На колени! (СИ) - Страница 13
Мысли его приняли такие направления, каких Люм сам от себя не ожидал.
Заёрзав на стуле, он покосился на Гервина — тот, сидя на кровати, зубрил параграф о контроле государством лиц, наделенных магическими способностями, готовясь пересказывать его вслух.
Тишину в комнате прерывал только скрип пера.
Это все было уже невозможно терпеть!
“Хватит”, — решил Люмиус, с шумом захлопнув Магический кодекс. — “Нафиг оно нам надо, мы же все равно не колдуны!”
— Гервин, скажи, как ты думаешь — мы с тобой вообще нормальные?
Наконец-то он увидел все лицо своего альфы, а не только лоб, выглядывающий из-за книги!
— О чем ты, Люмиус?
— Я…
Люмиус замялся, не зная, как выразить свою мысль.
— Выходные же, ты понимаешь? А мы тут за уроками торчим!
— Если мы не подготовимся к понедельнику, то…
— Знаю, — перебил омега, — просто… Как будто мы… друг другу чужие… Как будто все, что нас связывает сейчас — так это только соседство и зубрежка!
Он давно уже не чувствовал в себе такого диссонанса.
В голове было слишком много мыслей, которые никак не получалось облечь в слова…
Зато, наверное, отлично бы получилось выразить их действием!
— Я не совсем понимаю, что ты такое говоришь, — наморщив лоб, Гервин отложил учебник. — Чего ты хочешь, Люм?
— Секса…
Это был исчерпывающий ответ.
Люмиус просто не знал, как еще выразить свои простые и в то же время такие сложные чувства.
Ему было одиноко. Он устал и запутался. Недавние потрясения сказались на нем отнюдь не лучшим образом, как бы он ни старался показывать это как можно меньше, не говоря уж о том, насколько оказалось непросто уживаться со своим собственным телом, начавшим стремительно перестраиваться…
Разве это не естественно в такой ситуации — захотеть почувствовать, что ты не один на этом свете? Пусть и таким своеобразным способом!
— А как же уроки?
— В задницу!
Поняв, что Люм настроен серьезно, Гервин замялся.
— Понимаешь, эээ…
— Назови мне хоть одну убедительную причину, по которой мы не должны этого делать? — встав из-за стола, Люмиус встал перед Гервином и, одним движением колена раздвинув ему ноги, тихо сказал: — Ради всего святого, мы теперь повязаны… У тебя в распоряжении целое человеческое тело, целый я, с которым ты волен делать все, что захочешь — неужели это ни капли тебя не подзадоривает?..
Судя по выражению лица ботаника, подзадоривало его это только так — но глупые комплексы снова взяли над ним верх.
Он отстранился от поцелуя.
— Люм, я… — тяжело вздохнув, Гервин отвел взгляд. — Я не могу! Я не умею…
— Еще бы ты не умел — ты ведь даже пробовать боишься! Я смеяться не буду, честное слово — просто сделай это… Надо же хоть когда-то стать альфой, верно, Гервин? И уже не ради ритуала… ради тебя самого и нас обоих…
У Люмиуса внутри все сжималось от нетерпения.
Он хотел этого.
Хотел по-нормальному, по-человечески, без свидетелей и театральщины — простой, законной близости между альфой и его омегой.
И первое, что он сделал — снял с Гервина очки.
— Ты даже не представляешь, как мне нравится это делать…
Интересно, одному ли Люмиусу достался настолько стеснительный и щепетильный нареченный?
И получится ли исправить эту ситуацию?
— Расстегни рубашку, — вдруг едва слышно сказал Гервин, облизывая губы, и Люм с радостью начал исполнять эту просьбу.
Пропихивать через тугие петли маленькие пуговки дрожащими руками оказалось тем еще удовольствием.
— Осторожнее, оторвешь… — даже в такой момент ботаник оставался самой аккуратностью.
— Так помоги мне!
И он помог — только начал не сверху, как Люмиус, а снизу — и, что-то невнятно шепча, прижался губами к его животу, щекоча кончиком языка окружность около впадины пупка.
Сразу бы так!
У Люмиуса подкосились ноги, и он почти что упал на колени к Гервину.
— У тебя ошейник светится…
— Не обращай внимания, просто продолжай!
