На берегу (Дом у голубого залива) - Страница 7

– А какой цветок – вы?

Укладывая первый букет в выстланную папиросной бумагой коробку, Дрю мельком взглянула на Сета.

– Все. Я люблю разнообразие. – Она обвязала коробку фиолетовой лентой. – Как, похоже, и вы.

– Ужасно не хочется разрушать иллюзию о моем гареме. Сестры. А подсолнечники – племянница, кузина, сестра… Точная родственная связь несколько туманна.

– Хм-хм.

– Жены моих братьев. И старшая дочь одного из братьев. Я решил, что должен прояснить ситуацию, поскольку собираюсь вас рисовать.

– Неужели? – Она перевязала вторую коробку розовой лентой с белой кружевной каймой. – Вы серьезно?

Пока Дрю упаковывала подсолнечники, Сет достал и положил на прилавок кредитку.

– Вы думаете, что я просто хочу добраться до вас обнаженной, и я бы действительно не возражал.

Дрю вытянула золотистую ленту.

– С чего бы вам возражать?

– Вот именно. Но мы могли бы начать с вашего лица. Хорошее лицо. И отличная форма черепа.

Впервые ее пальцы дрогнули. С легким смешком она подняла голову и пристально посмотрела на него.

– Форма черепа?

– Ну да. Вам тоже нравится, иначе вы не носили бы такую прическу. Убедительное заявление без лишнего шума.

Дрю завязала бант.

– Вы ловко характеризуете женщин парой метких фраз.

– Я люблю женщин.

– Я это поняла.

Когда она заканчивала укладывать красные лилии, в магазин вошли двое покупателей и принялись разглядывать цветы. Отлично, подумала Дрю. Пора прощаться с художником Куином.

– Я польщена вашим восхищением формой моего черепа. – Она взяла его кредитку, чтобы пробить чек. – И желанием такого талантливого и знаменитого художника нарисовать меня. Однако бизнес съедает почти все мое время, а тем, что остается, я распоряжаюсь очень эгоистично. – Дрю озвучила сумму и подвинула ему чек на подпись.

– Вы закрываетесь в шесть и не работаете по воскресеньям.

Вместо раздражения она почувствовала заинтересованность.

– От вас мало что ускользает, не так ли?

– Важна каждая деталь. – Подписав чек, Сет выхватил одну из подарочных карточек, перевернул и на чистой стороне быстро нарисовал лицо хозяйки магазина в виде цветка на длинном стебле, добавил номер домашнего телефона и расписался. И протянул ей карточку. – На случай, если вы передумаете.

Дрю внимательно рассмотрела карточку, и губы ее дрогнули.

– Я смогла бы продать это на интернет-аукционе за кругленькую сумму.

– Вы до этого не опуститесь. – Сет сгреб коробки. – Спасибо за цветы.

– Пожалуйста. – Дрю вышла из-за прилавка, чтобы открыть ему дверь. – Надеюсь, вашим… сестрам понравится.

– Не сомневаюсь. – Он оглянулся. – Я вернусь.

– Я буду здесь.

Сунув набросок в карман, она закрыла дверь.

Как чудесно увидеться с Сибил, провести с ней целый час. Какое удовольствие смотреть, как она расставляет цветы в высокой хрустальной вазе.

Фиолетовые калы идеально подходят Сибил, решил Сет, как и дом, который они с Филипом купили, просторный викторианский дом со всеми присущими эпохе деталями.

За прошедшие годы Сибил не раз меняла прическу, но сейчас вернулась к той, которую он любил больше всего: волосы ниспадали почти до плеч, блестящие и густые, цвета дорогой норковой шубки. Узкие черные брюки и простая накрахмаленная белая блузка – ее представление о неформальной одежде. Работая дома, она днем и губы не красила. Мать двух непосед, дипломированный социолог и успешный писатель, она выглядела такой безмятежной, будто ее ничто не заботило. Сет точно знал, как нелегко досталась ей эта безмятежность.

Сибил выросла в одном доме с его матерью, но сводные сестры были абсолютно разными. Поскольку его нутро сжималось от одной мысли о Глории Делотер, он сосредоточился на Сибил.

– Когда ты с Филом и детьми несколько месяцев назад приезжала в Рим, мне и в голову не приходило, что в следующий раз мы увидимся здесь.

