На острие ножа - Страница 49
Войдя, мы застали Тони Филосиани за ожесточенным спором со специальным агентом ДВБ Тедди Филдингом, руководившим операцией. Манеры у спецагента ДВБ были вкрадчивые, на лице улыбка. В своем неприметном, но явно дорогом бежевом костюме он смахивал на выпускника престижного университета из Лиги плюща. Они с Тони Филосиани склонились над картой Хейвен-Парка, разрабатывая план окончательного разгрома.
Навстречу мне поднялся мой непосредственный начальник, капитан Джеб Каллоуэй; он взволнованно сообщил, что гордится мной. Вид у Джеба был подавленный. Видимо, ему совсем недавно сообщили, что я не совершал никаких преступлений и все делалось с ведома начальства. Глядя в его черные глаза, я ясно видел: Каллоуэй переживает, потому что тогда не выступил в мою защиту. Правда, мне предъявили такие обвинения, что защищать меня было трудновато. К тому же я сам во всем сознался. И все-таки Джеб давно занимал свою должность, подчиненные по праву его любили. Я уверял его, что не обижаюсь, но ему все равно было не по себе.
Посмотрев на меня, капитан Каллоуэй велел мне немедленно обратиться к врачу. Находившийся там же медик скорой заглянул мне в рот, ощупал сломанные ребра, дал какие-то болеутоляющие таблетки и посоветовал как можно скорее обратиться к стоматологу.
Но я не собирался сидеть в кресле у зубного и слушать противное жужжание бормашины, пока остальные будут брать Хейвен-Парк.
Вернувшись в общий зал, я услышал слова Тони Филосиани:
— Нанесем удар около четырех. Две группы спецназа ФБР возьмут утреннюю смену, когда те будут возвращаться на стоянку. Еще две группы блокируют полицейских из дневной смены в здании бывшей начальной школы до того, как те выйдут на улицу. Лучше всего производить аресты в спортзале, во время переклички. Не выпускайте их! А уже потом возьмем остальных — всех поголовно.
Начальник полиции Лос-Анджелеса поднял голову и обвел взглядом всех присутствующих:
— Операцией руководят агент Лав и агент Филдинг. Мы с Тедом считаем, что аресты лучше проводить федеральным агентам, чтобы избежать долгих споров из-за юрисдикции. Группа быстрого реагирования ПУЛА также прибудет на место, но останется в резерве.
С этим планом согласились все.
На то, чтобы выписать ордеры FISA, ушло больше времени, чем планировалось. Вскоре я остался наедине с Алексой в пустом конференц-зале. Мы сидели и ждали, держась за руку. Все, кто случайно заглядывал к нам, только улыбались.
— Нужно позвонить Чучу, — сказала она наконец.
Мы вместе позвонили сыну из подземного зала связи.
— Слава богу! — только и сказал он, услышав мой голос. Потом он тихо добавил, что любит меня и все время молился за меня. Разговаривая с сыном, я не мог сдержать слез.
Мне хотелось вытащить Рикки Росса из Хейвен-Парка до того, как все начнется, — чтобы он не пострадал и чтобы его бывшие сослуживцы ни о чем не догадались. Он не переставал удивлять меня. Пятнадцать лет назад он оказался гораздо хуже, чем я о нем думал тогда. А сейчас, в ходе секретной операции, он меня не подвел — и снова удивил. Особых симпатий он у меня, правда, не вызывал, но добровольно вызвался помочь нам и прикрывал меня, как мог… Он оказал мне неоценимую услугу.
Через час его взяла группа наших в штатском и доставила в кабинет Тони Филосиани.
Как только в три часа дня нам доставили ордера на арест, мы покинули оперативный центр и вышли к гаражу, перед которым стояли машины отряда быстрого реагирования ПУЛА и спецназа ФБР. Два отряда быстрого реагирования ПУЛА уже погрузились в свои пуленепробиваемые черные грузовики — по пять человек в каждом. Командиры сели в машины тактической поддержки, и все поехали. Двадцать бойцов спецназа ФБР бежали к своим машинам.
Мы с Алексой и Тони Филосиани ехали в одной из машин ПУЛА без опознавательных знаков, за рулем сидел личный водитель Тони.
