На ловца бандит бежит - Страница 3

Чтобы исправить положение, Димка со знанием дела поинтересовался:

– Полиция сейчас объявит операцию "Перехват"?

– Нет, орлы! – со вздохом произнес Порошков. – Сейчас не до украденных писем. Майор, было, мне поручил, только я сразу предупредил его об этом. Мне сперва нужно закончить дело по ограблению склада конской амуниции. Это вам не трали-вали. Там одних уздечек на триста тысяч пропало.

Попрощавшись со всеми, оперуполномоченный ушел.

По огорченному лицу одной из почтальонш скользнула горькая усмешка.

– Полицейских тоже можно понять, – сказала она. – У них очень много дел и совсем не хватает людей. На них дела наваливаются одно за другим.

Марина поблагодарила ребят за помощь.

– Вы тоже можете помочь нам, – сказал Олег. Почему-то это у него получилось очень строго. – Пока Захар Захарович занят, мы хотим поискать преступников своими силами.

– Чем же я могу помочь? – удивилась Марина. – Они напали сзади. В лицо я их не видела. И сразу окунули вверх ногами в сугроб. Там я вообще ничего не видела.

– Вы помните, кому несли те письма?

– Как это можно запомнить! Столько писем каждый день приходится разносить, – ответила Марина таким обиженным тоном, каким обычно говорят, мол, зачем вы задаете мне дурацкие вопросы. Если бы почтальонша ограничилась этими словами, Олегу и Димке пришлось бы уйти не солоно хлебавши, что, собственно, они и собрались сделать. Однако Марина, противореча самой себе, неожиданно вспомнила про заказное письмо, которое было в украденной пачке. Обычно адресатам разносят лишь извещения на получение заказной корреспонденции. За таким письмом приходят на почту. Но одно письмо она, нарушая правила, хотела положить в ящик. Журналист Ханов получает много заказной корреспонденции. Он не успевал ходить на почту, поэтому уговорил Марину, чтобы она даже заказные письма приносила ему домой.

– Вы уж не говорите начальнице, иначе мне нагорит.

Ребята записали адрес журналиста. Потом она вспомнила про письмо с иностранной маркой – квадратной, на зеленом фоне нарисован пестрый попугай. Оно было адресовано женщине, которой Марина регулярно носила домой пенсию. Было в пачке и служебное письмо – на конверте вместо марки штемпельная прокатка – некоему человеку со странной фамилией Глоточек. Он вообще получал много писем из разных организаций. Еще почтальонше запомнился аккуратный конверт нового образца с затянутым прозрачным целлофаном окошком для адреса. Это – для Крижевской. А вот конверт для ее соседки Глафиры Власьевны представлял полную противоположность: мятый, замызганный.

Ещё в пропавшей пачке было извещение из таможенного терминала – что-то прислали для детского дома, а также два-три письма, про которых Марина затруднялась что-либо сказать.

– Скорей всего это новые жильцы из дома-башни, я ещё не запомнила ни их фамилий, ни номера квартир.

– А почтовые переводы, особенно крупные, были?

– Сегодня нет.

На всякий случай мальчики записали адреса заказных писем, которые сейчас оставались на почте. Может, преступникам было важно, чтобы о каком-то из них человек узнал как можно позже. Выписав на них новые извещения, почтальонша сказала:

– Сейчас разнесу. А кого застану дома, попрошу сразу зайти получить.

Олег и Димка почувствовали, что, если Марина разнесет вторичные извещения, то с пропавшими и полученными письмами начнется полная путаница. Поэтому они решили не откладывать дела в долгий ящик – нужно сразу пойти по адресам. Сегодня суббота, значит, есть больше шансов застать людей дома, чем в будние дни.

Выйдя с почты, составили маршрут. Начнут с ближайшей квартиры, закончат детским домом, он находится в самом конце соседней улицы. По пути зайдут ко всем адресатам. Если кого не застанут, вернуться потом.

Первым на их пути оказался мужчина по фамилии Глоточек. На стальных дверях его подъезда был кодовый замок, а ключ-то сыщики уже вернули Марине. Благо, в это время с прогулки возвращалась женщина с маленьким ребенком. Мальчики помогли не побоявшейся гулять в трескучий мороз мамаше донести коляску до лифта, после чего пешком поднялись на третий этаж.

