На берегах Ярыни - Страница 36

— Не боюсь я вашего Толстопуза! Сама видишь, что такое у меня на голове да за поясом.

— Травки твои, моя милая, только для земли хороши, а в воде, хотя бы и болотной, они не действуют. Слова еще кое-какие, ежели кто знает, могут иной раз пригодиться, а травка — нет. А потому, лягушонок ты мой глазастый, коли ты слов этих не знаешь, поворачивай, откуда пришла, чтобы слез потом не лить!

— А за какого-такого Водяника вы мою мать выдали? — продолжала выспрашивать Аксютка.

— Сказано тебе, что с вашей же Ярыни! На дне там около мельницы, говорят, живет. Вроде нашего хозяина. Тоже очень толстый, рожа красная и седые волосы на груди. Он ее и увел… Да еще с полдюжины бесенят наших в разное время сманили… Так что ты и к ней, к матери то есть своей, тоже без слова не суйся. Ее Водяник не лучше, говорят, нашего Болотника.

Аксютка вздохнула и, показав старой бесовке, с поклоном, почтительно кукиш, грустно зашлепала по болотной трясине обратно.

Тяжелое сознание, что она, если и не целиком, то, во всяком случае, наполовину бесовка, не давало ей покоя.

Смеркалось. Деревенская ведьма Степка только что кончила уборку своей хаты. Она была задумчива. Колдунью беспокоил вопрос, насколько здоров приглянувшийся ей младенец в дальнем конце их села. Ведьма придерживалась правила сосать кровь лишь у вполне здоровых детей.

"Надо будет проведать, не кашляет ли ребеночек", — решила она и вышла из хаты, чтобы удостовериться, нет ли где около любопытных баб или озорных мальчишек.

Стоя около крыльца, Степка стала осматриваться и прислушиваться. Издали доносились девичьи голоса, звуки гармоники и прерываемые хохотом обрывки песни какого-то парня, но вблизи не было никого.

Ведьма вернулась в хату, заперла за собой на крюк дверь, подошла к окошку и приоткрыла крохотную в нем форточку. После того как ее подшиб камнем какой-то мальчишка, Степка не любила раньше наступления ночи вылетать в трубу в виде сороки.

Сегодня она решила попробовать счастья, перекинувшись в черную кошку.

Ребятишки, набегавшись за день, теперь ужинают. Одни потом улягутся спать, а другие поедут в ночное. "Кошкой я незаметно добегу по огородам, а назад идти будет уже совсем безопасно", — думала Степка, сбрасывая с себя кофту и юбки с сорочкой.

Затем она достала из-под печи небольшую дощечку со вбитыми в нее насквозь железными гвоздиками, положила эту дощечку, острием вверх, среди пола и стала потихоньку бормотать заклинания.

В избе, благодаря задернутым красным кумачовым занавескам у окон, стало почти совсем темно. Слышны были лишь хриплый порывистый шепот, топотанье, а затем и шлепанье нагого женского тела о деревянные доски пола.

Трижды, осторожно, чтобы не поранить спину о гвозди, кувырнулась Степка через дощечку…

На занавеске у окна мелькнула небольшая темная тень; чуть скрипнула форточка, и в хате стало тихо.

В тот же вечер Федька Рыжий ("Вор бестыжий", как дразнили его деревенские мальчишки) шел со своим приятелем Макаром "задами", то есть не по главной улице, а тропинкой, вдоль огородов, и Макар повествовал Федьке, как на него напали раз возле поповского амбара собаки.

— Еле ноги унес. Одна было норовила в полушубок вцепиться, да я мешком отмахнулся. А она, стерва, мешок зубами поймала. Еле выдернул. Латать потом пришлось. Вот погляди, какой клок отхватила.

Макар вынул из-за пазухи и показал тщательно сложенный мешок со свежей заплатой.

— Всегда при себе, — закончил он, вновь складывая и пряча мешок.

Редька неожиданно замер на месте и схватил приятеля за руку. Макар взглянул в сторону, куда тот ему показывал пальцем. Меж огородных гряд пробиралось животное явно кошачьей породы, совершенно черного цвета.

— Вот кого нам надо, — шепнул Федька Макару. — Кабы только поймать!

Слышавший раньше от своего друга рассказ о волшебной косточке Макар тотчас же сообразил, в чем дело.

