М+Ж. А черт с ним, с этим платьем! - Страница 14

А Катя, кстати, здорово похорошела за эти полгода.

Мягко говоря, мне было очень приятно то, что он меня обнимает. Наверное, виноват одеколон, есть такие запахи, от которых я просто теряю голову. Или неожиданность. Если бы мы ужинали в интимной обстановке, если бы я этого ждала и, соответственно, морально приготовилась, эффект был бы не тот. Нет, ноги не подкашивались, желание не «накрыло меня горячей волной». Просто стало очевидно, как бы закончился этот вечер, если бы здесь не сидела Маша. Маша… Мне стало ясно, что пора уходить. Сергей, может, и не догадался, что я почувствовала, а вот она…

– Ладно, с вами хорошо, но я, пожалуй, пойду.

Сергей, оказывается, все это время что-то говорил.

А тут остановился на полуслове.

– Куда ты пойдешь, сейчас вина выпьем. Я за тебя рад, это нужно отметить. – Он притянул меня к себе еще ближе.

Ему явно не хотелось меня из рук выпускать, но, похоже, в отличие от меня он совершенно этого не осознавал. Зато Маша осознавала.

– Да, поздно уже. Тебе, наверное, ехать далеко, – попыталась она обо мне позаботиться.

– Да не нужно ей никуда ехать! Она в соседнем доме у подруги живет. – Сергей был бодр и оптимистичен.

– Удобно. – Маша стада мрачнее тучи.

Я все это время лихорадочно соображала, что бы такое предпринять, а тут вдруг расслабилась. А почему я должна что-то делать? Он меня обнимает, а не я его. А если Маше это не нравится, то ее сюда никто не звал. Я со злорадством не шевелилась, Сергей веселился, Маша… На Машу я смотреть боялась…

Стояла и думала, что все равно он меня когда-нибудь, к сожалению, отпустит.

– Давай отпустим нашу гостью домой, – женственным голосом пропела Маша.

– Кого?

Сергей обалдело смотрел на свою даму. Я поняла, что еще минута – и Маша просто вытолкает меня за дверь, поэтому тут же подхватила:

– Да, давайте. Приятно было познакомиться.

Пока я шла впереди них по коридору, за спиной раздавалось придушенное шипение. Я поняла, что Сергей хотел меня проводить. За что и получил.

Несмотря ни на что, распрощались мы очень любезно, пригласили друг друга в гости, рассыпались в комплиментах. Маша готова была признать меня хоть королевой Англии, только бы я ушла побыстрее. Единственное, чего я не поняла, так это последней ее реплики. Когда я уже открыла входную дверь, Маша сквозь зубы процедила:

– Надо же, а я так и не научилась ее открывать. Видимо, практики маловато.

Что открывать? Зачем открывать? Я ждала лифта, в глазах стояли слезы. Выгнали. Просто выперли взашей. Противно-то как. Причем ни за что! Если бы я его любовницей была, хоть осталось бы что вспомнить. Нет, если бы я его любовницей была, ни за что бы не ушла. Сидела бы там до одурения, а если некоторым это не нравится, то пусть сами и уходят. Единственное, что меня утешало, так это твердая уверенность, что все равно у них сегодня ничего хорошего не получится. Я уже откровенно шмыгала носом, когда выходила из подъезда, а там… Только этого не хватало! На улице шел дождь. Вернее, снег с дождем. Под навесом подъезда стояла бабушка, к ногам которой жалась маленькая собачка. Ей явно нужно было погулять, но даже она не решалась выйти из-под крыши.

– Погода сегодня гадкая, – начала светскую беседу бабушка. – Вчера вот снег шел, я думала, сегодня не будет, ан нет, пошел…

Не судьба мне поплакать. С трудом сдерживая смех, я выскочила под дождь.

След Кати уже простыл и подернулся поземкой, а Мария все грызла меня с настойчивостью зубной боли. Но ее аргументы и упреки я парировал почти автоматически – слава богу, не впервой. Какая-то подспудная мысль точила меня сильнее, чем Машкина истерика.

Она все не умолкала, я никак не мог сосредоточиться. Только когда девушка моей судьбы заявила, что «шиш тебе с фигой, а не волшебную ночь любви», и ломанулась к выходу, меня озарило.

– Дверь! – воскликнул я, невежливо не реагируя на третье предупреждение не звонить ни в коем случае. – Она сама открыла входную дверь!

