На балу грёз - Страница 21

Две трети пути было позади, когда перед ее машиной вырос барьер из сваленного поперек дороги валежника. Элла и не подозревала, что за следующим поворотом ее ждут неприятности.

Большие неприятности.

У дороги, облокотившись на машину, пиджак брошен на плечо, стоял Раф. Элла тотчас затормозила. С минуту он сверлил ее взглядом, потом покачал головой и подошел.

— Почему я не удивляюсь, увидев тебя здесь?

— Не знаю. — Элла не сдержала улыбки. — Почему?

— Вечно ты находишься там, где тебе не место.

— Не поменять ли представление о том, где мне место и не место?

— Вот и я подумал, — проворчал он. — Не поведаешь, как ты здесь оказалась?

— А ты?

— Водяной насос полетел. Жду помощи доброго самаритянина.

— Считай, что дождался. — Улыбка Эллы стала шире. — Я охотно подброшу тебя, если сядешь за руль.

— Как, amada, тебе не по нраву наши дороги? — Раф изобразил удивление.

— Нет, — только и ответила Элла, хотя на языке много чего вертелось.

— Тогда я просто счастлив услужить сеньоре. Дай только вещи с дипломатом забрать.

Раф быстро забросил сумки и пиджак на заднее сиденье, сел за баранку и вопросительно взглянул:

— Ты так и не сказала, что здесь делаешь. Он съехал с обочины и почти вплотную — такая узкая была дорога — обогнул свою машину.

Еще одна груда веток показалась за поворотом.

— Представляешь, и сзади ветки, — поделилась Элла. — Кому только в голову взбрело набросать их на дорогу?!

— Мне. Обозначить: впереди опасно. У нас так принято. Ты не ответила на мой вопрос.

Элла поняла: о том, чтобы заговорить его, нечего и думать.

— Я ездила в Сан-Хосе.

— Одна? — Раф сдвинул брови.

— Нет, Мануэль отвез. — Муж посуровел, и Элла поспешила напомнить: — Как мой подчиненный, он не мог отказаться, хотя, надо отдать ему должное, пытался.

— А то ты поехала бы одна, — категорично заявил Раф.

— Отчасти. Мануэлю так и так надо было в университет. Мы просто поехали вместе.

— А назад отпустил одну.

— Мануэль нарисовал подробную карту, и мы не раз прошлись по ней, — запротестовала Элла. — Раф, мне двадцать шесть, я не ребенок, мне под силу доехать куда-нибудь без посторонней помощи.

— Меня нет, и ты не ждешь, пока я разберусь с делами, — Раф гнул свое, — очертя голову мчишься в Сан-Хосе! Зачем?!

Элла затравленно посмотрела на мужа. Предстояло самое трудное — рассказать, где она была. Как он воспримет ее план? Ладно, была не была, все равно делать нечего.

— Я отвезла мозаики Шейн в галерею искусств. Узнать мнение эксперта.

— Чудеса продолжаются, La Estrella, — удивительно терпимо отнесся он к этому сообщению.

— Как видишь.

Внезапно в автомобиле что-то подозрительно чихнуло.

Чертыхнувшись, Раф вильнул к обочине. Двигатель, еще немного попыхтев, благополучно заглох. Все попытки завести мотор были безрезультатны. Распахнув дверцу, чтобы выйти, он вдруг замер:

—  Amada! Ей, видите ли, двадцать шесть!

Ей, видите ли, под силу доехать самой, без провожатого! Ты лучше бы проверила уровень топлива!

— Кончился бензин?! — пристыженно вскрикнула Элла.

— Да! Кончился! — О!

— «О» — и это все? — Он вылез из салона и хлопнул дверцей. — Сиди тихо и не двигайся.

— Ты куда?

— За ветками.

— Я помогу.

Раф повернулся на каблуках и подскочил к машине.

— Нет! Никаких «помогу»! Останешься здесь. Слышишь?! Еще нарвешься на кусты ядовитого манзанилло и вся исколешься!

— Не морочь мне голову! — Элла демонстративно скрестила руки на груди и свирепо посмотрела на него. — Манзанилло растет только у океана!

Раф высунул голову в окно.

— Заруби себе на носу: я не собираюсь терять тебя из-за «дерева смерти»! И плевать мне, где оно растет! Все, сиди смирно.

Раф вернулся минут через десять.

— Остается ждать. У тебя случайно нет бутылки воды?

