На берегу (Дом у голубого залива) - Страница 4

– Привет, Кев!

– Так ты действительно остаешься? Навсегда?

– Похоже на то.

– Клево! – Кевин вразвалочку вошел в комнату, плюхнулся на кровать и закинул ноги на чемодан. – Мама счастлива. И, между нами, когда мама счастлива, счастливы все. Может, она расщедрится и даст мне свою машину на выходные.

– Всегда рад помочь. – Сет спихнул ноги Кевина с чемодана и расстегнул «молнию».

Парень похож на мать. Темные вьющиеся волосы, большие итальянские глаза. Девчонки наверняка к нему липнут.

– Как спектакль?

– Это рок-опера. «Вестсайдская история». Я – Тони. Если ты Джет, приятель…

– Это навсегда. – Сет запихнул рубашки в ящик. – Тебя убивают, так?

– Да. – Кевин схватился за сердце, содрогнулся, его лицо исказилось, и он обмяк. – Классно. А перед моей смертью у нас потрясающая сцена драки. Шоу на следующей неделе. Придешь?

– Первый ряд, середина, приятель.

– Обрати внимание на Лизу Максдон, она играет Марию. Классная телка. У нас с ней пара любовных сцен. Мы много практиковались, – добавил Кевин и подмигнул.

– На что не пойдешь ради искусства.

– Да. – Кевин приподнялся. – Ладно, теперь расскажи мне о евродевочках. Горячие, а?

– Лучший способ обжечься. В Риме была одна девушка, Анна-Тереза…

– Девчонка с двойным именем! – Кевин затряс пальцами, как будто поднес их слишком близко к пламени. – Девчонки с двойными именами очень сексуальные.

– Это ты мне рассказываешь? Она работала в маленькой траттории. И потрясающе подавала пасту с помидорами.

– Ну? Ты ее трахнул?

Сет с жалостью посмотрел на Кевина.

– Дурацкий вопрос! – Он запихал джинсы в другой ящик. – У нее были волосы до самой попки, и отличной, между прочим, попки. Глаза как растопленный шоколад, а губы – не оторвешься.

– Ты рисовал ее голой?

– Я сделал около дюжины эскизов. Она была такая естественная. Никаких предрассудков.

– Господи, ты меня убиваешь.

– И у нее была самая изумительная… – Сет поднял руки к груди. – Фигура, – закончил он, резко опуская руки. – Привет, Анна.

– Обсуждаете живопись? – сухо сказала она. – Как мило, что у вас нашлись общие культурные интересы.

– Хм, да. – От ее ослепительной улыбки у Сета всегда пропадал дар речи, поэтому он ограничился невинной ухмылкой.

– На сегодня семинар по искусству и культуре окончен. Кевин, по-моему, у тебя полно домашних заданий.

– Да, конечно. Прямо сейчас и начну. – Ухватившись за доклад по истории, как за спасение, Кевин метнулся прочь.

Анна вошла в комнату и вкрадчиво спросила:

– Думаешь, той девушке понравилось бы, что ты оценил только ее грудь?

– Э-э-э… я еще упомянул ее глаза. Почти такие же сказочные, как твои.

Анна вынула из открытого ящика рубашку и аккуратно сложила ее.

– Ты думаешь, со мной это пройдет?

– Нет. Умоляю, не бей меня. Я только что вернулся домой.

Анна вынула еще одну рубашку и тоже ее сложила.

– Кевину шестнадцать, и я прекрасно сознаю, что в данный момент его главный интерес – обнаженные женские груди, а самое отчаянное желание – добраться до как можно большего их количества.

Сет поморщился.

– Господи, Анна…

– Я также сознаю, – продолжала она, не моргнув глазом, – что это пристрастие – со временем более цивилизованное и контролируемое – остается с мужчинами на всю жизнь.

– Эй, не хочешь посмотреть мои тосканские пейзажи?

– Я окружена мужчинами. – С легким вздохом Анна достала следующую рубашку. – Я в подавляющем меньшинстве с того самого момента, как вошла в этот дом. Однако это не означает, что я не могу при необходимости вправить всем вам мозги. Я ясно выразилась?

– Да, мэм.

– Хорошо. Покажи мне свои пейзажи.

Позже, когда дом затих, а над водой поднялась луна, Анна нашла Кэма на заднем крыльце. Он обнял ее одной рукой, потер покрывшееся мурашками плечо.

– Всех утихомирила?

