На пороге Нового Завета - Страница 22

Понятно, что скептицизм не мог выйти за пределы узкого круга людей, занимавшихся философией и при этом убежденных в бессилии мышления. Кое-кто, конечно, пользовался идеями Пиррона для прикрытия циничного отношения к жизни. Но чаще всего скептицизм казался абсурдным. Ему противилось глубокое, хотя порой и смутное убеждение в том, что истина достижима. Путь Пиррона вел к тупику, между тем как человек искал выхода, искал решения коренных жизненных проблем.

Глава шестая

ЭПИКУР И СКЕПТИКИ

1. Лукреций. О природе вещей VI, 2-8. Пер Ф. Петровского.

2. Сведения об Эпикуре сохранились главным образом во фрагментах из его трудов и писем, а также в Х книге "О жизни, учении и изречениях знаменитых философов" Диогена Лаэртского (М., 1979), автора, жившего в первые века н.э.

3. Эпикур. Письма и фрагменты, V В, 22. Тексты Эпикура цитируются по переводу И. Соболевского в кн.. Материалисты древней Греции. Собрание текстов Гераклита, Демокрита и Эпикура. Под ред. М. Дьшника. М. , 1955.

4. Эпикур. Письма и фрагменты, V В, 54.

5. Там же, V В, 87.

6. Там же, III (с. 209).

7. Там же, IV, I.

8. Там же, V В, 57.

9. Сюнь-цзы. Гл. "Учение о небе"- АМФ, I, с. 226.

10. Эпикур. Письма и фрагменты, III (с. 212).

11. Цицерон. О роке, 20.

12. Эпикур. Письма и фрагменты, IV, XI.

13. Слова Эпикура, приведенные в кн. Марк Аврелий. Наедине с собой, IX, 41.

14. Эпикур. Письма и фрагменты, III (с. 209)

15. Там же, V В, 10.

16. Там же, V В, 37.

17. Там же, V В, 85.

18. Там же, I (с. 182)

19. Диоген Лаэртский. Цит. соч , X, 22.

20. Лукреций. Цит. соч., III, 9-13.

21. Предания о жизни Пиррона можно найти у Диогена Лаэртского (IX, 61-108).

22. Секст Эмпирик. Три книги Пирроновых положений, 1,6, 12.

23. П. Флоренский. Столп и утверждение истины. М., 1914, с 36.

24. Секст Эмпирик. Там же, 1, 4, 8.

Афины и Коринф, V-III вв. до н. э.

Принято думать, что толпы оборванных молодых людей, которые слоняются по дорогам и улицам больших городов, появились только в нашу эпоху, пресыщенную цивилизацией. Между тем античный мир тоже знал своих хиппи; они во многом были похожи на нынешних, хотя, в отличие от них, исповедовали ясную и законченную философию опрощения.

Уже во времена Платона и Аристотеля эти люди, по виду казавшиеся последними нищими, гордо расхаживали среди удивленных горожан, которые нередко узнавали в них отпрысков знатных и состоятельных семей. Центром их сборищ был гимнасий Киносарг, откуда и пошло название киники, или циники; впрочем, кое-кто производил его от слова кинос, пес, намекая на собачий образ жизни этих врагов цивилизации.

В свое время Эсхил возлагал все свои надежды на благоустроенный город как оплот человечности, разума и культуры; киники же, напротив, подняли настоящий мятеж против городской цивилизации. Они ставили ей в вину чуть ли не все бедствия, постигающие людей, и требовали возврата к жизни "согласно природе".

Подобные взрывы отвращения к цивилизации сопровождали ее многие века, от Лао-цзы до Руссо и Толстого. Это явление неслучайное, оно тесно связано с противоречиями, изначально присущими цивилизации.

Хотя цивилизация и культура тесно переплетены, они существенно отличаются друг от друга. Цель культуры раскрытие и обогащение духовного мира человека, цивилизацию же создает труд, обеспечивающий материальные потребности людей. Поэтому цивилизация является аналогом борьбы за существование, свойственной природному миру. Но в то же время ее развитие, следуя собственной логике, уводит человека от естественного образа жизни, что не может не отражаться на душевном укладе людей. Цивилизация постепенно начинает выступать как враг природы, а разрыв с природой человек переживает болезненно. Отсюда ощущение, что цивилизация подтачивает жизненные корни человечества. Она представляется уже не крепостью, но коварным врагом, готовым поработить людей. XX век подтвердил эти опасения. Техника превратилась как бы в некую "вторую природу", над которой человек теряет власть и которая обращается против него самого.