– Как же я хотела, чтобы ты вернулся. – Сибил наполнила два стакана охлажденным чаем. – Конечно, это эгоистично, но я очень хотела, чтобы ты вернулся. Иногда я просто замирала посреди суеты и думала: чего-то не хватает. Чего же? О, да, Сета. Я скучаю по Сету. Глупо.

– Мило. – Прежде, чем взять стакан, он сжал ее руку. – Спасибо.

– Расскажи мне все, – потребовала она.

И они поговорили. О его и ее работе. О детях. О том, что изменилось, а что осталось как прежде.

Когда Сет собрался уходить, она обняла его, удерживая еще на минутку.

– Спасибо за цветы. Они изумительные.

– Чудесный новый магазин на Маркет. Хозяйка, похоже, знает свое дело. – Держась за руки, они подошли к двери. – Ты туда заглядывала?

– Раз или два. – Сибил прекрасно знала Сета и улыбнулась. – Она очень хорошенькая, правда?

– Кто?

Сибил лишь наклонила голову. Сет ухмыльнулся.

– Поймала. Да, потрясающее лицо. Что ты знаешь о ней?

– Почти ничего. Она переехала сюда в конце прошлого лета и к осени открыла магазин. Думаю, она из округа Колумбия. Кажется, мои родители были знакомы с какими-то Уиткомами и Бэнксами. – Сибил пожала плечами. – Точно сказать не могу. Я не часто… общаюсь с родителями.

Он коснулся ее щеки.

– Мне жаль.

– Не стоит. У них двое потрясающих внуков, которых они по большей части игнорируют. – Как игнорировали тебя, мысленно добавила она. – Это их потеря.

– Твоя мать так и не простила тебя за то, что ты заступилась за меня.

– Ее потеря. – Она обхватила его лицо ладонями. – Мое приобретение. И я воевала не в одиночку. Никто в этой семье никогда не воюет в одиночку.

Сибил права, думал Сет, направляя машину к семейной верфи. Ни один из Куинов никогда не воевал в одиночку.

Однако должен ли он втягивать их в неприятности, которые, как он боялся, скоро найдут его даже дома?

Пробив следующий чек и оставшись в магазине одна, Дрю вытащила из кармана набросок.

Сет Куин. Сет Куин хочет нарисовать ее. Поразительно. И так же интригующе, как и сам художник. Женщина может быть заинтригована, не испытывая серьезного интереса.

Она не заинтересована.

Она вовсе не хочет позировать, не хочет, чтобы ее изучали и увековечивали. Даже такие талантливые руки. Но идея ее заинтриговала, как и сам художник.

В статье упоминались некоторые детали его личной жизни, хотя история была довольно туманной. Дрю знала, что на Восточное побережье его ребенком привез Рэй Куин, вскоре погибший в автокатастрофе – машина влетела в фонарный столб на пустынной дороге. Никакого упоминания о родителях, и в интервью Сет на эту тему не распространялся. Рэй Куин приходился ему дедом, и после его смерти Сета воспитывали три приемных сына Рэя. И их жены – по мере того, как входили в жизнь Куинов.

Сестры, сказал он, покупая цветы. Видимо, тех женщин он и считает своими сестрами.

Какая разница?

Ее больше заинтересовало то, что говорилось в статье о его работе, о том, как семья поощряла его рано обнаружившийся талант, как поддерживала его стремление учиться в Европе.

На ее взгляд, парню повезло. Близкие так любили его, что смогли отпустить, подарили шанс проверить себя, испытать поражение или победить самостоятельно, и явно столь же неэгоистично приняли его обратно.

И все же трудно представить, что человек, которого итальянцы прозвали il maestro giovane – юный маэстро – поселился в Сент-Кристофере и рисует морские пейзажи. Видимо, так же трудно, как многим из ее знакомых представить светскую даму Друзиллу Уитком-Бэнкс счастливо торгующей цветами в маленьком магазинчике в приморском городишке.

Ее не волновало, что думали или говорили другие, и вряд ли подобное волновало Сета Куина. Она приехала сюда, чтобы избавиться от требований и ожиданий, от липкой хватки семьи, от неослабного ощущения, что ее используют, как истершуюся веревку, в бесконечной игре родителей по перетягиванию каната.

Она приехала в Сент-Крис в поисках покоя, которого жаждала всю свою сознательную жизнь. И цель казалась вполне достижимой.