На дело со своим ментом - Страница 11

– Ничего нового? – спросила Женька.

Он покачал головой и вдруг рявкнул:

– Черт!..

Понять, к чему этот «черт» относится, мы не могли, да и неважно это было, важно то, что, судя по поведению Игоря, его утреннее путешествие ощутимых результатов не принесло.

– Ты письмо видел? – не без робости спросила я.

– Видел, – кивнул он.

– А в милицию сообщили?

– Сообщили.

– И что они?

– А что они вообще могут? Уже три дня прошло… О господи! – Он отшвырнул стул, я вздрогнула от неожиданности, а Женька спросила:

– Их не удивило, что в письме обращаются к Вере?

– Чему тут удивляться?

– Ну… у девочки есть отец и мать, а обращаются только к матери.

Игорь замер, хмуро глядя в лицо Женьки, потом спросил:

– Что еще за чушь?

– Я бы так не сказала…

– Чушь! – отрезал он. – И письмо это, и твои дурацкие намеки… – Он выскочил из комнаты и хлопнул дверью.

– Ты не в курсе, – повернулась ко мне Женька, – на что я намекала?

Через полчаса мы покинули квартиру Дунаевых.

– Сил моих нет здесь находиться, – созналась Женька, спускаясь по лестнице.

– Моих тоже, – вынуждена была согласиться и я.

– Вот-вот. Лучше нам попытаться сделать что-нибудь полезное, а не сидеть на чужом диване, наживая инфаркт.

– Насчет инфаркта ты права, а вот пользы от нашего копания в чужой жизни я не вижу.

Женька присвистнула и заявила:

– Мы пока и не копнули как следует. И можешь называть меня какой угодно дурой, но одно ясно: Игорь злится не зря, что-то тут есть.

– Конечно, – скривилась я. – У человека ребенка украли, даже представлять не хочется, каково это.

– Ладно, Наташка у себя, а в ее квартире разговор вести гораздо легче. Поехали.

Поднимаясь к квартире Натальи, мы услышали ее голос. Говорила она на повышенных тонах. Я позвонила, дверь открыл младший сын Натальи Вовка и нам с Женькой невыразимо обрадовался:

– Мама, Анфиса с тетей Женей пришли.

Оба Наташкиных сына зовут меня по имени, а вот Женьку почему-то тетей. Само собой, Женьку это слегка раздражает, должно быть, поэтому она нахмурилась, а Наталья, выглянув из кухни и увидев нас, схватилась за сердце.

– Плохие новости?

– Если ты о Лельке, ничего нового, – торопливо сказала я. – А мы поговорить пришли, появилась у нас одна мысль… – Я выразительно посмотрела на мальчишек, и Наталья, поняв мой взгляд, прикрикнула:

– Марш в свою комнату!

Обрадовавшись, что нагоняй отменяется, мальчишки незамедлительно скрылись, а Женька без предисловий спросила:

– Лелька у них приемная?

Наташа вздохнула, села на стул и кивнула печально:

– Вам Вера рассказала?

– Ага, – с легкостью соврала Женька, вызвав тем самым в моей душе гневный протест.

– Я думала, никто не знает… Верочка даже с прежней работы ушла, и квартиру поменяли… У нее детей быть не могло, это она еще до замужества знала, и Игорь знал, она его предупредила сразу. И первые три года они жили хорошо, а потом…

– Вере очень хотелось ребенка? – подсказала я, а Наташа вдруг поморщилась:

– Тут дело вот в чем… то есть вряд ли бы она решилась, но Игорь…

– Он хотел детей?

– Нет, не хотел. – Наташа посмотрела на нас и нахмурилась. – Тут другое…

– Что другое? – не поняла Женька, демонстрируя редкую бестолковость, хотя мне уже все стало понятно.

– У Игоря появилась женщина, точнее, женщины. Одна, другая, в общем, он увлекался. Вера винила себя и… Да что я вам рассказываю, сами все прекрасно понимаете. Она жила, как на вулкане, забеременеет одна из его красоток, и он Верочку бросит, ведь там ребенок, а здесь… Только зря она боялась: дети ему без надобности. Он, как все мужики, эгоист до мозга костей, я ей сто раз говорила… – Наталья заплакала, а мы сидели молча, боясь своими вопросами ее спугнуть. – В общем, Вера решила взять ребенка в детском доме. Игорь был против. Отношения вконец испортились, одно время я думала, что они разойдутся. И вдруг он согласился. Они взяли девочку, месячную, и, не поверите, все наладилось. Игорь к ней привязался, а про Веру и говорить нечего. А Лелька такое чудо, господи, да ее все любили…

Что да, то да, мы с Женькой тому пример, Лелька – очаровательный ребенок, ее общество никогда не было в тягость и даже совсем наоборот.

