М+Ж. А черт с ним, с этим платьем! - Страница 31

– Да и ты, извини, не лучше, – сказала Наталья, обращаясь уже ко мне. – Мы-то надеялись, что хотя бы мужчина в этой сумасшедшей парочке окажется немного наблюдательнее.

– В смысле? – Я все сильнее ощущал, что меня здесь хотят обидеть.

– Тебя ничего не смущает в составе моих гостей?

Я обвел собравшихся тяжелым взглядом. Гости как гости. Придурки все как один, но это не такая уж редкость в наше время.

– Не видишь ли ты, уважаемый Сергей Федорович, – вкрадчиво проговорила мнимая именинница, – кого-нибудь знакомого?

– Вижу: наша секретарша; Маринка – моя одноклассница, Славу я тоже видел пару раз.

– Ну и?..

– Что?

– Я же говорю, – сказал белобрысый Слава, – от любви глупеют.

Он явно нарывался.

– Это все мои гости, – многозначительно сообщила Наташа, пристально глядя мне в глаза. – И мои друзья. А подружились мы, пытаясь вас, голубки, довести до нынешнего состояния. Но, похоже, перестарались.

– До какого состояния? – Я начал свирепеть.

– Да познакомить мы вас решили! – Наташа чуть не сорвалась на крик. – И познакомили! Да еще так удачно!

– Ничего подобного! Мы из-за милиционера познакомились!

– Это была единственная случайность в моем гениальном тщательно спланированном плане! – гордо заявила хозяйка вертепа.

– То есть вы нас сводили? Как собачек для вязки?

– Дурак ты, Сергей! – махнула рукой Наталья. – И что эта красавица в тебе нашла?

Только тут я вспомнил о Кате, которая за время выяснения отношений съежилась в углу на табуретке и стала похожа на мокрую синичку.

– Я не знала, – прошептала она, не раскрывая глаз, – я, честно, не знала…

Я знала!

Нет, не так. Ничего я не знала, я чувствовала.

Моя интуиция с самого начала праздника верещала мне дурным голосом, что что-то здесь не так. Но я же не об этом думала.

Когда Наташка вдруг начала произносить тост, моя интуиция заорала так, что перешла на ультразвук, но было уже поздно. Единственное, что мне оставалось, это вжаться в Сергея и зажмуриться.

– У меня есть тост, – говорила Наташка, – я предлагаю выпить за наших дорогих Катю и Сергея…

– Давай лучше за именинницу выпьем. – Меня напрягли и испугали эти свадебные мотивы.

– Дорогая Катя! Я тебя очень люблю. Я знаю тебя уже семнадцать лет, вот скажи мне, когда у меня день рождения?

– Двадцать второго января, – выпалила я, не задумываясь.

А потом задумалась и посмотрела в окно на зеленые листики. Что-то не вязалось…

Народ вокруг глазел на меня с нетерпеливым ожиданием. Моя интуиция уже не кричала, потому что сорвала голос, но она изо всех сил жестикулировала. Показывала, что уходить надо, пока не поздно. (Верещагин, уходи с баркаса!..) Я уже смутно догадывалась, что должна что-то сообразить, но совершенно не догадывалась что. Наташка не выдержала.

– Я тебя умоляю, отойди от него. – Она оттащила меня от Сергея. – Сядь сюда, с тобой невозможно разговаривать, у тебя глаза прозрачные. Послушайте, мы уже изнемогли. Мы-то думали, всем будет весело, а вы нам праздник портите, ничего не соображаете.

Поскольку Сергея рядом теперь не было, мне стало совсем неуютно. Холодно как-то стало и страшно. А Наташка, отмахнувшись от меня, начала разговаривать с Сергеем, резонно предположив, что мужик должен соображать лучше.

– Да мы же познакомить вас хотели! – кричала моя подруга.

Вот этого ты и не должна была знать, заявила интуиция, постучала пальцем по лбу и ушла, оставив в мозгу огромное пустое место.

Сергей начал задавать какие-то вопросы, что-то выяснять, злиться… Я сразу поняла, почему он злится. Он явно решил, что это хитрый трюк по его соблазнению и что это я все подстроила. Приехала из провинции, познакомилась с мужиком, решила перебраться в Москву…

– Я не знала. Я правда ничего не знала, – сказала я.

Вернее, не сказала, а провыла. Потому что именно в этот момент я совершенно отчетливо поняла, что сказка кончилась.