— Ты молодец, Шейн, — сказал шеф, оборачиваясь ко мне с переднего сиденья. Весь день он был очень занят и сейчас обратился ко мне в первый раз.
— Спасибо, сэр.
— Я представлю тебя к медали Доблести.
— Медали мне не надо. Достаточно того, что мэром Хейвен-Парка станет хороший парень.
— Молодец, — повторил шеф, — а насчет медали не спорь! Считай, что в твоем лице мы прославим все наше полицейское управление. — Он отвернулся и посмотрел вслед грузовику ОБРа. Автоколонна бесшумно двигалась по улице.
Глава 59
Учитывая всю подготовительную работу, операция прошла на удивление легко.
Спецназ ФБР на полной скорости, со щитами и дубинками, ворвался на стоянку полицейского управления Хейвен-Парка. Никто из утренней смены не оказал сопротивления. На всех арестованных надели наручники, зачитали им их права и погрузили в автозаки.
Я наблюдал за тем, как брали Алонсо Белла. Здоровяка выволокли из машины, мигом разоружили и защелкнули на нем наручники.
Подойдя поближе, я слушал, как ему зачитывают его права. Белл смотрел на меня с нескрываемой ненавистью.
— Я тебе помогал! Думал, ты мне друг! — сказал он.
— Когда? До или после того, как пытался убить меня и позволил козлу Веларио избить меня до смерти, привязанного к стулу?
— Ты ведь понимаешь, ничего еще не кончено. Может получиться все, что угодно, — тихо сказал он, так, чтобы никто, кроме меня, его не слышал. — Мне не обязательно самому находиться на свободе, чтобы жарить тосты…
— Опять угрожаешь, Ал?
— Нет, приятель, не угрожаю. Всего лишь информирую.
— Спасибо за предупреждение. Отправляйся за решетку, да смотри не зевай в тюремном душе.
Его увели.
Орас Веларио на службу не вышел, сказался больным. Позже я узнал: когда его арестовали и повезли на допрос, в машине он разрыдался.
Тэлбота Джонса и Карлоса Реала взяли дома.
Мэра Братано арестовали в его увешанном почетными грамотами кабинете в здании администрации Хейвен-Парка около пяти вечера того же дня. Бирюзовый «кадиллак» стоял на обычном месте под табличкой «Его честь мэр».
Когда мэра вывели из кабинета в наручниках, мы с Алексой стояли в коридоре. Проходя мимо нас, мэр громко возмущался:
— Какой еще заговор с целью убийства?! Полная ерунда! У вас нет свидетелей!
— Есть, — сказал я.
Братано остановился и обернулся. Когда он увидел меня, на его лице промелькнул целый калейдоскоп чувств. От гнева он довольно быстро перешел к отчаянию.
Первый крупный успех последовал в тот же день, в шесть шестнадцать вечера. Адвокат Тэлбота Джонса попросил о встрече с окружным прокурором. Джонс пошел на сделку с правосудием, обещая дать показания против своих сообщников. И завертелось… Многие охотно давали показания, разоблачая преступления главных участников коррупционного скандала в Хейвен-Парке.
Давать свидетельские показания в тот день мне не пришлось, потому что зубная боль сводила меня с ума. Филосиани лично договорился с ведущим хирургом-стоматологом Беверли-Хиллз, и через час я уже сидел в зубоврачебном кресле; мне обещали изготовить полный комплект новеньких красивых зубов.
Через семь часов мучений я вышел из кабинета с онемевшей после наркоза челюстью и временным пластмассовым протезом. Издали зубы выглядели великолепно, но мне строго-настрого запретили есть кукурузу в початках и грызть арахис и карамель, пока не изготовят и не поставят постоянные фарфоровые коронки.
Домой я приехал в одиннадцать, мы с Алексой снова сидели в шезлонгах и любовались тихими водами каналов в Венисе. Франко путался у нас под ногами, демонстрируя свою кошачью преданность. Больше всего он радовался тому, что все наконец вернулось на круги своя.
Челюсти начали отходить после наркоза, и я то и дело подбегал к зеркалу. Мне казалось, что новые зубы слишком большие, как будто принадлежат кому-то другому. Выглядели они замечательно, но при разговоре я все же немного пришепетывал. Придется поработать над дикцией!
— Нам с тобой сейчас очень повезло, милый, — сказала Алекса, взяв меня за руку.