Мятежные миры - Страница 11

Караул несли четыре наемника: это были не люди, а гиганты-горзуни. Они были столь же неподвижны, как их шлемы, латы и оружие.

Флэндри вытянулся по стойке «смирно» и отдал честь. Снелунд вовсе не выглядел исчадием ада. Он купил себе почти девичью красоту: огненно-рыжие пышные волосы, сливочно-белая кожа, слегка раскосые фиолетовые глаза, вздернутый носик и пухлые, будто от пчелиного укуса, губы. Хотя он был невысок, а теперь еще стал и толстоват, былое изящество танцора он все же умудрился сохранить. Его богатый, расшитый золотом мундир, дивно скроенные брюки, туфли в виде лепестков и золотое ожерелье заставили даже Флэндри побелеть от зависти.

Кольца блеснули на его пальцах, когда он нажал кнопку ручного мемо, встроенного в подлокотник кресла.

— Ах да… Добрый день, капитан, — голос был очень приятный. — Могу отвести вам только пятнадцать минут. — Он улыбнулся. — Приношу свои извинения по поводу столь короткой аудиенции и за то, что вам пришлось ожидать ее так долго. Но вы должны понять, что у нас тут очень горячие деньки. Если бы адмирал Пиккенс не проинформировал меня, что вы прибыли непосредственно по поручению штаба Разведывательного управления, я уверен, что вам не удалось бы пробиться сквозь заслон моих секретарей. — Он хмыкнул. — Иногда мне кажется, что они перебарщивают в своих заботах обо мне. Конечно, мне следует высоко оценить их деятельность по отсеву всяких зануд и глупцов, хотя вы удивились бы, капитан, узнав, от скольких подобных мне так и не удается избавиться. Но иногда, к сожалению, нежелательная волокита распространяется и на людей, у которых есть весьма важные поводы искать аудиенции.

— Да, ваше превосходительство, и чтобы не терять времени, я…

— Садитесь, пожалуйста. Так приятно встретиться с кем-то, кто прибыл прямехонько с нашей общей праматери! Ведь письма доходят до нас крайне редко, знаете ли… Ну и как там старушка Терра?

— Что ж, ваше превосходительство, я провел там всего лишь несколько дней и был чертовски занят. — Флэндри сел и наклонился вперед. — Все из-за моего назначения.

— Понимаю, понимаю, — отозвался Снелунд. — Но сначала уделите мне чуть-чуть времени… — Его добродушие вдруг сменилось выражением горечи. — У вас есть свежие новости о ситуации с Мерсейей? Мы волнуемся по этому поводу ничуть не меньше других в Империи, несмотря на свои собственные неприятности. Переброска подразделений Флота к той границе серьезно ослабляет нашу… Если война с Мерсейей все же грянет и из нас будут по-прежнему тянуть соки… это послужит для варваров просто пригласительным билетом. Вот почему мятеж Мак-Кормака должен быть подавлен немедленно и любой ценой.

Флэндри понял: губернатор тянет резину.

— Я не знаю ничего, кроме того, что общеизвестно, — изрек он легкомысленно. — Уверен, что штаб на Ифри регулярно получает донесения с курьерами прямо с болот Бетельгейзе. Информационный провал лежит в другом направлении: если вы разрешите мне воспользоваться метафорой, то я бы сказал, что не все дыры изотропны…

Снелунд расхохотался:

— Отлично сказано, капитан! Нам тут редко приходится слышать хорошую шутку. Пограничные районы традиционно славятся энергией, а не остроумием.

— Благодарю вас, ваше превосходительство, — ответил Флэндри. — Но, может быть, вы разрешите мне изложить мое дело? Прошу господина губернатора извинить меня, если мои рассуждения покажутся ему необоснованными. Необходимо понимание местной обстановки… особенно в моем случае, когда сама миссия несколько неопределенна и заключается в том, чтобы составить доклад, основанный на том, что удастся выяснить…

Снелунд откинулся на спинку кресла:

— Продолжайте.

— Будучи новичком в этих краях, — мямлил Флэндри, — я прибыл сюда, чтобы изучить мнения и опросить довольно широкий круг людей. Я не стал бы просить у вас аудиенции, если бы в ней не было нужды. Я прекрасно понимаю, что вы с головой погружены в этот кризис… Но вышло так, что у меня к вам возникла просьба. К счастью, дело очень простое. Одно лишь ваше распоряжение…

— Какое? — осведомился Снелунд.

