Мятежные миры - Страница 32

— В поход нас уходит двадцать четыре человека, — считал Флэндри. — Еще шестнадцать мы оставляем вместе с хорошим врачом. Не знаю, хватит ли нам наших рационов при таких темпах.

— Мы можем частично использовать местную пищу, — успокаивала его Кэтрин. — В некоторых местных растениях и животных ДНК закручена влево, так же как на Терре есть организмы, у которых она закручена вправо. Я покажу вам и остальным, как выглядят такие плоды и дичь.

— Что ж, полагаю, мы вполне можем заняться их поисками, раз уж нам столько времени придется устричать в лагере.

— Устричать?

— Поступать подобно устрицам. Сидеть сиднем на месте. — Флэндри встопорщил усы. — Они тут, черт бы побрал, растут, будто какие-то треклятые грибы! Две я забыл спасти при крушении — ножницы и зеркало.

Кэтрин расхохоталась:

— Чего ж вы молчали? У аборигенов есть ножницы, грубые, тупые, но волосы они, пожалуй, состригут. Разрешите мне быть вашим брадобреем?

Прикосновение рук Кэтрин вызвало головокружение. Он очень обрадовался, когда остальным его людям Кэтрин предоставила пользоваться услугами друг друга.

Она их всех приворожила. И Флэндри не думал, что это потому, что она тут единственная женщина. Все стремились чем-то порадовать ее, все были до отвращения вежливы с ней. Он хотел это прекратить, но никак не мог найти подходящей формы. Отношения и так складывались напряженные.

Теперь он уже не был для них капитаном, а всего лишь старшим по званию. Его временное звание как бы противопоставлялось потерянному посту шкипера. Они слушались его, но дисциплина все же расшаталась даже среди младших командиров и офицеров. Он чувствовал, что должен требовать соблюдения прежних форм обращения, и это приводило к известной… нет, не к враждебности, а к холодку в отношениях, к корректному обособлению его от того содружества остальных, которое постепенно складывалось.

Однажды ночью, когда он не спал, лежа с закрытыми глазами, он случайно подслушал разговор нескольких рядовых. Двое из них высказали намерение не только не противиться интернированию, но даже перейти к Мак-Кормаку, если к моменту их появления на базе его шансы покажутся им достаточно благоприятными. Они уговаривали своих товарищей поступить так же. Те отказались, во всяком случае на данное время, но добродушно, со смешками. Вот это больше всего обеспокоило Флэндри: ни одного из них разговор не возмутил. После этого он принялся подслушивать всерьез. Доминик никому не собирался жаловаться, но ему было необходимо знать настроения каждого человека в отряде. Правда, в особых моральных оправданиях своего поведения он не нуждался — шпионить было так забавно!

Это случилось довольно много времени спустя после того, как они покинули Ревущий Камень. Три дидонца сопровождавшие их, были названы Кэтрин Открывателем Пещер, Подателем Благ и, ко всеобщему удовольствию, Смитом. Было более чем сомнительно, что эти существа, думая о себе, именовались именно так. Эти названия были удобными кличками, основанными на каких-то личных качествах, воспоминанием о событиях, имевших место давно. Что касается отдельных частей этих трех единств, то у них имен вообще не было — одни личные сигналы.

Часто аборигены обменивались составными частями, образуя новые единства, которые именовались Знающим Руды, Хранителем Северных Врат, Молнией, Которая Ударила в Дом. Кэтрин уверяла, что это делается отчасти ради разнообразия, отчасти потому, что освежает в памяти какие-то события, присущие всем единствам, а частично как квазирелигиозный обряд.

— Единство в этой культуре — идеал, как я понимаю, равно как и в ряде других культур, — говорила Кэтрин Флэндри. — Они рассматривают весь мир как потенциальное Единство. С помощью церемоний, мистических размышлений, галлюциногенной пищи и тому подобного они пытаются достичь слияния с этим Единством. А каждодневный способ достижения этого — как можно чаще обретать новые связи. Брачный сезон, который приходится на период вблизи осеннего равноденствия, является у них наивысшей точкой года, главным образом благодаря экстатическим, трансцендентальным переживаниям, которые становятся возможными только в это время.

