На крыльях Феникса - Страница 8

– Спасибо тебе.

Он кивнул.

– Хочешь, поеду с тобой?

Представить, как она будет говорить с Алексеем о Полине в присутствии Мирона почему-то не получилось. Ольга отрицательно покачала головой.

– Я справлюсь. – И добавила, уже с меньшей уверенностью: – Должна справиться.

Он снова кивнул. Помолчал, размышляя о чем-то, а потом вдруг спросил:

– Оль, а ты не думала, что вам стоило попробовать еще раз?

Ей показалось, что она ослышалась.

– Что? Что… попробовать?

Мирон уточнил:

– Ты… могла бы… попытаться простить его…

– Ты так шутишь? – Ольга не могла поверить, что слышит это от него. – Он же бросил меня! Поменял на другую женщину… – опять подкрались слезы, колючими ручейками потекли по щекам, в сердце всколыхнулась обида. Теперь уже на Мирона: за то, что предположил подобное. Ольга дернулась, пытаясь вырваться из его рук, но он обнял сильнее.

– Ш-ш-ш… Успокойся. Я все понимаю. Тише…

Не могла она успокоиться. Ведь в этом странном предположении прозвучало именно то, о чем ей даже подумать страшно было. И чего хотелось больше всего на свете.

– Оля.

Он легко приподнял ее, посадив на край стола, встал напротив, перекрывая возможность уйти.

– Тебе, скорее всего, не понравится то, что я скажу. Но все-таки выслушай. – Мирон сделал паузу, подбирая подходящие слова. Нахмурился. – Я не верю в то, что ты влюбилась и вышла замуж за кобеля, волочащегося за каждой юбкой. Он ведь не такой?

Она не ответила. Не понимала, к чему он клонит, да и говорить об этом было слишком больно.

– Не такой. Ты ведь знаешь это. Значит то, что случилось… Была какая-то причина… Мужчина не может просто так изменить любимой женщине.

Лучше бы он ее ударил. Точно было бы легче, чем услышать это… то, о чем она столько лет заставляла себя не думать.

– Значит, во всем я виновата? То, что он спутался с другой, – моя вина?!!

Она почти кричала. Больно. До чего же больно!

Мирон покачал головой, осторожно стирая слезы с ее щек.

– Я этого не сказал.

– Ты именно это и сказал!

– Нет. Оля, послушай меня!

– Не хочу! – она, закрыла уши ладонями, словно это могло как-то помешать слышать то, что он говорил. Мирон коснулся ее рук, опуская их вниз.

– Ты же не ребенок, чтобы прятаться от правды. Оль, я всего лишь хотел сказать, что в проблеме двоих один не может быть виноват. И тебе это прекрасно известно.

Конечно, она знала. Знала.

Их проблемы начались задолго до того дня, когда отношениям пришел конец. Ольга уже даже не могла точно вспомнить, в какой момент стали появляться сложности. Леша завалил себя работой. Он мечтал о профессиональной карьере, о дальнейшей учебе. Просто бредил всем этим. А она злилась, когда его срывали на службу по ночам, или когда приходилось отменять запланированный вечер вдвоем. Это случалось все чаще и чаще. Но только то, что ему казалось дорогой к достижению мечты, ее безумно раздражало.

Муж никак не хотел осознавать, что Ольга с каждым днем все сильнее ненавидит его работу. Вроде бы неправильно было так реагировать. И даже понимая, что он ждет поддержки, какого-то одобрения от нее, рассказывая о рабочих достижениях, женщина не могла выдавить из себя ни слова. Или говорила совсем не то.

Потом, забываясь по ночам в его жарких объятьях, корила себя за очередную сказанную колкость. Обещала себе самой, что больше никогда не сделает ничего подобного. Когда от его близости туманился рассудок и Ольга переставала понимать, где заканчивается она и начинается он, все казалось разрешимым. Но ночь заканчивалась, и проблемы оживали с новой силой.

В очередную годовщину их свадьбы они отправились в ресторан. Впервые за долгие месяцы смогли вырваться куда-то вдвоем. У него был выходной. И ничего, казалось, не должно было помешать чудесному вечеру. Ольга была счастлива. Смотрела в его завораживающие глаза и наслаждалась кипящей в них нежностью. К ней. Ладони на ее запястьях. Воздух, наэлектрилизованный от желания. А потом зазвонил его телефон…

Она все поняла еще до того, как закончился разговор. По тому, как изменилось лицо мужа. По внезапно появившейся собранности.