С тихим шорохом окончательно расстегнутая рубашка соскользнула на пол.
Гервин оказался не таким уж и скромником — он уверенно целовал Люма в шею, насколько это позволял ошейник, царапал ногтями спину и трогал бугор, вздыбившийся под жесткой тканью брюк…
Прошлые шуточки в его адрес о правых и левых руках вдруг начали казаться несмешными.
Самым сложным в этой ситуации оказалось не стонать, ибо комендант, на которого любые намеки на личную жизнь учеников, будь они хоть сто раз связаны ритуалом, действовали, как красная тряпка на быка, уж точно не оставил бы их имена вне “черных списков”!
— А ты… Ты не будешь раздеваться? — спросил Люмиус, тяжело дыша.
— А зачем?
— Затем, что нормальные люди делают это голыми, если ты не знал! — потянув на себя галстук Гервина, он небрежно развязал узел и снял его. — А теперь давай сам… И побыстрее, я весь горю!
Альфе явно была в новинку роль стриптизера.
Постоянно косясь на Люма и нервно кусая губы, он медленно расстегивал кнопки на своем жилете.
Эта зажатость злила и возбуждала одновременно.
— А давай выключим свет? — вдруг последовало предложение.
— А давай ты не будешь заморачиваться и просто разденешься? Уж поверь, я все уже успел увидеть! Или ты хочешь, чтобы все сделал я?
— Нет, нет!.. — процесс пошел куда быстрее.
Где бы найти тот переключатель, что может активировать напористость Гервина, и почему он постоянно перескакивает на отметку “стеснение”?
У Люма еще не выделялась собственная смазка, и это немало его расстраивало.
Но у них хотя бы остался тюбик с гелем, который так пригодился при разыгрывании ритуала.
Взяв подушку, Люмиус положил ее себе под живот и лег, прогнувшись в пояснице.
Услышав, как позади него шумно сглотнул Гервин, он усмехнулся.
— Тебе что, неловко туда смотреть?
— Ну да…
— Привыкай!
Смазка оказалась противно липкой и холодной.
Передернувшись от неприятного ощущения, Люмиус, подавшись вперед, глубже пропустил в себя пальцы.
Он столько раз делал это сам — но тут были совсем другие ощущения.
Так оказалось гораздо лучше!
— Ооох, Гервин, быстрее…
Именно об этом Люм и мечтал не первый год.
Чтобы его вот так потянули за волосы и, оставив укус на плече, вошли не грубо, но с настойчивостью, чтобы все его существо молило только об одном — лишь бы это не прекращалось никогда…
Вот только раньше в его фантазиях альфа всегда был абстрактным и безликим.
Теперь же, кажется, он принял вполне конкретный образ.
— Люююм!..
На короткое время все проблемы были забыты.
И пусть им скоро предстояло вернуться — все равно Люмиусу стало легче.
Правда, созерцание созвездия родинок на спине Гервина, который сразу же после соития предпочел отвернуться носом к стенке, сильно огорчило его.
Обиженно фыркнув, он ущипнул ботаника за ничем не прикрытую задницу, и тот, подскочив, все-таки благоразумно предпочел развернуться к нему лицом.
— Ну что, видишь? Никто не умер, все живы, все счастливы… Еще бы ты еще не вел себя порой так, как будто я тебя сейчас съем, было бы вообще замечательно!
***
Этот разговор обещал быть тяжелым.
Гервин уже успел несколько раз причесаться, трижды поменять галстук и даже воспользоваться жидкостью для освежения дыхания, хотя, казалось бы, зачем она нужна для общения по оракулу?
Один бог знал, насколько Люмиусу не хотелось делать это, но он и так уже затянул до последнего!
Тяжело вздохнув, он активировал прибор.
Дым в шарике начал закручиваться в воронку, и, как бы юноша ни мечтал о том, чтобы никого не оказалось дома, его наивным желаниям не суждено было сбыться.
— Приветствую, — как и всегда, лицо альфа-папы отражало все, что угодно, кроме радости от встречи с сыном. — Что тебе нужно?
— Иди сюда! — шикнул Люм на Гервина, который поправлял волосы перед зеркалом, и, откашлявшись, сказал уже отцу: — Знакомься, это Гервин, он недавно стал моим альфой… — он отогнул воротник, чтобы было лучше видно ошейник.