— Да, я думаю, такая странная раса должна отличаться весьма интересным сексуальным поведением, — сказал Флэндри. Кэтрин вспыхнула и отвернулась. Почему она так реагирует, она, которая смотрит на мир глазами ученого? Может быть, возникают какие-то ассоциации со временем ее плена? Нет, подумал он. В ней слишком много жизненной силы, чтобы это могло искалечить ее надолго. Шрамы останутся навсегда, но уже сейчас она вернула себе жизнерадостность. Тогда почему такая застенчивость?

Они шли вдоль гряды. Земли эти принадлежали другой общине, которая, будучи родственной Ревущему Камню, легко разрешила проход по своей территории. Отряд уже поднялся выше зоны джунглей. Атмосфера тут еще была тропической — по стандартам Терры, — но здесь дул более сухой ветер, который овевал лица, ласково ворошил волосы и почему-то пах имбирем. Земля была одета бурым губчатым ковром сорняков, массой цветов самых разных оттенков, отдельными кустами стрелолиста и фонарными деревьями. Слева поднимался массив сухопутных кораллов, чьи синие и красные тона ярко выделялись на вечно серебристо-сером фоне неба.

Ни один из дидонцев не был укомплектован полностью. Один хииш состоял из рукаса и ногаса, два рукаса отправились собирать ягоды, три крылоса взмыли в воздух — на разведку. Отдельные части единств могли выполнять простые задачи и хорошо понимали необходимость объединения, когда таковая наступала.

Помимо того, что было произведено рукасами, — копий, луков и боевых топоров, — ногасы легко несли на себе еще и грузы из космической шлюпки. Освобожденные от такой тяжести, люди легко обгоняли пасущихся четвероногих. Отсутствие опасности и невозможность заблудиться позволили Флэндри дать своим людям распоряжение помочь рукасам в сборе продовольствия. Теперь они рассыпались где-то по склону холма.

Оставив его тем самым наедине с Кэтрин.

Он ощущал ее присутствие всем телом. Изгиб груди и бедер под комбинезоном; свободную, покачивающуюся походку; локоны, то развеваемые ветром, то липнущие к загорелой бронзовой коже; большие зелено-золотые глаза; запах теплой плоти… Он немедленно переменил тему разговора:

— А присуща ли дидонцам… хм… естественная пантеистическая концепция?

— Не более, чем людям присуща естественная монотеистическая концепция, — ответила Кэтрин. — Некоторые почитают самую коммуну как Единство, отличное от всего остального мира, включая в него и прочие коммуны. Их обряды напоминают мне о человеческих толпах, прославляющих свои государства и их вождей. Подобный культ связан с воинственностью и жестокостью. — Она показала на горные пики, смутно рисующиеся в вышине. — Боюсь, что нам предстоит переход именно по территории такого общества. Именно поэтому в Ревущем Камне так настороженно отнеслись к нашему путешествию. Слухи-то разносятся независимо от странствий самих хиишей. Мне пришлось напомнить Многомудрому о нашем огнестрельном оружии.

— Народ, который не боится смерти, — опасный противник, — сказал Флэндри. — Однако я сомневаюсь, чтобы дидонцам нравилось терять свои части. Кроме того, хиишам должно быть присуще желание избежать боли.

Кэтрин улыбнулась:

— Вы быстро обучаетесь. Из вас получился бы первоклассный ксенолог.

Он пожал плечами:

— Мне по делам службы приходилось немало контактировать с другими расами. И я убедился, что мы — люди — самый странный народ. Впрочем, ваши дидонцы нам почти не уступают. Вам что-нибудь известно об их происхождении?

— Да. Проводились кое-какие палеонтологические изыскания. Но очень скромные. Почему-то всегда получается, что на войну деньги находятся, а на все остальное — нет. Может быть, первое обуславливает второе?

— Сомневаюсь. Думаю, люди просто любят воевать.

— Когда-нибудь они об этом пожалеют.

— В вас говорит слабость веры в блистательное качество мужчин — игнорировать то, что история кричит им во весь голос, — ответил Флэндри.