– Лель, извини, я…

Ольга даже не дослушала. Вскочила, не замечая упавший от ее резкого движения стул. Не видя обращенных к ним любопытных взглядов окружающих.

– Неужели ты хотя бы сегодня не можешь забыть о своей чертовой работе?! Я устала постоянно быть второй! Даже в такой день!

– Лелька, они бы не позвонили, если бы могли обойтись без меня. Милая, ну прости. Ты же у меня умница… Понимаешь, как это важно…

Он почему-то даже не выглядел виноватым. Просто старался убедить ее в том, что должен уехать. И это разозлило еще больше.

– А я? Важна для тебя хоть немного?

Алексей нахмурился, пытаясь сгладить уже сверх меры накаленную обстановку.

– Оль, люди кругом. Давай ты не будешь устраивать сцен при посторонних. Я вернусь к ночи, и мы обо все поговорим.

– Значит, люди тебя волнуют! А я? – она уже не могла остановиться. – Убирайся! Катись на свою работу, можешь вообще там ночевать. – И, схватив сумочку, кинулась прочь из ресторана.

Она тщетно надеялась, что Алексей бросится следом. Не бросился. Он действительно торопился на работу. И, похоже, считал это более важным, чем разборки с закатившей истерику женой.

Вернулся опять гораздо позже, чем обещал. Стрелки часов уже подходили к четырем, когда в дверях наконец-то звякнул ключ.

Ольга вдруг вспомнила, каким усталым Леша выглядел тогда. Лицо посерело, под глазами залегли тени от бессонной ночи. Он принес цветы. Пушистые шары хризантем, золотисто-желтых, как солнце. Прежде она пришла бы в восторг. Но не в этот раз. Сейчас цветы казались неуместной, нелепой попыткой загладить вину, которую он не слишком-то и чувствовал.

– Ты чего не спишь, Лелька? Ночь ведь.

– Уже утро, любимый, – прошипела она в ответ. – Ночь кончилась…

Мужчина устало вздохнул.

– Солнце, я не хочу ругаться. Вот, это тебе…

Он протянул ей цветы.

Ольга взяла в руки роскошный букет, легонько скользнула пальцами по тонким лепесткам. Такие красивые. Только разве это что-то меняет? Зачем эта красота, если он в очередной раз выбрал не ее? И скривившись от безумности собственного поступка, швырнула их прямо в распахнутое окно.

Лешка опешил. Глотнул раскрытым ртом воздух, словно задыхаясь. Посмотрел на нее в упор с каким-то странным, необъяснимым выражением. Но не сказал ни слова. И, резко развернувшись, вышел из квартиры. Минуту спустя Ольга услышала во дворе гул отъезжающей машины. Он снова уехал.

Ее накрыло чувство вины. Липкое, омерзительное ощущение, что она слишком перегнула палку. И исправить что-то будет довольно проблематично. Алексею всегда было непросто признавать свои ошибки, а сейчас, после ее выходки, вряд ли он первый сделает шаг навстречу.

Ольга ждала его звонка почти до полудня, постоянно выглядывала во двор: а вдруг приедет? А потом решила отправиться к нему сама. Мириться.

Дежурного у входа в отделение почему-то не оказалось. Это было странно, но она даже обрадовалась: не придется никого упрашивать, чтобы ее пропустили. Торопливо прошмыгнула в коридор и направилась к кабинету мужа. Замерла перед входом на мгновенье, снова повторяя про себя запланированные слова извинения. И только после этого открыла дверь.

Все было как в дешевом кино с заезженным сюжетом. Только вот актеры играли по-настоящему. «Этого не может быть. Мне все мерещится. Не может, не может, не может…» Ольга снова и снова зажмуривалась, мотая головой и пытаясь стряхнуть наваждение. Но оно не проходило. И выключить странный фильм не получалось. Изображение сплетенных тел никуда не исчезало. Она отшатнулась назад, ударившись о дверь, но даже не почувствовала боли. Задохнулась от внезапно накатившей тошноты. И все смотрела, смотрела. Как в замедленной съемке фиксировала в памяти дикие кадры. Светлые волосы женщины, полотном разметавшиеся по его груди… Кожа, влажная от пота… Размазанный по ключице след от помады… Рельефные мышцы, бугрящиеся под распахнутой рубашкой… И помертвевший взгляд мужа, остановившийся на ее лице…