Мифы приписывали начало цивилизации богам, в ее победах справедливо видели дары неба. Но со временем на нее стали смотреть как на дело всецело земное, как на предмет гордости, основу самоутверждения человека. Гимн софокловой "Антигоны" во славу разума и слова софистов о человеке как "мере всех вещей" были фанфарами, возвестившими наступление "светской" эпохи...

Но скоро, очень скоро начинают обнаруживаться изъяны в этой наивной вере. Цивилизация не делает людей более счастливыми, и они начинают сомневаться в ее абсолютной ценности.

Самая серьезная попытка "вернуться к природе" исходила из мысли, что человек должен искать руководства в чем-то, стоящем над ним. В качестве такой основы часто называли "естественный Порядок", отражающий Божественное бытие. "Все выходит хорошим из рук Мироздателя, все вырождается в руках человека", - говорил Руссо, выступая против условностей и искусственности цивилизованной жизни. В Греции выразителями этого протеста стали киники.

Цицерон однажды остроумно заметил, что после разговоров с Сократом у разных людей складывались самые неожиданные и далекие друг от друга воззрения. Такова была многогранность этого удивительного гения. Оказал он влияние и на основателя кинизма Антисфена (435-370). Антисфен был настолько увлечен беседами Сократа, что ежедневно ходил к нему из Пирея, расположенного в нескольких километрах от Афин.

Однако взгляды их во многом расходились. Сократ свято чтил законы и традиции города, Антисфен же их желчно высмеивал. Сын фракийской рабыни, он не имел гражданства и поэтому называл себя "непородистым псом". Антисфен мстил несправедливому порядку тем, что не желал его признавать, издевался над Платоном и другими людьми, гордившимися своим родом. Принадлежность к эллинской нации он не ставил ни во что. Раб и свободный были для него равны. Умозрительные поиски Сократа тоже не могли слишком интересовать Антисфена. Он прошел школу диалектики у софиста Горгия и в этом смысле мало что заимствовал у Сократа.

Главным Антисфен считал "искусство жить", что делает его предтечей всей эллинистической философии. Именно этому искусству хотел он научиться у Сократа. В афинском мудреце его восхищала спартанская выдержка, мужество, непритязательность и умение оставаться счастливым в нужде. Все это в глазах Антисфена было вершиной человеческого достоинства. "Благородство и добродетель, -говорил он,- одно и то же. Достаточно быть добродетельным, чтобы быть счастливым; для этого ничего не нужно, кроме Сократовой силы духа. Добродетель проявляется в поступках и не нуждается ни в обилии слов, ни в обилии знаний" (1).

Антисфен старался во всем подражать учителю, а иногда был даже не прочь перещеголять его в "простоте". Так, например, он решил носить лишь один плащ на голом теле, складывая его вдвое. Плащ был дырявый, и Сократ, видя эту причуду Антисфена, добродушно заметил: "Сквозь плащ просвечивает твое тщеславие". Тем не менее он любил этого одаренного, хотя и вздорного человека; в последний день жизни он пожелал видеть его у себя в тюрьме среди самых близких людей.

После казни Сократа Антисфен нашел способ отплатить его врагам. Как утверждают, он "был причиной изгнания Анита и смерти Мелата" - главных обвинителей мудреца.

Вскоре Антисфен вознамерился основать собственную школу. Поначалу это ему удавалось плохо. Взлохмаченный чудак в ветхой одежде, с посохом и сумой, вызывавший улюлюканье мальчишек, казался карикатурой на философа. Но постепенно его образ жизни и его "чарующая беседа" нашли ценителей. Киносарг становился людным. Многим нравилось, что Антисфен не требует знания математики, как Платон, что кинические правила доступны всем сословиям. Добровольное нищенство даже стало входить в моду среди людей, желавших прослыть мудрецами. Правда, иметь дело с Антисфеном было непросто. Со своими учениками он обращался довольно строго, порой пуская в ход палку. "Врачи тоже суровы с больными",- говорил он.