На неведомых тропинках. Сквозь чащу (СИ) - Страница 10

- Ольга? - прохладная рука, легла на запястье, притушив жидкий огонь.

- Сделку, вестник, - смогла прошептать я, - Хочу заключить сделку.

В глазах склонившегося надо мной Александра стала закручиваться светлая спираль водоворота. Мужская ладонь сжалась на горящей руке, я взвизгнула, пытаясь оторвать от себя его пальцы, простыня сползла на талию.

- Сделка, человек, - согласился Вестник Седого, и еего слова пролились на мою кожу ушатом холодной воды. Танцующий огонь исчез, словно кто-то повернул рукоять плиты, - Душу в обмен на желание. Желай!

Его ледяные пальцы коснулись обнаженной груди в жуткой породи на ласку. На руке не было когтей, но мне показалось, что пальцы прошли сквозь кожу и коснулись чего-то такого... не знаю чего. Он не причинял боли, но удушливой волной накатило ощущение жуткой неправильности, и я едва не пошла на попятный. Но не пошла, потому что человека боль пугала больше. Не смерть, а перспектива сгореть заживо. Как сказала феникс из прошлого, время разговоров прошло, наступило время решений.

- Желание, - потребовал Александр.

Я с трудом подняла голову, вглядываясь в карие глаза, во вращающийся светлый водоворот.

- Не в твоих силах дать мне желаемое.

- Это не имеет значения, важна лишь потребность, - вкрадчиво, прошептал вестник, ледяные пальцы во мне дрогнули. - Сделка?

- Сделка, - подтвердила я, - Забирай так. В подарок.

Водоворот в его глазах замер, и вдруг растекся по зрачку, заливая его, почти сравнивая с белком. Рука в моей груди сжалась в кулак, в ушах оглушительно щелкнуло, словно в детстве, когда во время отита барабанная перегородка, не выдержав давления жидкости, лопнула с тонким болезненным звуком.

А потом он засмеялся, громко, от души. Изогнувшиеся губы стали полнее, плечи шире, волосы посветлели, как и глаза, как и кожа.

- Ты так предсказуема, милая, - проговорил Кирилл, - Как северный ветер, который никогда не станет южным. Теперь уже нет.

Седой рывком вытащил сжатую руку из моей груди. Руку, которая на миг прошла сквозь плоть, не причиняя боли. Я охнула. На пальцах не было крови, словно он не погружал их в тело. Внутри кулака что-то двигалось и пульсировало. Что-то изменчивое и живое. Пальцы медленно раскрылись, и я увидела на ладони... не знаю, как назвать, увидела светящуюся каплю, больше всего она походила на большой шарик ртути, блестящий, как зеркало, который льнул к мужской руке и пульсировал в такт каждому удару сердца. Его и моего.

Тонкие блестящие нити, так похожие на покрытую росой паутину, тянулись от этого живого комочка к моему телу.

- Я не ошибся, - прошептал Кирилл, раздвигая губы.

Такую победную и бесшабашную улыбку на его лице я видела и раньше. Но лишь один раз, когда он первые взял на руки нашу дочь.

Мягкие переливы отраженного от капли света легли на лицо и отразились в белых глазах. Сейчас он был намного страшнее того, что был со мной в спальне. Страшнее и одновременно привычнее. Демон - это не только чешуя и когти, демон - это чуждость, бездна. И именно она сейчас смотрела с намеренно человеческого лица. Он снова сжал кулак, в котором продолжала биться душа. Точно так же как пульсировал якорь Киу в пальцах джина. Душа давно мертвой девушки, и душа давно живой.

Кирилл дернул рукой, безжалостно разрушая нити, обрывая связь души и тела, и я стала падать. Словно не сидела до этого на сером полу в одной простыне. Падать куда-то за пределы замка, мира и времени, падать в туман, просто падать. И падая, продолжала слышать его смех.

_______________________________________________________________________

Пробуждение было до обидного обычным, ничем не выделяющимся среди сотен таких же. Я распахнула глаза и уставилась на серый растрескавшийся потолок. Трещины извивались, ветвились, то соединяясь, то разбегаясь, как ручейки во время весенних паводков. Я сморщила нос, чихнула... И разом вспомнила все - Кирилла, кровь, простыню и серебро души.