— Ступай вперед, — сказал ему Федька, — и стань за углом Ипатова сарая. Как этот черный туда прошмыгнет, ты его и хватай… Беги!

Макар мелькнул к Ипатову сараю, Федька же замер неподвижно на месте, ибо заметил, что кошка должна пробежать мимо него…

Принявшая кошачий вид Степка бежала, размышляя о болезнях, портящих кровь у младенцев. "Много их наша же сестра-ведьма сглазит, а потом сама же ту самую кровь и сосет. Всегда перед тем, как дитя приспособишь под красный поясок, осмотреть его надо и в трубу послушать хорошенько: не кашляет ли; крысой потом к нему проскользнуть и все высмотреть, нет ли на нем сыпи или коросты какой… Нашей сестре только чистые младенцы потребны… Ай!.. Что это?" — мелькнуло в Степкиной голове, когда Рыжий Федька чуть-чуть не накрыл своею ладонью ей спину.

Легко и гибко прыгая через гряды, помчалась Степка от Федьки к Ипатову сараю. Тут пришла ей в голову вполне естественная мысль завернуть за угол и скрыться из глаз преследователя. Но едва успела она прошмыгнуть за дощатую, молодыми зарослями крапивы окаймленную стенку, как на шею ее опустилась чья-то сильная рука и прижала ведьму к земле.

Степка пробовала царапаться и передними, и задними лапами, но Макар, не выпуская кошачьей шеи, прижал коленом ей спину, левой рукой доставая в то же время мешок из-за пазухи.

Еще немного, и Степка оказалась в мешке.

Положение было не из завидных. Обратившись в зверя или в птицу, ведьма может, как известно, принять прежний свой человеческий вид, перекувырнувшись трижды через кожи, гвозди, иглы и даже через деревянные колышки. Лишь очень немногие умеют обходиться без этих принадлежностей. Степка же была вообще лишена возможности кувыркаться, ибо Макар завернул и обмотал тем же мешком заключенную там пленницу свою и перевязал ее сверх того для верности обрывком бечевки.

Оба парня порешили тут же немедленно отправиться в лес или в поле, на перекресток дорог, и, дождавшись там полночи, сварить в котелке тело предполагаемого кота.

Федька довольно быстро раздобыл где-то по соседству (едва ли не при содействии Феклы) котелок с крышкой. У Макара оказалась почти полная коробка спичек. Прихватив затем про запас хлеба с солью, приятели быстро собрались в дорогу.

Оставалось только избрать, в какую сторону и куда идти.

В поле, конечно, не так страшно, но зато опасно в том отношении, что могут заметить и долго будут после дразнить знакомые ребятишки, что стали уже ездить в ночное. А в лесу, хотя и безопасно от людей, да уж слишком страшно.

Решено было отправиться версты за три от села, в то место около леса, где пересекаются две полевые дороги. По сторонам их, у перекрестка, росли кусты олешника. Среди них можно было с успехом спрятаться, развести огонь и даже нарезать жердочек для подвески котла.

Запасливый Макар захватил с собой сырой картошки и даже лучин для растопки.

Часа через два оба они уже сидели в олешнике, в ожидании того срока, когда можно будет приступить к варке кота. Подвешенный на проволоке, под ольховой перекладиной над огнем, начинал закипать котел с водою из ближней канавы. В лежавшем тут же свертке что-то слабо порой шевелилось, издавая изредка глухие, похожие на сдавленное завывание звуки. Какая-то птица, вроде вальдшнепа, налетев на огонь, описала довольно низкий круг над ним, давая заметить свою светло-серую грудь, свистнула и, взмыв над костром, исчезла в ночной темноте.

— Уж не нечистая ли сила проверять нас явилась? — мрачно промолвил Макар, пробуя, спеклась ли картошка.

В деревне запел петух. За ним — второй… третий…

— Пора уже. Это полуночные, — решил Федька. — Доставай кота, Макар!

Приятель его молча наклонился над свертком и начал развязывать бечевку.

— Ты только посмотри сначала, — прибавил Рыжий, — кот ли это, а то, если кошка, так, пожалуй, с нее пользы не будет.

— А я думаю, можно сварить, даже ежели и кошка окажется. Почем знать: может, и в ей какая-нибудь костка найдется.