Мышка для босса (СИ) - Страница 9

— Мне вот любопытно, — Оскар снова создал эпическую паузу.

Я отважилась поднять взгляд, мужчина неотрывно глядел на меня и ухмылялся. Черт… Шестое чувство подсказывало — беды не миновать.

— Как это, потерять в один момент все и жить рядом с полоумной сестрицей-суицидницей? — Оскар рассмеялся и вальяжно раскинулся на кресле, словно победитель.

Это был жестокий удар под дых. Из легких вышибло весь воздух, я ощутила, как перед глазами встала красная пелена, а по венам хлынул чистейший адреналин. Могла бы все стерпеть: любые унижения или оскорбления в мой адрес, насмешки. Но сестра не заслужила такого отношения!

Мною руководила ярость, плещущаяся внутри, как яд. Никому не позволю насмехаться над нынешним положением Лины. Я бросилась к столу Оскара и схватила нож для писем, а в следующую секунду приставила его к горлу аморального козла. Меня всю трясло и колотило от негатива, в таком состоянии можно наделать много ошибок…

Мужчина не ожил от меня такого поступка: он шумно вдохнул, на короткую долю секунду в зеленых глазах проскочила паника. А затем быстро сменилась прежней отстраненностью и арктическим холодом.

— Не смей, слышишь, так говорить о моей сестре! — прошипела, сильнее надавливая ножом на горло.

Плевать, что перешла на «ты» Адреналин все еще властвовал над разумом, он помутился.

На шее выступила капелька крови, я в панике облизала пересохшие губы, но решила идти до конца. Мне необходимо донести до мужчины, что такие методы — гнусные и нечестные. Хотя, кому я это пытаюсь сказать? Человеку, который, видимо, идет по головам к цели.

— Ты же ничего не знаешь о ней, обо мне… О нашей жизни! — закричала и почувствовала, как по щеке покатилась слеза.

— Уверена? — прохрипел Оскар.

Я замерла, начиная догадываться, что к чему. Да он же навел справки и, наверняка, уже знает обо мне все! Мужчина выгнул бровь, хмыкнул. Воспользовался моей заминкой, больно заломил руку, я моментально выронила нож на пол. Теперь он контролировал ситуацию, удерживая меня в одном положении. Вот сейчас, когда туман развеялся и могу мыслить трезво, паника ледяными клещами потянулась по позвоночнику, пришлось пискнуть неразборчиво:

— Извините…

Глава 4 ч. 2

Былая уверенность растворилась, будто и не было ее вовсе. Артёмов с его адским взглядом напоминал разъяренного быка, а я — красная тряпка. Он поднялся с кресла, возвысился надо мной, как высоченная башня. Схватился ладонью за шею и сжал так, что мне пришлось раскрыть рот и урывками хватать воздух.

— Еще раз посмеешь направить на меня нож, сильно пожалеешь, мышка, — грозно выплюнул мне в лицо.

Это конец. Артёмов долго не отпускал мою шею, даже когда вонзила в его руку острые ногти, держал до последнего, словно хотел лишить жизни прямо тут. Все, что мне оставалось — с мольбой глядеть в его глаза. Глаза… Сколько же в них было ненависти и злобы, она отравляла мужчину и делала таким вот моральным уродом, не стесняющегося в методах «воспитания»

Для меня практически вся жизнь пробежала перед глазами в тот момент, когда Артёмов резко разжал пальцы и отпустил горло. Я хрипела и сопела, легкие горели в этот момент огнем, перед глазами потемнело. За что-то схватилась, чтобы не упасть: за стол или Оскара, плевать!

Но, это все мелочи, по сравнению с тем, что творилось внутри. Не помню, когда в последний раз мне было настолько страшно, что уже мысленно прощалась с родственниками, моля о пощаде. Ведь я знала — предо мной не пушистый зайчик и все равно рискнула пойти на принцип. Что же теперь будет? Наверно, задай Артёмов мне снова вопрос, без колебаний соглашусь, как бы на самом деле не было противно. Если он обошелся так дерзко со мной, то, что сможет сделать…

Нет, не думай, все будет хорошо. Он не посмеет! Зрение постепенно вернулось, я с горечью поняла, что цепко держусь рукой за плечо Оскара. Одернула руку и снова едва не свалилась с ног. К счастью, в этот раз я облокотилась о стол. Что сказать сейчас? Я вся дрожала, как лист на ветру, а в голове — каша.

