На открытых колёсах (СИ) - Страница 68

– Да. Всё отлично…

«Ага, щас. Вот только пару таблеток выпью, и сразу всё станет нормально. Ненадолго – на пару часов, но… мне потребуется полчаса. Трижды: сегодня и два раза завтра. Надеюсь, этого хватит…»

Вслух я, естественно, этого не произнёс. Сорвал с головы потный подшлемник и вместе с остальными направился в здание автодрома через проёмы боксов.

Надо будет у мамы про отца спросить. Вдруг она в курсе…

Пару часов спустя, Подмосковье

– Подъезжаем, Юрий Иванович, – проинформировал водитель, сверившись с навигатором.

– Хорошо, – отозвался Жумакин-старший и передвинулся на широком заднем сиденье ближе к правой двери.

Глянул на часы: до конца регистрации ещё полчаса. Успеет!

Всё этот чёртов тендер: победа принесла такие заморочки, что хоть вешайся. Столько всего нужно знать, подписывать, согласовывать, мотаться туда-сюда, проверяя, всё ли в порядке на объектах подряда, и встречаясь с людьми… Как же он от всего этого устал!..

Мелькнула крамольная мысль по завершении проекта продать фирму и вместе с семьёй переехать в Европу, вложив средства в карьеру сына и айтишное предприятие, куда тот устроился на подработку.

Мечты, мечты… Сперва текущие проблемы необходимо решить, Мишке оплатить операцию, подождать, пока восстановится и его куда-нибудь подпишут… тогда и посмотрим. А пока…

Машина затормозила у похожего на длинную стеклянно-стальную сосиску терминала аэропорта Домодедово. Юрий Иванович, не теряя времени, выбрался из салона, достал из багажника саквояж и вместе с охранником, который в дороге сидел справа от водителя, направился ко входу.

– Господин Жумакин? – неожиданно окликнул его кто-то.

Бизнесмен остановился, заозирался. Охранник напрягся, положил руку на оружие.

А к ним подходили знакомый следователь, отправивший в СИЗО господина Формана, и сопровождавшие его молчаливые полицейские.

Юрий Иванович почуял неладное. «Неужели это?..»

– Здравствуйте, – сказал он сдержанно. – Что-то случилось?

– Господин Жумакин, вы задержаны за дачу взятки в значительном размере для выполнения заведомо незаконных действий, а именно подлога медицинских документов о состоянии здоровья вашего сына, Михаила Жумакина, – без тени веселья или злорадства отчеканил Костров. – Статья 291 УК РФ, часть третья. Вам придётся проехать с нами.

– Могу я позвонить жене? Две минуты.

– Можете, – чуть помедлив, ответил следователь.

– Благодарю.

Юрий Иванович отошёл в сторону и достал смартфон.

– Алло, Милена? – донеслось до Кострова и полицейских. – Это я. У меня проблемы. Большие. Да, ты правильно всё поняла… Только не плачь, слышишь? Мише ничего не говори. Во всяком случае пока. Пусть катается… Всё, обнимаю. Мне пора.

Жумакин-старший убрал телефон от уха и двинулся обратно к сотрудникам органов.

– Андрей, вы с Антоном свободны, – сказал дожидавшемуся его охраннику. – Заплатил я вам за две недели вперёд, так что на этот счёт можете не волноваться. – И уже Кострову: – Ведите. Я готов.

Чуть позже, Аудру

Первая гонка выдалась не особо интересной. Начав со второго места – с «грязной» траектории, я выиграл старт у Кари, не дав тому обойти меня в самом начале. Ахмед, конечно, сразу уехал, и мне оставалось лишь наблюдать удаляющуюся корму его болида – и не пускать финна вперёд.

Нико пробовал атаковать всеми доступными способами: и получить от меня небольшой слипстрим, и протиснуться по внутреннему радиусу в повороте, и оттеснить к краю трассы… Пару раз: на седьмом и одиннадцатом кругах – ему удавалось поравняться со мной и даже продвинуться чуть-чуть дальше, но я кое-как отбивал позицию обратно.

Я ни о чём не думал: на скорости за сто, местами за сто пятьдесят какие-то жизненные вещи не имели значения. Просто до предела надсаживал машину, стараясь остаться посредине, между двумя белыми «Татуусами». В нынешнем состоянии – голову будто плющит изнутри, в висках стучит кровь, дыхание тяжёлое, как у загнанного зверя, – большего я добиться не мог.

