Мысли, афоризмы и шутки выдающихся женщин - Страница 23

Мы, государи, стоим как бы на подмостках, не защищенные от взглядов и любопытства всего мира. Малейшее пятнышко на нашей одежде бросается в глаза.

Во мне столько ума и таланта, что если завтра меня выгонят из Англии в одной юбке, я все равно буду процветать в любом месте христианского мира.

Получив известие, что Мария Стюарт родила наследника шотландского трона, Иакова VI, Елизавета воскликнула:

– У королевы Шотландской родился законный сын, а я – всего лишь мертвый, засохший сук!

На ложе смерти:

Позвольте мне умереть спокойно. Англичане уже утомлены мною, а я ими.

Приписываемые Елизавете I предсмертные слова:

Все мои владения за одну минуту жизни!

Посланника шотландской королевы, сэра Джеймса Мелвила, Елизавета спросила, у кого лучше волосы – у нее или Марии Стюарт. Мелвил ответил с истинно соломоновой мудростью:

– В Англии ни одна женщина не сравнится с Вашим Величеством, а в Шотландии ни одна не превосходит красотой королеву Марию.

Справедливостью и милосердием она не уступала Нерону, христианским благочестием – Магомету.

Иван Грозный в послании Елизавете (1570 г):

И мы чаяли того, что ты на своем государстве государыня и сама владеешь. Ажно у тебя мимо тебя люди владеют, и не токмо люди, но мужики торговые. А ты пребываешь в своем девическом чину, как есть пошлая[8] девица.

Она, пожалуй, была больше, чем мужчина, но меньше, чем женщина.

Она была больше, чем просто женщина. Она была королева, отважившаяся жить как чувствует. Она была женщина, способная поступать, как требовал долг.

Привлекает к себе не самая хорошенькая, а самая ветреная.

Странное чувство – любовь: она не может родиться без уважения, однако переживает его.

Дружба должна быть бесконечно более терпимой, чем любовь.

Небеса не одарили ее произведения магией таланта, так же, как они не одарили ее молодость очарованием невинности.

По приказу короля комиссия из богословов три недели выслушивала Жанну, прежде чем вручить ей командование над войском. Монахфранцисканец Сеген де Сеген спросил, на каком языке говорили с ней ее святые.

– На лучшем, чем ваш, – ответила Жанна.

«Я же, – поясняет брат Сеген, – говорил с ней на лимузенском наречии».

Я предпочитала, и даже в сорок раз больше, мое знамя моему мечу. Я брала знамя в руки, когда шла на штурм, чтобы никого не убить.

Господь знает, куда он ведет нас, а мы узнаем в конце пути.

Когда на руанском процессе ей в очередной раз зачитали искаженный протокол ее показаний, Жанна сказала:

– Если вы позволите себе еще раз так ошибиться, я надеру вам уши.

Инквизиторы обвиняли Жанну в том, что она взялась за неженское дело.

– На женскую работу всегда найдется много других, – ответила она.

Она была правдива, когда ложь не сходила у людей с языка; она держала свое слово, когда этого не ожидали ни от кого; она была скромна и деликатна среди всеобщего бесстыдства и грубости; она была полна сострадания, когда вокруг царила величайшая жестокость; она была непоколебима в своей вере, как скала, когда люди ни во что не верили и надо всем глумились; она была верна, когда вокруг царило предательство.

Если учесть все обстоятельства – происхождение, молодость, пол, отсутствие образования, обстановку ранних лет и те сложные условия, при которых Жанна воспользовалась своими высокими дарованиями и одержала победы на поле битвы и перед судом, решавшим вопрос о ее жизни и смерти, – она естественно и безусловно окажется самой выдающейся личностью, которую когда-либо порождал род человеческий.

– Не этот крест освятит мою память, а память обо мне освятит этот крест.

Жанна д’Арк в пьесе Бернарда Шоу «Святая Иоанна»