— Не смею больше задерживать, — сухо произнес Артёмов и сел на кресло. — Можешь возвращаться к работе.

Что? Вот так просто? Без возмущений и очередных угроз? Я не верила своим ушам! Однако Оскар, по всей видимости, внезапно потерял ко мне интерес и… вел себя сдержано, как и подобает начальнику.

— Вы… серьезно? — нет, ну, быть такого не может! — Просто так, без…

— Можешь отсосать мне напоследок, если хочешь.

Я воздержалась от колкого ответа, что уже крутился на языке. Действительно, чего это я? Сказал, идти, значит, пойду. Однако на душе скреблись кошки от понимания, что вот так все и закончится. Нет, я точно мазохистка! Нет, чтобы радоваться, а я… теперь уже и сама не против?

От последней мысли открестилась. Вероятно, Артёмов этого и добивается, играет на контрасте, чтобы я точно прибежала и фактически навязалась ему. Вот еще! Делать мне больше нечего.

Когда я вошла к нам в кабинет, Валерия Николаевна распечатывала договора. Посмотрела на меня прищуренным взглядом, но сдержалась от любопытства.

Мне же до сих пор не верилось, что ситуация разрешилась, и я без проблем дальше работаю в компании. Эта мысль не давала покоя целый час, пока не зазвонил мой телефон. На экране высветилось: «мама», от нехорошего предчувствия у меня похолодели пальцы. Она никогда не звонила мне посреди рабочего дня, если только не случалась чрезвычайная ситуация.

— Ма…

Я даже не успела толком ответить, родительница сходу начала кричать и плакать в трубку:

— Маша, приезжай скорее, я не понимаю, что происходит.

Не успела толком отойти от прежнего шока, как он снова накатил в двойном размере. В голове шумело, как от подскочившего давления, а внизу живота неприятно сжались мышцы. Плохо дело!

— Неужели она опять? — тихо уточнила я, пытаясь разобраться и не паниковать раньше времени.

— Нет, Маша, нет. Приходи, быстрее, пока они не…

Звонок оборвался и я, не медля, вскочила из-за стола, помчалась к лифту. Слышала, как мне что-то вслед кричала начальница, плевать! Плевать на все, даже на то, что покидаю работу на несколько часов раньше.

Мчалась со всех ног, уж очень странный разговор вышел с мамой. Пока они, что? На ум приходила мысль, но она была настолько ужасной, что гнала прочь. Не хочу накалять обстановку раньше времени.

Дверь в квартиру оказалась нараспашку, у меня сердце от быстрого бега колотись как шальное, но сейчас едва не оборвалось.

— Мам! — крикнула с порога.

Некоторые вещи упали с тумбочки, что стоит у нас в коридоре, я переступила через них и пошла на звуки всхлипывания. Мама сидела в комнате Лины, на полу около кровати и горько плакала.

— Где Алина?! — крикнула я в панике, ощущая, как стынет кровь в жилах.

— Маша… — мама подняла заплаканные глаза, шмыгнула носом и продолжила с надрывом: — Я не понимаю, приехали какие-то люди, ворвались, словно к себе домой и приказали собрать вещи Линочки, документы, угрожали полицией, если не отдам мою девочку добровольно. Они ее забрали, даже не сказали, в какую больницу! Что нам делать?

От резкого головокружения я пошатнулась и попятилась к стене, лишь бы не свалится от неожиданной новости на пол. Забрали… Нет! Да как же так? Откуда узнали? Мы же платили тому чертовому доктору Петрову! Неужели он нас и сдал?

— И, Маша. Они, кажется, передали привет от Оскара. Не понимаю, кто это?

— Что?! Ах, ты сволочь!

Я не сдержалась и ляпнула при маме. Красная пелена снова встала перед глазами, на этот раз мне уже хотелось пришибить чем-то тяжелым Артёмова. Гад, сделал все, чтобы я не минуемо сама приползла к нему! Как могла думать, что все закончилось? Нет, Маша, все только начинается и неизвестно, чем для меня закончится неповиновение. Вот теперь, да, я готова была ползти к нему даже на коленях, по песку или щебню, осколкам, лишь бы Алину возвратили обратно домой.

— Не волнуйся, — я стерла слезы со щек и гордо вскинула подбородок. — Мы вернем Алину, вот увидишь.