– И после этого ты будешь утверждать, что она у тебя не живет тут круглыми сутками? – снова взвилась Машка.

– В том-то и дело,– ответил я.– В том-то и дело…

И не стал продолжать. Я не мог объяснить, почему Катя, которая была здесь третий раз в жизни, легко справилась с моей знаменитой дверью. Очень легко. Легче, чем я.

Неделька выдалась, хоть плачь. Что я и проделывала регулярно и с чувством, хотя обычно почти не плачу. На работе полный бедлам. Назначили новую начальницу. Во-первых, она дура. Во-вторых, она дура, в-третьих, то, что она спит с директором, только доказывает, что она дура. Какого черта я должна слушать, что мне вещает эта… что-то я повторяюсь. Короче, привел это сокровище наш дорогой начальник в начале июня. Говорит: «Вот вам, ребята, опытный специалист, она будет руководить отделом реализации». Я вся исшипелась: «При чем тут отдел реализации, она не по этому делу специалист». Мужики меня заткнули, решили, что я из зависти ядом плююсь. Ну из зависти, так и что! Если я сама с ним не сплю, так мне теперь вечно будут всяких ду… теток подсовывать?! Руководить она будет, а как же! Собрала всех нас и сообщила, что теперь мы будем работать по-новому, продажи возрастут в небывалое количество раз, начнем завтра. В июне! Продажи у нее возрастут!.. Ага.

– Катенька, распечатайте мне все накладные за последний месяц. Мне нужно их проанализировать.

– Все?

– Да, пожалуйста.

И улыбнулась так мило.

Не вопрос. Все так все. В мае мы учебники отгружали, а я ей еще и все розничные накладные распечатала, чтоб наанализировалась по самые уши. Рабочий день я, конечно, убила, а потом попросила Андрея всю эту кипу бумаг отнести ей на стол. Сама поднять была не в состоянии. Приглушенные всхлипы из директорского кабинета полчаса спустя несколько подняли мне настроение, но ненадолго. Наябедничала она качественно. Разнос мне устроили чудовищный, вычли стоимость бумаги из зарплаты и пообещали не пустить в отпуск. И это Петр Александрович! Спокойный, рассудительный мужик. Нам с ним всегда так хорошо работалось. Если мне позволяло время, я даже с удовольствием оставалась с ним в офисе, после того как все свалят домой. Вдвоем мы очень быстро решали все вопросы, и время летело незаметно, и весело было. И вот этот самый человек орет на меня дурным голосом, стучит кулаком по столу, брызжет слюной.

– Если она такая умная, назначьте ее своим начальником!

Я вылетела из кабинета хлопнув дверью. Расплакалась. Поняла, что не могу доставить этой, этой… удовольствие видеть меня зареванной, и ушла домой.

Потом, правда, все относительно наладилось. На следующий день директор типа извинился. Собрал нас с этой в кабинете, усадил рядом. Сказал: «Девочки, не ссорьтесь, мы вместе делаем общее дело. Ты, Катенька, опытнее (подхалим!), вот и помоги Лене. Ты же умница».

Все вроде так, но возникает резонный вопрос: если я такая опытная умница, то почему она моя начальница, а не наоборот. А я ей еще и помогать должна! Короче, осадок остался. На работу теперь по утрам совсем не хочется, нашим с Петром Александровичем вечерам пришел конец, между нами сидит Леночка. И мало того что обстановку портит, так ей еще все по три раза объяснять приходится. Уволюсь к черту! Вот только в отпуск схожу, и уволюсь.

Но ведь если в жизни что-то не ладится, то все сразу. Пришла я как-то вечером домой после особенно тоскливого дня. Машку спать уложила в девять и начала слоняться по квартире, не зная, чем заняться. Решила поработать. Долго набирала всякие документы, чтобы завтра на работе не уродоваться и в обед куда-нибудь по магазинам свалить, и вот, когда они уже были готовы, осталось только это все счастье отослать на работу, выяснилось, что в Интернет я выйти не могу. Билась-билась – не получается. Дискет, как назло, дома ни одной. Что же делать-то? Очень жалко было потраченного времени. Можно, конечно, завтра с утра поехать на работу, взять дискету, приехать домой, переписать все и поехать на работу. Но не хочется. И тут я привычно набрала спасительный номер телефона своего любимого мужчины. Практически платонически любимого, но это самое «почти» и давало мне возможность звонить ему в любое время дня и ночи.