Сначала стало обидно. Потом – очень себя жалко. Хотелось поплакать, но я даже из кухни выйти не могла, куда мы все зачем-то забились. Мне бы пришлось расталкивать людей, чтобы пробраться к выходу, меня бы никто не выпустил.

Сергей злился и выяснял у Наташки какие-то подробности. А я понимала, что не хочу ничего слышать.

Первый и единственный раз в жизни у меня была сказка. Красивая сказка, почти книжный любовный роман. Ведь у нас с Сергеем в своем роде уникальные отношения. Мы друг друга не добивались, никто ни за кем не бегал и не ухаживал. Мы как-то по обоюдному и одновременному желанию оказались в одной постели. Нам нечего друг от друга скрывать, незачем друг перед другом выпендриваться. Мы такие, какие есть. Были… А вот теперь он всегда будет думать, что я ему завтрак делаю, потому что хочу, чтобы он на мне женился.

А я ему завтрак делаю, потому что знаю, что ему будет приятно. А мне приятно, что ему приятно. А если не сделаю, то ему будет приятно принести мне в постель чай. Потому что ему приятно, что мне приятно…

Ай…

Я включилась в разговор и тут же об этом пожалела. Потому что именно в тот момент герой-любовник-блондин рассказывал, как он мужественно провел со мной ночь, потому что его об этом попросила Наташка. Сначала я хотела спросить, не слишком ли ему было противно, а потом поняла, что язвительно спросить не получится, получится жалобно. Лучше помолчать… То есть лучше, конечно, уйти, но мне даже уйти некуда. Все мои вещи у Сергея. Как я теперь к нему пойду? Нужно придумать какой-то благовидный предлог, чтобы у Наташки остаться. Например, помочь посуду помыть. Я думаю, Сергей не расстроится.

Ну вот, сейчас точно заплачу… Только этого не хватало. Хорошо, что всего один день остался. Как-нибудь переживу. Нет. Не переживу. Если уходить, то совсем. Поезда всю ночь ходят, нужно собираться и ехать домой. Потому что выяснять отношения я просто не в силах.

Поплачу дома.

Со слов Наташки получалось, что вся история нашего с Катей романтического знакомства (за исключением стартового милиционера) разработана и внедрена в жизнь ею, Наташкой. Единственное, что мешало осуществлению этого блестящего плана, – это мы. То есть я и Катя.

– Я своего Антошку, – возмущалась Маринка, – из-за тебя, Емельянов, три часа по свежему воздуху таскала! Он, правда, спал потом как убитый, но руки у меня от коляски два дня болели! И что? Пока я доставляла тебя к «Перекрестку», Катерина Ивановна решила прогуляться до «Седьмого континента»! Все наши с Натальей расчеты – коту под хвост!

– Обожди, – перебил я мать семейства, – а откуда вы с Натальей друг друга знаете?

– Да мы знакомы уже тыщу лет! – ответила Маринка. – Когда-то работали вместе в одной книготорговой конторе…

– Да ладно! – вступила в разговор Людочка. – Но как вы нас сделали с «Сатириконом»!

– Людочка, – подозрительно сказал я, – только не говори мне, что ты с Натальей знакома тыщу лет!

– С Людой мы знакомы меньше года, – ответила за нее хозяйка. – И познакомились, кстати, благодаря вам. Должна же я была навести справки о человеке, у которого лучшая подруга так бездарно провела две ночи подряд.

– Ничего, – хихикнула Людочка, – они за последнюю неделю все наверстали! Что вы так смотрите, Сергей Федорович? Последние четыре дня вы бродили по работе с таким блаженным видом… А вчера вообще джемпер задом наперед надели.

Я почувствовал, что краснею. Вчера так торопился на работу, что не успел толком попрощаться с Катей.

Потому что как только мы начинали прощаться, то увлекались…

– И что, – буркнул я, – трудно было мне сказать про джемпер?

– Я говорила, – ответила наша секретарша, – четыре раза. А вы так рассеянно улыбались и говорили: «Конечно-конечно». И уходили бродить по офису.

Наташка глянула на невинно округлившую глазки Людочку и прыснула.

– Да уж, – прокомментировал я, – нашла ты себе, Наташенька, подругу-

– Это как раз было просто, – сказала хозяйка квартиры, – гораздо сложнее оказалось растолковать кассиру «Сатирикона», что мне не просто нужны два билета на завтрашний спектакль, но такие, чтобы не рядом, а на соседних рядах. Причем с одного места второе должно было хорошо просматриваться. Катя, у тебя потрясающий профиль, я хотела, чтобы Сергей его оценил.