Так мы втроём и финишировали: Энаам с отрывом от меня в 2,873 секунды – и я с Кари, разделённые жалкими шестью десятыми. В который раз. Будь гонки длиннее круга на три, я в такой ситуации отдавал бы место. Но пока меня, что называется, хватало.

Наконец прошли все формальности, люди стали грузиться в автобусы и легковушки, чтобы вернуться в город. Я же ненадолго оказался вместе с мамой, приехавшей на автодром меня поддержать, на расстоянии от всей этой суеты.

Пользуясь тем, что рядом не было посторонних, мама обняла меня и прошептала:

– Миш, я знаю, ты лучший!

В её шёпоте я уловил слёзы, и это навело меня на подозрение.

– Отец так и не звонил? – спросил я, отстранившись.

– Звонил, – после недолгой паузы ответила она. Вопреки ожиданиям, не заплакала. – Не волнуйся за него. Опять дела его задержали…

– Он жив? – Я уже не знал, чего ждать.

– Да. Он в полном порядке. И надеюсь, он со всем справится.

Ночь, Пярну

Проснулся я по двум противоположным причинам: одновременно хотелось по нужде и попить. Вокруг было темно, и я глянул время на смартфоне, а не на будильнике.

Полвторого ночи. Недолго же я проспал. А ведь завтра (точнее, уже полтора часа как сегодня) очень важный день…

Волнения не было. Во всяком случае пока. И я уж точно не собирался вызывать его сам или поддаваться, когда оно придёт.

Я спокойно сделал всё, что было нужно, и, взяв со стола одну из пустых пластиковых бутылок, как был – в майке, шортах и кедах на босу ногу – вышел в коридор.

Кулер находился в небольшом углублении-рекреации у выхода на лестницу. Я шёл мимо закрытых дверей компактных уютных номеров, где спали те, кто приехал в эти выходные на автодром, и слышал лишь собственные тихие шаги и дыхание.

Проходя мимо комнаты Лаймы (последняя не особо-то и скрывала, где остановилась), я насторожился. Поднятая для следующего шага нога замерла в воздухе.

Я услышал тихий приглушённый плач.

Встал выбор: продолжить путь или постучаться – это хотя бы её отвлечёт. Я справедливо рассудил, что за пару минут вряд ли что-то изменится, и потопал дальше.

Не спеша добрался до кулера, набрал воды в бутылку, половину выпил, набрал ещё раз. Подумал, что, наверное, хватит, и, завинтив крышку, направился назад по коридору.

У двери Лаймы не удержался-таки и постучал. Как и ожидалось, всё стихло. Удовлетворившись этим, я решил было продолжить путь… но тут дверь открылась.

На пороге стояла Лайма в простом халатике, под которым угадывалось бельё, и как-то странно на меня смотрела. Словно хотела меня прибить за то, что я нарушил её уединение, и в то же время сделать что-то другое. Что именно, я в ту секунду не успел придумать.

– Тебе чего? – не очень дружелюбно прошептала журналистка. – Ты преследуешь меня, что ли?..

– Нет, просто даю понять, что перемены в вашем поведении заметны невооружённым глазом – а значит, однажды на это обратят внимание и другие, если вы с этим поскорее не разберётесь. А сам я разве что мимо проходил, до кулера и обратно. Но если всё о’кей, то какого чёрта?..

Я махнул рукой и уже развернулся в сторону своей комнаты, как вдруг Лайма сказала:

– Подожди. Останься.

Удивлённый, я вновь повернулся к ней.

Она приоткрыла дверь чуть шире.

– Мика, я ничего против тебя не имею, но… Давай сейчас всё проясним, чтобы мы понимали друг друга.

– Хорошо. А то мне и самому надоело наблюдать вашу маску показной независимости, – сказал я, заходя в её номер.

У Лаймы нашёлся и чай: от такого предложения я не смог отказаться. Не очень приятно было оттого, что пришлось влезать в чужую жизнь, но, с другой стороны, я мог совсем скоро получить разгадку, которую жаждал найти с нашей первой встречи.

Юная журналистка долго собиралась с мыслями – допила чай, ушла в себя, закрыв лицо руками. Я не торопился: до утра времени было полно; к тому же, Лайма выглядела сейчас такой печальной, такой беззащитной… такой доступной…