Вскрикнула, вскакивая с кровати, и обвела все вокруг диким взглядом. Привычная комната, которую, уже считали моей. Кровать, портьеры, табурет с кувшином и круглое зеркало на высоком туалетном столике. Я бросилась к нему, с ужасом вглядываясь в отражающую поверхность, ожидая увидеть то ли клыки, то ли рога.

И ощутила облегчение и немного разочарования, не увидев ни того, ни другого. Обычно круглая физиономия осунулась, глаза казались настороженными, как у загнанного зверя, искусанные припухшие губы, бледная кожа. Бывали дни и похуже.

Тогда что же изменилось? Я искала перемены и не находила их. Словно ничего не случилось. Любая другая решила бы, что их и не было, но я давно живу здесь и знаю, как губительна бывает слепота.

Я откинула спутанные волосы с плеча, словно только сейчас поняв, что все еще обнажена. Но не это заставило меня стиснуть зубы. Разрез над грудью, тот с которого демон слизывал кровь, исчез. Полностью, не оставив после себя даже тонкой полоски шрама. Я приблизила лицо к стеклу. Не было не только этой последней отметины, но и тонкого шрама, оставшегося у меня от знакомства с кроватью в далеком детстве. Ладонь, на которой горела руна, превращая кожу в пепел, тоже была чистой, и сжималась и разжималась без боли.

Дверь открылась, и в комнату с подносом в руках вошла молодая карка.

- Хозяин сказал, что вы будете голодны, - проговорила она, ставя еду на кровать.

Я бросилась к сундуку, выхватывая первую попавшуюся длинную футболку.

- Стой, - попросила я, просовывая голову в вырез.

Девушка переступила с ноги на ногу, ей не терпелось уйти, даже носик сморщила, будто находиться рядом со мной было неприятно.

- Скажи, кто я?

Ее глаза распахнулись.

- Ты же чувствуешь? Скажи. Вестник? Падаль? Лгуна? Морок? Заговорщица? Потрошитель? Кто?

Она подняла руки, схватившись за шею.

- Неужели так плохо?

- Агхл, - булькнуло в горле у молодой женщины, а потом оно лопнуло, как переполненный сосуд.

Кровь веером осела на стенах, портьерах, зеркале и белой футболке, что я только что надела. Безголовое тело с глухим стуком упало на пол.

- Ох, - прошептала я, отступая на шаг, - Нет-нет-нет!

Зажмурившись, я замотала головой, на в силах поверить в случившееся. Глупое ребяческое отрицание. Так делала Алиса, когда не хотела есть.

- Ушедшие, - колени подогнулись, и я сползла на пол. - Нет, это не я, не я...

А кровь продолжала течь, напитывая ковер, не в силах смотреть, я закрыла глаза.

- Не я.

- Не ты.

Я подняла голову, в комнате стоял вестник, или кто-то очень похожий.

- Ты... ты... - я поняла, что закаюсь и не могу сказать ни слова, продолжая так же поджимать под себя ноги.

- Это я, Ольга. На этот раз я, - он перешагнул через безголовое тело.

Я отвернулась не в силах смотреть на карку. На то, что когда-то было ею. В нос ударил запах крови. Святые, никогда не привыкну, к ее медному привкусу, ржавчиной оседающему на языке.

- И это действительно сделала не ты, - склонился ко мне мужчина.

- А кто? Я только спросила у нее кто...

Он прижал пальцы, к губам заставляя замолчать.

- Если повторишь вопрос, такое может случиться и со мной. Или с ними, - он обернулся.

В комнату вошла Пашка, за ней следовал Мартын, лицо парня все еще было красным от воспаленных рубцов, но, несмотря на это, он улыбался.

- Ты сказал, что это не я? - я сцепила руки.

- Не ты, - он осторожно коснулся пальцев, - Хозяин. Он запечатал всех. Каждый, кто откроет рот, чтобы ответить - умрет. Вставай, хватит стенать.

- Но, - я вцепилась в его теплую ладонь, медленно поднимаясь, - Но кто же... - он снова зажал мне рот.

- Произнесешь, ничего не случится. Но если один из нас на миг допустит мысль об ответе, - вестник многозначительно замолчал, посмотрел на тело, над которым с интересом склонился молодой целитель и отдал резкий приказ, - Убрать. Хозяйка поест и примет ванну позднее.