Мышь, которая зарычала. Антология - Страница 53

Диллингэм оторвал наконец взор от робота и продолжил путь быстро, но осторожно. Он надеялся, что джанн, в отличие от гончей, не умеет вынюхивать следы.

Он услышал, как робот затопал в противоположном направлении. Затем он вновь взмыл ввысь, шаря по кустам розовым лучом. Диллингэм спрятался за металлическим стволом дерева, пока опасность не миновала. Луча, ясно видимого при солнечном свете, следовало избегать.

Внезапно доктор столкнулся с роботом-животным. У робота были медные конечности и раскаленные белые глазищи. Не успел Диллингэм подумать, что зверь удивительно напоминает земных хищников, как робот прыгнул на него.

Диллингэм инстинктивно отпрянул, схватился за железный сук и подтянулся. Зверь перевернулся, шлепнулся на землю, и это помешало ему прыгнуть еще раз. Задние лапы вместо когтей у него заканчивались колесиками, а колени были схожи с поршнями, что смягчало удары при прыжках.

На что ему человеческая плоть? Но раздумывать некогда. Диллингэм взобрался вверх по корявому стволу. Вот когда он пожалел, что выпил столько воды. Она тянула вниз и плескалась в желудке! Однако зверь, преследовавший его, был всего-навсего хищником, нападающим на любое существо, что попадалось ему на пути, и вряд ли задумывался над тем, что его внутренности заржавеют, сожри он Диллингэма.

Челюсти оглушительно щелкнули у самых пяток беглеца, и струя раскаленного воздуха обожгла ступни. Очевидно, у хищника заработала система охлаждения, но она слишком напоминала горячее дыхание. Из жестяной листвы высунулись проволочные щупальца. Они сворачивались пружинами, и на концах их что-то поблескивало. Судя по всему, яд… Хищник внизу открыл пасть. Диллингэм имел возможность заглянуть ему в горло. Своим устройством оно напоминало мясорубку.

Он попал в ловушку. Ближайшее к нему щупальце дотянулось до головы, запахло паленым волосом, и тело прожгла боль — словно кто-то направил на голову солнечный луч через увеличительное стекло. Диллингэм дернулся вниз к раскрытой пасти…

— Спасите! — закричал он, не размышляя о том, сколь несуразно звучал его призыв.

И джанн пришел.

В считанные секунды он пробился сквозь кустарник и оказался рядом с деревом. Струя пламени, вырвавшаяся из его груди, расплавила морду хищника. Пронзительный звук заставил щупальца дерева спрятаться.

— Не кто иной, как я, тебя убью! — возопил робот.

Когда смысл его слов дошел до Диллингэма, тот закрыл глаза, понимая, что пришел конец. Металлические пальцы схватили его тело и подняли ввысь. Какое-то мгновенье он болтался в воздухе, затем почувствовал под ногами почву. Джанн отпустил его.

— Я бы хотел, чтобы вы поскорее с этим покончили, — сказал Диллингэм, внезапно ощущая полное спокойствие.

И джанн затикал — словно будильник.

Пятнадцать секунд, чтобы найти выход, тогда как он не смог отыскать его за целый день! Десять секунд… Джанн уже направил на Диллингэма ствол, высунувшийся из груди. Пять секунд… Голова пуста…

— Отсрочку! — закричал он.

— Согласен, — сказал джанн. — На сколько?

Господи, какая глупость…

— Пятьдесят лет?

Он ожидал уничтожающего удара тепловой пушки, но вместо этого услышал:

— Ты их получишь, смертный.

Диллингэм открыл глаза и уставился на робота:

— Вы хотите сказать, что подождете?

Ему показалось, что металлическое лицо озарилось улыбкой. Во всяком случае, рот был распахнут и внутри сверкал починенный зуб. Очевидно, на Рискухе не нашлось замены.

Диллингэм вдруг подумал об Уустрице, чья манера поведения несколько напоминала кодекс джаннов. А он так надеялся, что второго такого не сыскать.

— Итак, будучи не в силах отступить от клятвы, вы слегка изменили ее дух, — сказал он.

И джанн согласился:

— Великолепно!

Итак, джанн оказался его телохранителем, самым компетентным телохранителем во всей Галактике, который будет оберегать Диллингэма от всех опасностей до тех пор, пока тому не стукнет девяносто два года. Клятва вовсе не предусматривала незамедлительного убийства. Единственное, чего она требовала неукоснительно, чтобы никто иной, кроме джанна, не мог добраться до избавителя.

— Ну что ж, пошли, джанн, — крикнул Диллингэм, вспомнив о чем-то важном. — У нас в Университете студенческая демонстрация. Уустриц убьет меня, если мы не снимем осаду, прежде чем погибнут его любимые папки.

Жил-был мельник. Он был небогат, но владел одним изумительным сокровищем — дочкой по имени Ада.

Во время Государственной хлебной недели Народная ассоциация мукомолов направила мельника, являвшегося ее почетным членом, во дворец, чтобы получить от короля специальную награду.

Король поздравил мельника с наградой и произнес длиннейшую речь, в которой восхвалял деятельность мукомолов, чья работа содействовала процветанию государственной экономики. На что мельник, стремясь произвести наилучшее впечатление, ответил:

— Ау меня есть дочка, которая может превратить золото в солому.

Король очень обрадовался словам мельника.

— Ваша дочка, обладающая такими замечательными способностями, может послужить на пользу Отечества. Хорошо, если золота мало, но когда его много, это становится вредным, так как избыток золота препятствует прогрессу, вредит международной торговле и подвергает мир разным опасностям. Приводите вашу дочь во дворец, мы устроим ей проверку на благонадежность, и, если она успешно пройдет испытание, я тут же дам ей работу.

Когда Ада услышала от отца, что ей предстоит, она оцепенела от страха. Мало того, что она не знала, как превращать золото в солому, она вообще не представляла, как работать с машиной, которая это делает. Но Ада была девушкой сговорчивой и очень-очень патриотичной. Она понимала, что должна послужить Родине, да и себе тоже. Поэтому, когда на следующий день отец сказал ей: «Дочка, собирайся, нас ждет Его Необыкновенная Щедрость», Ада безропотно отправилась с ним во дворец.

Девушка успешно прошла проверку на благонадежность, после чего король отвел ее в комнату, всю заполненную золотом. Король указал Аде на Крути-Верти-Машину производства «Дженерал электрик» и сказал:

— За работу, девушка, за работу! Если завтра утром я увижу здесь хоть один золотой слиток, устрою тебе ревизию.

Бедная Ада вовсе не хотела ревизии и очень огорчилась. Надеясь хоть чуточку успокоиться, она включила транзисторный приемник, который всегда и всюду носила с собой, и поймала своего любимого диск-жокея. Но музыка нисколько не улучшила положения. Бездумно приплясывая в такт с зажигательным мяуканьем битлов, Ада не могла отвести глаз от алчной своры ревизоров, прячущихся под порталом дома напротив.