— Случайно есть. Мануэль настоял, — не преминула Элла добавить очков в пользу студента. — А еще термос с остатками кофе и корзина с местными закусками, без которых мне не выжить… как-то так выразился Мануэль.

Раф забрал корзину и заглянул внутрь.

— Пожалуй, я буду более милостив к нему за его хороший вкус. Поздравляю, голодная смерть нам не грозит.

— А что там? — Элла заглянула через его плечо. — Я так и не посмотрела.

— Хочешь есть?

— Ужасно.

— Есть tortasи chorreados.

— Это что?

—  Tortas— хлебцы с мясом и овощами, а chorreados— маисовые блинчики. — Губы Рафа растянулись в ленивой улыбке. — Маленький урок испанского? Есть еще слова, которые тебе хотелось бы знать?

В Элле проснулось любопытство, и она кивнула.

— Что означает «esperanza»? — Она внимательно смотрела на него. — Все никак не спрошу.

На скулах Рафа заиграли желваки, веселость как рукой сняло: такого он никак не ожидал.

— «Надежда», — отчеканил он.

— Твоя la flnca зовется «Надежда»?! — Элла была потрясена до глубины души. — А «милагро»?

— «Чудо».

— А… — она затаила дыхание, — « amada»?

Раф не отрывал взгляда от невидимой точки на лобовом стекле.

— Такое обращение. Не особенно частое. — Он перебросил корзинку ей на колени. — Так ты проголодалась?

Элла отставила корзинку в сторону.

— Что значит « amada»?

— Возлюбленная, — тихо, едва слышно прозвучал ответ. Раф суетливо полез в карман. — Куда подевались эти чертовы сигареты?!

— По-моему, ты их выбросил, — пробормотала обескураженная Элла.

— В тот день, когда ты приехала. И как я забыл?

Элла коснулась его плеча.

— И все это время ты называл меня возлюбленной?

— Не обольщайся, — сказал он с издевкой. — Это просто слова.

— Не просто.

Элла придвинулась и уронила голову ему на плечо.

— Как мне тебя не хватало…

— А мне… Те длинные-длинные дни. — Раф провел рукой по ее щеке. — Пока меня не было, надеюсь, ты не работала в поле?

— Нет. А ты передумал продавать la flnca?

— Нет.

— Что, так невыносимо жить в усадьбе «Надежда» и городке «Чудо»?

— Жил же я до этого. — Он взъерошил ей волосы. — Из-за такой ерунды я не стал бы продавать отчий дом. — Раф помолчал. — Это ради Шейн. — (Вот и ответ на вопрос, который не давал Элле покоя с самого приезда.) — Не одна ты заметила, какой она стала за эти пять лет. Шейн отринула все, что так любила.

— И тебя?

— Если откровенно, и меня, — не щадил себя Раф.

— Из-за Чаза Макинтайра?

— Иных причин не нахожу.

— Ты знаешь, почему она вышла замуж?

— Да. — Раф свирепо посмотрел на Эллу. — Ей хотелось сказки. Хотелось примерить твою жизнь, amada, такую, которой у нее никогда не было.

— Мою?! — Элла встрепенулась. — Но она и так жила как в сказке. Чем моя жизнь лучше ее?

— Шейн не жила как в сказке…

— Конечно, потеря родителей…

— …наши родители погибли при кораблекрушении, когда мне было шестнадцать, а Шейн — три.

— Ты был так молод? — поразилась Элла. — Родные помогли?

— Нет.

— И… как ты жил?

— Как мог. Я хотел, чтобы Шейн осталась со мной. Хотел выращивать кофе на la finca, заботиться о ней, помогать всем, кто зависит от меня. — Раф небрежно пожал плечами, точно это были пустые слова. — Не вышло. Я потерял все: поместье — и неважно, сколько денег осталось от родителей, — и, самое страшное, Шейн.

Элле вспомнился разговор с отцом в рождественскую ночь. Не об этом ли он говорил? Но откуда он узнал?

— Что значит — ты потерял ее? Что произошло с Шейн?

— Когда я понял, что не могу позаботиться о ней, что скоро у нас не будет ни крова, ни еды, я позвонил Джеки, сестре матери Шейн, во Флориду. Она всегда была против этого брака, но попытка не пытка: вдруг в этих обстоятельствах она захочет помочь.

— А я думала, мать Шейн была костариканкой.