– Ты думаешь, это Лелькина мамаша вдруг объявилась? – спросила Женька.

– Не знаю, Верочка перед похищением говорила, будто ей кажется, что за ними кто-то следит. И я, и Игорь над ней подшучивали. И вдруг…

– А кто мать ребенка?

Наташа пожала плечами.

– Какая-то потаскушка, родила в девках, молодая, на что ей ребенок? Вот и оставила. У Игоря во втором роддоме тетка главврач. Она и помогла, удочерение – дело хлопотное. Мать от девочки официально отказалась и претендовать на Лельку не имеет права. Нас уверяли, что она никогда не узнает, где ее ребенок, и вот… Как-то она узнала…

– Конечно, в милиции ничего рассказывать не стали, – вздохнула я.

– Не стали. – Наташа вытерла глаза платком и закусила губу. – Хоть я и говорила, что надо рассказать, они ее найдут и Лельку отыщут. А Игорь был категорически против, мол, узнают и непременно кто-нибудь ребенку расскажет.

– Но ведь это безумие… – начала я, но Женька перебила:

– Сегодня Игорь пытался разыскать мать?

– Да.

– И что?

– Ничего, – покачала головой Наташа. – Найти ее он не смог.

– Выходит, Игорю известно, кто мать?

– Кажется.

– Что значит «кажется»? Он знает или нет? – напирала Женька.

Это в ней репортерская настырность разыгралась, при этом сострадание к собеседнику начисто отсутствовало. В доме повешенного не говорят о веревке – известная истина, но журналисты как раз наоборот, только об этой самой веревке и способны говорить. Наташа то ли растерялась, то ли по какой-то неведомой причине решила, что Женька имеет право так с ней разговаривать, и покорно отвечала. Скорее всего, она считала, что сестра с мужем не правы, держа в секрете сведения шестилетней давности, и искренне хотела помочь девочке. Мы тоже хотели помочь, поэтому я не стала одергивать Женьку, а просто сидела и слушала.

– Игорь ничего никому не объяснял. Вы же видите, в каком он состоянии. Удивляюсь, как он выдерживает такое напряжение. Ни на минуту не прилег. Он очень любил Лельку, то есть он очень ее любит, – испуганно поправила себя Наталья. – Как думаете, это мать похитила ребенка? – жалобно спросила она.

– Похоже на то, – кивнула Женька и торопливо поднялась из-за стола.

– Вы куда? К Вере поедете?

– Попробуем отыскать эту чокнутую мамашу.

– Но Игорь…

– Игорь сам по себе, а у нас свой метод, и, честно говоря, срабатывает. По крайней мере, менты от нас поотстали.

Женька направилась к входной двери, и я следом за ней.

– В роддом поедем? – спросила я, устраиваясь в «Фольксвагене».

Подружка, взглянув на часы, кивнула:

– Если не застанем тетку Игоря на работе, придется ехать к ней домой. Ты с ней знакома?

– Виделись несколько раз, Дунаевых она навещает нечасто, но в Веркин день рождения точно была.

– Я с ней по работе встречалась. О роддоме статью писала, у них там все трубы полопались, а властям это до лампады. После статьи зашевелились и ремонт сделали.

– И ты надеешься, что из-за этого тетка Игоря будет с тобой откровенничать?

– Я надеюсь, что она поймет: мы хотим найти ребенка. А как, кстати, зовут тетушку? Римма…

– Сергеевна, – подсказала я.

– Точно.

До роддома номер два было совсем недалеко, и минут через десять мы уже сворачивали к свежевыкрашенному двухэтажному зданию с широким крыльцом. Слева стоянка для машин, справа клумбы, ухоженные и по случаю жары недавно политые.

– Чувствуется хозяйская рука, – похвалила Женька и спросила с сомнением: – Как считаешь, она нас сразу пошлет или хотя бы выслушает?

– Сейчас узнаем, – пожала я плечами.

Римму Сергеевну пришлось ждать минут двадцать. Она появилась в конце коридора, издалека увидела нас и улыбнулась, потом, точно вспомнив, что для улыбок время не подходящее, нахмурилась и кивнула: