На острие - Страница 4

Что он делает в этом бизнесе?

Когда такси довезло Джен до ее квартиры в Челси, она немного успокоилась. Начинался дождь. Такси остановилось у тротуара, рядом с огромной лужей. Джен выпрыгнула из машины, ухитрившись оставить туфли сухими, но через миг автобус окатил водой ее брюки. Доехав на старом лифте до шестого этажа, она обменялась хмурым взглядом с живущей напротив пожилой леди, которую, судя по ее почте, звали миссис Пинни. В течение месяца Джен пыталась вести себя как добрая соседка, но отказалась от этой затеи после того, как дама в ответ на слова: «Добрый день, миссис Пинни. Как вы поживаете?» – ретировалась в свою квартиру, что-то буркнув о манерах. «Интересно, что ей во мне не нравится? – размышляла тогда Джен. – Может быть, то, что я китаянка? Или американка? Или просто то, что я пытаюсь вести себя дружелюбно?» В общем, она стала недолюбливать миссис Пинни. А зимой, когда она все чаще возвращалась домой усталой и раздраженной, это чувство начало перерастать в ненависть.

Джен вошла в свою крошечную квартирку. Дождь усилился, и капли воды плясали в пятне желтого света за стеклом на узком балконе гостиной. Когда она задергивала шторы, зазвонил ее мобильный. Это было SMS-сообщение от матери. Та сообщала, что Вивьен стала регулярно появляться ровно в три часа пополудни по нью-йоркскому времени на одном из деловых телевизионных каналов, чтобы выдать три очередных главных совета по биржевой игре. Джен бросила взгляд на часы. Восемь тридцать три. Схватив на кухне упаковку чипсов «Принглз», она врубила телевизор.

На экране была ее телегеничная старшая сестра Вивьен, работавшая аналитиком в крупной нью-йоркской брокерской фирме и ставшая в последние месяцы телевизионным экспертом. Один раз в неделю она выступала с прогнозом курсов ряда ценных бумаг по своему выбору. Слушая, как сестра расхваливает инвестиционную привлекательность какого-то производителя пластикового сантехнического оборудования, Джен довольно кисло подумала, что в манере поведения и в речи Вивьен присутствует некая привлекательность. Казалось, что она понимает, о чем говорит, ей хочется верить. Но Вивьен никогда не отличалась умом и в этом отношении не могла сравниться с Джен. Этот факт – совершенно очевидный для Джен – почему-то оставался незамеченным для родителей. Вивьен следовало бы предсказывать погоду – в этом случае время от времени оправдывалась бы хотя бы часть ее прогнозов.

В ее памяти снова всплыли слова Джастина Карр-Джонса. Как он мог подумать, что она спит с Алексом Кальдером? Да, Алекс ей нравится, и ее жизнь стала намного лучше после того, как она начала с ним работать. Он внимателен, справедлив и прислушивается к ее словам. Как и Карр-Джонс, ее новый босс просто создан для своей работы, но в отличие от Карр-Джонса Кальдер готов объяснить, как у него это получается. Джен была вынуждена признать, что Алекс, с его серо-голубыми глазами и едва заметными V-образными складками на лбу, выглядит довольно мило. Она не могла не заметить наполненного мощной взрывной силой сухого, гибкого тела Кальдера, так отличающего от хлипких торсов ведущих сидячий образ жизни слизняков-трейдеров. Но Джен гордилась своим профессионализмом и ни за что бы не отправилась в постель с боссом.

Надо сказать, что оскорбили ее не слова Карр-Джонса, а то, что за этими словами стояло. Этот тип хотел сказать, что она никогда не достигнет в работе его уровня или уровня других коллег-мужчин, а всем своим успехам в карьере… обязана лишь внешности. Главным достоинством Джен как сотрудницы «Блумфилд-Вайс» была, как полагал Карр-Джонс, ее готовность оказывать сексуальные услуги. Она вспомнила, как примерно год назад, вскоре после ее поступления на службу, Карр-Джонс попросил ее принять участие в его вечерней встрече с весьма важными клиентами. Когда она встретилась с боссом в вестибюле, на ней был брючный костюм от Армани, обошедшийся ей в две тысячи долларов. Едва взглянув на нее, Карр-Джонс велел ей отправиться домой и надеть самую короткую из ее юбок. Переодевшись, Джен должна была присоединиться в ресторане к нему и его клиентам. Она поступила так, как он просил, и позже пожалела об этом.

Карр-Джонс, похоже, относился так ко всем женщинам. Другой женщиной в его группе была весьма крупная блондинка – англичанка по имени Тесса, которую вполне устраивало такое к ней отношение. Более того, она научилась извлекать из него пользу. Но Джен просто не могла вести себя подобным образом. Дело усугублялось тем, что Карр-Джонс лишь недавно вернулся из двухгодичной командировки в Японию, где на него сильное впечатление произвели развлекавшие его клиентов гейши. Джен иногда казалось, что в бизнесе ей уготована роль кроткой домашней гейши. Она надеялась, что, перейдя в группу Кальдера, избавилась от Карр-Джонса, но тот постоянно находился поблизости и его высокомерные насмешки по-прежнему вызывали у нее негодование и стыд.

Вивьен, похоже, просто потешалась над ней с расстояния в три тысячи миль. Джен нажала кнопку на пульте дистанционного управления и переключилась на CD. Рэп. Когда-то она терпеть не могла такую музыку, но через несколько месяцев после прибытия в Лондон купила альбом Эминем. Затем еще один. И почти сразу – третий. Джен любила включать звук на полную мощность, и исполненные злобы слова действовали на нее словно очищающий душ.

Ей очень не нравилась та женщина, в которую она постепенно превращалась: мрачная, озлобленная, вечно в плохом настроении. Кроме подруги, с которой она познакомилась еще в колледже и карьера которой складывалась столь же скверно, друзей в Лондоне у Джен не было. Погода здесь была отвратительной, ночи длинными, на рынке бумаг никогда не соблюдались условия, которые вроде бы все клялись соблюсти. Ей очень хотелось прикончить миссис Пинни и дикторшу, которая каждое утро будила ее своим идиотски радостным предсказанием очередного промозглого и унылого дня, получая от этого, судя по тону, несказанное удовольствие. Джен уже не верила тому, что она сказала Кальдеру. Ничего на самом деле не изменилось после того, как она начала на него работать. Кого она пыталась обмануть? Видимо, только себя.

Ведь Джен не всегда была такой. Поступая в Нью-Йорке на работу в «Блумфилд-Вайс» сразу по окончании Массачусетского технологического института, она была восторженной оптимисткой, готовой вкалывать изо всех сил и обязательно преуспеть и полной решимости получать от своей работы подлинное удовольствие. Ей нравилось расчленять самые сложные транзакции на отдельные компоненты, а затем снова соединять их. Поскольку ей это всегда прекрасно удавалось, она получила завидный пост в Лондоне под началом одного из самых успешных сотрудников «Блумфилд-Вайс» – Джастина Карр-Джонса.

Ей не следовало реагировать на его выходку. Он был пьян и не понимал, что несет. Ведь теперь он даже не был ее боссом. Девушка знала, что родители сказали бы ей: «Наплюй на него, Джен». Если она продолжит трудиться не жалея сил, все в конце концов будет в полном порядке. Так, как произошло с папой: он прибыл в Америку из Китайской Народной Республики в 70-х годах аспирантом, изучавшим физику элементарных частиц, и стал одним из всемирно известных специалистов по технологии микроволновых фильтров. Ведь даже доход ее сестры, всегда получавшей на экзаменах посредственные оценки, сейчас, когда она работает на Уолл-стрит, составляет несколько сотен тысяч долларов в год. Только не надо ныть и жаловаться. Надо собраться и показать всем, кто здесь лучший.

Однако Джен была не только китаянкой, но и американкой. В Колледже свободных искусств, расположенном в поросших лесом холмах западного Массачусетса, ей внушали, что женщины имеют равные права с мужчинами и что к ним должны относиться точно так же, как к мужчинам. Более того, говорили ей, женщины просто обязаны требовать соблюдения своих прав. Жалоба – это не проявление слабости, а демонстрация силы. Если сильные женщины не будут стоять за себя, то мужчины, подобные Джастину Карр-Джонсу, станут пользоваться их слабостью.