На грани серьёзного - Страница 3

– Это какой? – прищурилась Кира.

– Крутой… Самостоятельной. Ты живешь, как хочешь. Машина у тебя. И поступаешь как тебе нужно. Ты – сильная. Я потому и уехала. Тоже так хочу. Найду работу, деньги свои заведу. Хочу независимости.

На какое-то мгновение Кира снова увидела перед собой девчонку. Красные уши, сережки-висюльки, румянец и старательно замазанный прыщ на лбу. Но самое главное – этот максимализм. Нет, она была рада, что хоть кто-то в семье считает ее примером для подражания. Но тем досаднее было разубеждать дитя, что взрослая независимость – всего лишь иллюзия.

Когда-то Кира тоже мечтала: уедет, заработает денег, позволит себе все, что угодно. И вот она выплачивает кредит за машину, перечисляет коммунальные платежи. А еще тратится на бензин. И работа, которая вынимает душу. «Добрый день, компания „Айтиком“, Кира, чем я могу вам помочь?» Не писать приложения самой, как ее учили. А налаживать криворукое творчество других. И где? Бухгалтерское программное обеспечение. Это как-то сделало ее счастливее? Не факт. Да, она не варит изо дня в день суп для мужа, как ее мать, не превратилась в затюканную бессловесную домохозяйку, для которой высшее счастье – если удалось купить на рынке хорошую говядину, а рассада помидоров получилась крепкой и рослой. Но и свободой пользоваться толком не выходит.

Домой они с Катей вернулись поздно. Гостеприимства Кире хватило только на то, чтобы выдать племяннице полотенце, комплект постельного белья и показать, где стоит холодильник. Насыпав коту Линуксу корма, Скворцова уединилась в своей комнате и с наслаждением вытянула ноги на диване. День вышел длинным.

Сытый Линукс с безразличным видом запрыгнул на подлокотник и устроился рядом, пялясь куда-то в другое измерение. Длинное и ушастое создание больше напоминало гуманоида, чем кота, но со временем Кире удалось к нему привязаться. Линукс достался ей от однокурсника Мельникова. Тот страдал аллергией, поэтому родители завели котенка корниш-рекс. Фигурой он походил на сфинксов, но при этом был покрыт курчавой, как каракуль, шерстью. И не линял. Однако семья Мельникова эмигрировала в Канаду, и породистое существо пришлось приютить Кире.

Поначалу ей казалось, что Линукс ее не переваривает, но потом она узрела, как он относится к чужакам, и поняла: кошак к ней благосклонен. Иногда ей даже казалось, что он мурлычет, но хищный взгляд узких зрачков предостерегал от излишней фамильярности.

Легонько погладив Линукса, названного в честь операционной системы, Кира устало прикрыла глаза. Но и тут расслабиться не удалось: визгливо заверещал мобильный. Кот, прижав уши, слинял. А на экране высветилась самодовольная и холеная физиономия Эрика Саакяна, любимого клиента барберов или, проще говоря, цирюльников.

– Куда ты делась? – спросил армянский стендапер вместо приветствия.

– Так, надо было… А тебе чего не развлекается?

– Леша говорит, ты не хочешь на конкурс. Правда, что ли?

– Не решила еще… – Кира вздохнула. – Хочешь избавиться от конкурента?

– Если продолжишь в духе феминисток, ты мне не конкурент, – Эрик хмыкнул, и она явственно представила, как он сейчас улыбается собственной шутке, словно он находился с ней в одной комнате.

– Ха-ха, – ехидно протянула она.

– Нет, правда. Не прощу, если ты не придешь. Тем более я сам за тебя подал заявку.

– В каком смысле? – Кира резко села.

– Вот так. Только не начинай. Сама потом будешь благодарить.

– Саакян, ты меня ни с кем не перепутал?! – разозлилась она. – Я в состоянии сама…

– Знаю, знаю… Ты в состоянии сама решить, сама сделать, сама заплатить, сама перебрать карбюратор и системный блок. Ничего не забыл?

– Совесть ты забыл, Эрик! И чувство самосохранения.

– Слушай, в конце концов! Не хочешь – не приходи. Но тогда я буду точно знать, что ты струсила. И когда через неделю в клубе на Пятницкой в восемь вечера тебя не будет, я пойму: ты честно признала, что слабее меня как комик, что женщинам в стендапе не место. И это – твоя позиция…

– Иди к черту! – Кира сбросила звонок и яростно отшвырнула телефон в дальний угол дивана.

В ушах у нее еще звучал наглый смех Эрика Саакяна. А еще друг называется! И кем она теперь будет, если не утрет ему нос? Нет, она вывернется наизнанку, уделает его, как центр Москвы перед Днем города, и только потом решит, нужен ей этот телепроект или нет.