«Он явно расслабился, — решил Флэндри. — Принял меня за самовлюбленного племянника какого-нибудь фаворита, который путается в интригах, дабы заработать повод для дальнейшего продвижения по службе».

— Я хотел бы поговорить с леди Мак-Кормак.

Снелунд так и подскочил в своем кресле.

— Согласно моей информации, она была арестована вместе со своим мужем и находится сейчас в личном распоряжении вашего превосходительства. — Это Флэндри произнес с игривой улыбочкой. — Я полагаю, что она может обладать многими ценными сведениями. И еще я подумал, что ее можно использовать в качестве посредника. Переговорный процесс с ее супругом…

— Никаких переговоров с предателями! — Кулак Снелунда опустился на подлокотник кресла.

«Какая театральщина», — подумал Флэндри. И громко возразил:

— Извините меня, сэр, я вовсе не имел в виду, что ему удастся выйти из этой переделки чистеньким. Я просто… что ж… ну, в общем, меня удивило, что никто не позаботился допросить леди Мак-Кормак.

Снелунд возмущенно воскликнул:

— Знаю я, о чем вы слышали! Тут все сплетничают, вся эта свора гнусных похотливых старух! Я уже сообщил все нужные факты офицеру адмирала Пиккенса по разведке, и готов изложить их и вам. У нее оказалась очень неустойчивая психика, пожалуй, даже хуже, чем у ее супруга. Арест привел ее в состояние полной истерии. Психический срыв — даже такой термин будет не слишком большим преувеличением. Сделав гуманный жест, я предложил поместить ее в обычную комнату, а не в камеру. Улик против нее куда меньше, чем против ее супруга. Она находится в жилом крыле моего дворца, ибо это единственное место, где я могу гарантировать, что ее покой не будет нарушен грубым вмешательством. Мои агенты готовились подвергнуть Мак-Кормака строгому допросу как раз в тот момент, когда преступные сообщники освободили его. Леди Мак-Кормак узнала об этом и тут же совершила попытку самоубийства. С тех пор мои врачи держат ее под воздействием сильных успокоительных средств.

Флэндри слышал совсем другое, хотя никто не осмеливался привести ему более веские улики, нежели слухи.

— Прошу у губернатора прощения, — сказал он, — но штаб адмирала Пиккенса считает, что я, имея специальное поручение, могу быть допущен туда, куда другие доступа не получили.

— Их люди встречались с ней дважды, капитан. В обоих случаях она была неконтактна.

«Еще бы, разве трудно сделать заключенной укол или слегка „промыть мозги“, когда вам часа за полтора-два известно о грядущем визите».

— Понимаю, ваше превосходительство. И с тех пор ей ни разу не становилось лучше?

— Ей хуже. По совету моих врачей я запретил дальнейшие посещения. Да и о чем может рассказать эта несчастная женщина?

— Вероятно, ни о чем, ваше превосходительство. Однако, как вы понимаете, сэр, от меня ожидают полного доклада, и поскольку мой корабль вскоре уходит вместе со всем Флотом (если я не предъявлю свой приказ о праве на независимые действия), то сегодня, может быть, мой последний шанс. Не мог бы я получить свидание всего лишь на несколько минут, чтобы удовлетворить их… ну тех, которые на Терре?

Снелунд почти взорвался:

— Вы сомневаетесь в моих словах, капитан?

— О нет, нет, ваше превосходительство! Ни в коем случае! Это чистая формальность! Чтобы спасти мою… хм… репутацию, сэр, ибо меня могут спросить: почему я не проверил этот факт. Я могу отправиться прямо сейчас, сэр, и ваши врачи будут там присутствовать, чтобы предупредить малейший вред, который я мог бы причинить!

Снелунд покачал головой:

— Я уверен, что вы его все же причините. Нет, я запрещаю это.

Флэндри с укором смотрел на него. Снелунд помассировал подбородок.

— Я, конечно, сочувствую вам и понимаю ваше положение, — сказал он, сменяя оскал на слабую улыбку. — Терра так далеко, что реалии нашей жизни доходят до нее исключительно в виде слов, фотографий, чертежей… хм… Дайте мне номер вашего телефона, по которому вас всегда можно разыскать. Мой личный врач известит вас, когда вы сможете ее повидать. В некоторые дни она бывает несколько оживленней, чем в другие, хотя, вообще говоря, она всегда неконтактна. Годится?