– Как всегда. Прохладно сегодня. – Анна посмотрела на небо, на ледяную россыпь звезд. – Надеюсь, в воскресенье будет ясно. – Она прижалась лицом к груди мужа. – О, Кэм…

– Я знаю. – Он ласково провел ладонью по ее волосам, потерся о них щекой.

– Видеть, как он сидит за кухонным столом… Смотреть, как он борется с Джейком и этой глупой собакой… Даже слышать, как он болтает с Кевином о голых женщинах…

– Каких голых женщинах?

Анна засмеялась, откинула назад волосы, посмотрела на мужа.

– Ты их не знаешь. Как хорошо, что он вернулся.

– Я говорил тебе, что он вернется. Куины всегда возвращаются к корням.

– Думаю, ты прав. – Она крепко обняла его, поцеловала долгим, жарким поцелуем. – Пойдем наверх? Я и тебя утихомирю.

– Подъем, парень. Это тебе не ночлежка.

Сет застонал от восторженного садизма, прозвучавшего в этом голосе, перевернулся на живот и натянул на голову подушку.

– Уйди. Уйди как можно дальше.

– Если ты надеялся спать здесь до обеда, не обольщайся. – Кэм с наслаждением сдернул подушку. – Вставай.

Сет открыл один глаз и с усилием сфокусировал его на циферблате будильника. Еще не было и семи. Он снова уткнулся в матрас и пробормотал по-итальянски грязное ругательство.

– Если ты думаешь, что, прожив столько лет со Спинелли, я не знаю, как по-итальянски «поцелуй меня в задницу», ты не только ленив, но и глуп. – Чтобы разом решить проблему, Кэм сдернул простыню, схватил Сета за лодыжки и стянул на пол.

– Черт! Черт! – Голый, со звенящим от удара о тумбочку локтем, Сет свирепо уставился на мучителя. – Какой бес в тебя вселился? Это моя комната, моя кровать, и я пытаюсь в ней спать!

– Накинь что-нибудь. Я тебе сюрприз приготовил.

– Черт побери, мог бы хоть сутки не заводиться!

– Парень, я завелся, когда тебе было десять, и конца-края еще не видно. У меня работа, так что пошевеливайся.

– Господи! – Сет выхватил у Кэма простыню и стыдливо завернулся в нее. – Господи, Анна, я тут голый!

– Так оденься, – спокойно предложила она и удалилась.

– Встретимся за домом, – сказал Кэм, выходя из комнаты. – Через пять минут.

– Да, да, да.

Кое-что никогда не меняется, думал Сет, натягивая джинсы. Он может прожить в этом доме до шестидесяти, а Кэм все будет стаскивать его с постели, как двенадцатилетнего.

Он схватил старую фуфайку с надписью «Университет Мэриленда», натянул ее через голову и покинул свою комнату. Если на кухне не окажется кофе, свежего и горячего, придется кого-нибудь хорошенько поколотить.

– Мама! Я не могу найти ботинки! – раздалось из комнаты Джейка, когда Сет проходил мимо.

– Они здесь, внизу, – отозвалась Анна. – В самом центре моей кухни, где им совсем не место.

– Не те ботинки. Господи, мам. Другие.

– Попытайся посмотреть выше своей задницы, – спокойно предложил Кевин из своей комнаты. – Голова у тебя уже там.

– Тебе задницу найти легче, – прошипел Джейк. – Она у тебя на плечах.

Знакомая семейная перебранка вызвала бы у Сета улыбку, если бы не семь часов утра. И не пульсирующий локоть. И не отсутствие кофеина в организме.

– Ни один из вас не смог бы найти свою задницу даже руками, – проворчал он, угрюмо топая по лестнице вниз. – Что с Кэмом, черт побери? – спросил он Анну, вваливаясь в кухню. – Есть хоть какой-нибудь кофе? И почему все здесь орут, не успев проснуться?

– Ты нужен Кэму на улице. Да, осталось полкофейника. И все, просыпаясь, орут, потому что так мы встречаем новый день. – Анна налила кофе в массивную белую кружку. – Завтракай сам. У меня раннее совещание. И не дуйся. Я привезу мороженое.

День начинал потихоньку проясняться.

– «Рокки Роуд»?

– «Рокки Роуд». Джейк! Забери из моей кухни башмаки, пока я не скормила их собаке. Сет, выметайся отсюда, а то испортишь Кэму его отличное настроение.

– Вряд ли. Он так бодренько стаскивал меня с кровати.

Кипя от возмущения, Сет вышел из кухни на двор.