– Так ты, значит, теперь по телику будешь выступать? – Оля округлила глаза и уважительно кивнула. – Ну надо же… Респект.

Они с Кирой традиционно делили обед в небольшой офисной каморке с прозрачными стенами. Все, на ком не висели кредиты, питались в столовке, а Ольга с Кирой экономно обходились кофе и сэндвичем из микроволновки. Минус у этого мероприятия был один: не закрывающаяся дверь и вид на кабинет начальства.

– Еще неизвестно. Пока только кастинг… – начала было Кира, но Ольга даже не дала ей договорить.

– Ерунда все. Тебя не могут не взять.

Кира недоверчиво взглянула на подругу: Липкина являла собой позитивный настрой. Модные выбритые виски, дерзкая рыжая шевелюра и голубые блюдца-глазищи. Дружба дружбой, но Кира опасалась однажды перейти дорогу этой женщине и оказаться в числе ее врагов. Эта могла убить и взглядом.

– Не знаю… Если там все хоть в половину такие же сильные, как Эрик или Андрей…

– Да брось! Таких, как они, пруд пруди. Два самовлюбленных кобеля. Все шутки про то, что девушки – дуры. Или ниже пояса. Нет, они далеко не уйдут. Тебе только надо продумать имидж…

– Это не конкурс красоты, а стендап.

– И что? Любое оружие пригодится. Только пообещай: как только тебя возьмут, пройдись бульдозером по нашему Локоткову, – Оля покосилась на дверь начальника. – И потом смело увольняйся. Нет, лучше сначала увольняйся, а потом…

– По Локоткову я пройдусь, когда закрою кредит на машину, – резонно отозвалась Кира, понизив голос. – Слава богу, он кроме девиц в Интернете ничего не смотрит, и не в курсе, что я вообще комик. Иначе…

– А разве обеденный перерыв не закончился восемь минут назад? – раздался у Киры над ухом гнусавый голос Локоткова.

Она обернулась: коричневый костюм, потная лысина, брыли, как у английского бульдога, и мерзко вывернутая нижняя губа. Не человек – жаба.

– Да, Сан Сергеич, уже уходим, – кивнула Кира, поднимаясь.

Локотков ощупал обеих сальным взглядом и, недовольно тряхнув желейными подбородками, двинулся в свой кабинет.

– А разве твое мужское достоинство не закончилось тридцать восемь лет назад? – шепотом передразнила начальника Оля. – Убила бы! Если ты его не раскатаешь в следующем же выступлении, мне придется самой выходить на сцену.

– Пошли лучше по местам, а то опять прицепится…

– Иду… Слушай, у тебя нет с собой гигиенических выручалок? Первый день, я боюсь даже встать резко…

– А, этих… Посмотрю в столе. Я все лето про них не вспоминала.

– В смысле?!

– Ну, как-то… Видимо, цикл сбился.

– Нет, погоди-ка! Что значит «сбился»? Ты делала тест? – Ольга стиснула запястье Киры. – Кто там у тебя весной был? Миша?

– С Мишей мы пару раз в кино ходили. Не было никого. И тест не нужен.

– Да ты с ума сошла?

– Одиннадцать минут! – донеслось из кабинета Локоткова.

– Я тебе потом напишу! – яростно шепнула Оля, прежде чем вернуться на свое рабочее место.

Кира плюхнулась за серую перегородку, одну из десятка. Сверху офис был больше похож на пчелиные соты: в каждом закутке жужжал по гарнитуре сотрудник. Вот и ей пришлось нацепить наушники, подключиться к сети, и уже через минуту операторы перевели на нее звонок.

– Добрый день, компания «Айтиком», Кира, чем я могу вам помочь?

– Девушка, меня обещали соединить со специалистом, – отозвался раздраженный клиент.

– Я вас слушаю.

– Не с оператором, а со специалистом.

– Да, чем я могу вам помочь?

На такие вопросы она отвечала раз по десять на дню, поэтому они уже не вызывали возмущения. Вместе с гарнитурой Кира надевала прочную броню: защиту от человеческой тупости и скандальности. Убедив непроходимого господина в собственной компетенции, она пообещала все доделать к вечеру. Но он не унимался, и ей пришлось, как какой-нибудь несчастной студентке, подключаться к его компьютеру, чтобы вести наладку собственноручно. Как жалко, что именно сегодня Артем на больничном, обычно он ведет «Стройинвест»… Их финансовый директор вместо обоев повесил себе изображение знойной тетки в бикини. Не рабочее место, а кабина дальнобойщика.