Вторая дверь слева, значит, квартира однокомнатная. Пролет загораживает металлическая решетка на две квартиры, правда, звонки вынесены наружу. Позвонили в тот, под которым приклеен кусочек лейкопластыря с номером 10.

Из-за двери долго слышался звон цепочек и щелканье отпираемых замков. Наконец выглянул пожилой мужчина с всклокоченными волосами. Долго приглядывался, прежде чем пробасил:

– Чего надо?

Олег объяснил, что сегодня утром неизвестные грабители украли у почтальонши пачку писем, среди которых находился конверт и для него, из какой-то организации. Не знает ли он, что было в пропавшем письме?

– А вот я напишу на неё, куда следует, тогда не будут пропадать.

Напрасно ребята убеждали сердитого Глоточка, что вины почтальонши тут совсем нет. Она сама пострадала, отморозила нос и уши. Мужчина был неумолим. За пропавшее письмо он грозил страшными карами не только Марине, но и почтовому отделению, а также всей городской службе доставки и министерству связи.

– Вы лучше скажите, ждете ли какого-нибудь важного письма?

– У меня все письма важные. Пустяками не занимаюсь. У нас и телевизионная антенна плохо работает, и мусорные баки слишком близко стоят к подъезду. По инструкции должно быть не меньше двадцати метров, а тут от силы десять наберется. Плавательного бассейна в нашем районе нет и не было. Об этом я тоже сто раз писал. Не знаю, кто сегодня прислал ответ. Пусть почта разбирается. Только мое письмо чтобы разыскали, и баста.

Ребята поняли важность его переписки и, поблагодарив, стали спускаться. Мужчина, вцепившись обеими руками в решетку, будто заключенный, кричал им вслед:

– А вас кто уполномочивал меня спрашивать? А? Вот напишу, куда следует, тогда узнаете…

В пятиэтажке дверь открыла высокая худощавая женщина в очках. Выслушав их, сказала:

– Это от сына из Болгарии, женился и туда переехал. – Тут она улыбнулась, словно извиняясь за причиненные хлопоты. – Надо же такому случиться – первое письмо и пропало. Вот незадача. Но ничего страшного в этом нет. Другое напишет.

Пропавшее послание Крижевской тоже пришлось вычеркнуть из списка важных.

– Это по поводу собрания акционеров, – сообщила она. – И не нужно было письмо слать. Меня уже про собрание два раза по телефону предупреждали. Делать им нечего. Тем более что толку от этих акций как от козла молока.

Более трепетно отнеслась к сообщению мальчиков жившая двумя этажами выше акционерки старушка Глафира Власьевна. Это её письмо был в мятом замызганном конверте. Правда, она долго не могла взять в толк, о чем идет речь. Но когда до нее дошло, запричитала:

– Важное письмецо, да еще какое важное. Это от Лукерье, сестры моей. Она обещала отписать, когда они зарежут свинью. Значит, зарезали. Поэтому и написала. Значит, пришлют мне к Новому году мясо.

Судя по аппетитному запаху, распространявшемуся из квартиры Глафиры Власьевны, у нее и без деревенского мяса с едой был полный порядок. Когда она закрыла дверь, Полкило сглотнул слюну и произнес сдавленным голосом:

– Есть хочу.

– Я тоже, – признался Олег.

Направились к дому.

– Только ешь побыстрее, Полкило. У нас на сегодня еще осталось два адреса.

– Насчет этого будь спокоен. Я всегда быстро ем. А сейчас и подавно.

Скоростная еда сыщиков оказалась очень уместной. Когда они после обеда пришли к журналисту Ханову, то застали Александра Николаевича одетым в дубленку и шапку. Он собирался куда-то уходить. Рассказали ему про украденные письма, среди которых было послание для него, из Петербурга.

– Спасибо, что сказали об этом. Мне многие шлют материалы для газеты на домашний адрес. Особенно те, у кого нет электронной почты. Из Петербурга, скорей всего, была статья про художника Брюллова. Я заказывал. Вряд ли она может представлять большой интерес для грабителей. Сегодня же позвоню автору и попрошу его прислать другой экземпляр.