу римского, если не хуже. Рассуждая таким образом, я самоотверженно отвалил половину сэкономленных командировочных в кассу авиакомпании, и уже через несколько часов оказался в городе, который по праву называют жемчужиной, царицей и т.д. океана, побережья, континента и т.п.

Город и впрямь великолепный! Но вряд ли те три дня, что я в нем провел, врезались бы в мою память так глубоко, не окажись я в актовом зале местного университета, куда привели меня ноги, подкашивающиеся от беготни по музеям и другим достопримечательным местам. Там как раз заседал международный конгресс океанологов. Удостоверение журналиста обеспечило мне доступ на галерку — я устроился в самом темном ее углу; там можно было даже и вздремнуть, и никто бы этого не заметил, но я не хотел спать, а хотел просто отдохнуть, все равно где, не посягая на свои финансовые резервы, которые таяли с угрожающей быстротой. Отдохнуть и, конечно, послушать, насколько позволяла усталость.

Не могу сказать, что океанология — моя слабость. Но, будучи журналистом, я свято верен принципу: никогда не упускай возможности узнать что-либо новое, безразлично что. И я подумал: почему бы не узнать побольше о Тихом океане, тем более, что я в нем уже купался?

Я перелистывал программу, которую швейцар подал мне у входа после того, как с большим удивлением и уважительно рассмотрел мое удостоверение, — наверное, я был единственным представителем печати «другого мира» — и вдруг выпрямился в кресле. Я даже почувствовал, что ноги перестали ныть, а все мои органы чувств, образно выражаясь, стряхнули усталость и навострили уши. Мне даже показалось, будто я услышал, как они в один голос радостно воскликнули: «Ого!» Имя докладчика, который как раз в эту минуту поднимался на трибуну, было слишком хорошо известно. Случай помог мне увидеть и услышать большого специалиста, пионера изучения дельфинов, директора крупнейшего океанариума.

Я кое-что знал об этом человеке из научно-популярных журналов. Три десятка лет назад он начал в одиночку изучать дельфинов, пожертвовав ради этого своим состоянием. На собственные средства им были построены на окраине города два небольших бассейна. Он нигде не встречал ни поддержки, ни понимания, много лет его единственным доходом были гроши, которые платили желающие поглазеть на фокусы выдрессированных им дельфинов. Так продолжалось до тех пор, пока он, наконец, не сумел пламенными статьями и убедительными научными аргументами заинтересовать некоторые научно-исследовательские институты и привлечь внимание общественности к странным существам, которые — единственные на Земле — обнаруживают интерес и любовь к человеку. Теперь профессор, доктор наук Дж. Н. общепризнанный авторитет, и человечество напряженно ждет, что он найдет способ проникнуть в загадочный мир дельфинов. Его поиск шел в трех направлениях: изучение мозга дельфинов методами сравнительной анатомии, биохимии, биофизики и нейрофизиологии; изучение языка дельфинов; обучение дельфинов человеческому языку. Впрочем, эти области осваивает сейчас вся наука дельфинология, но поскольку серьезных ученых в этой области все еще слишком мало, большинство публикаций в печати — чаще всего спекулятивная шумиха, а не плод научных исследований.