Мятежник - Страница 124

Демид увидел свежие рубцы и кровоподтеки, избороздившие лицо Алексея. Да, без сомнения, это был он. Петрович прятал глаза, стараясь не смотреть в лицо бывшему своему ученику.

– Алексей... – Гнев захлестнул душу Демида. Он едва удерживался, чтобы не запустить в Алексея тяжелым металлическим блюдом. – Как ты смог опуститься до такого? Ты, на которого я едва не молился? Ты, который не захотел стать рабом даже Духа Мятежного? Теперь ты вылизываешь тарелки за этой нежитью?

– Можешь говорить, Петрович, – милостиво махнул рукой Табунщик. – Объясни ему, как ничтожен человек, лишившийся поддержки Духа Тьмы. Может быть, тогда он почувствует себя в твоей шкуре?

– Я ничего не мог сделать, – глухо произнес Алексей. – Я ненавижу его. Но он дал мне новую жизнь. Он ничуть не лучше и не хуже Духа Мятежного. По крайней мере, он еще не предавал меня так, как ты, Мятежник. Тебя я ненавижу больше.

– Я – такая же жертва Мятежника, как и ты, Алексей. Ты что, забыл, как я сопротивлялся тому, чтобы стать Защитником?

– Ты – не Демид! – Алексей резко повернулся к Защитнику, и глаза его сверкнули. – Я любил Демида, но ты – не он! Ты – Кергши, или как там теперь тебя зовут. Ты убил Демида. Так же, как убил тысячи людей до него. Ты обманул их, поманив иллюзией всевластия и бессмертия. И выкинул на помойку их души, когда настал черед найти себе новое тело!

Алексей набросился на Защитника, как разъяренный медведь. Он раздавил бы его в своих железных тисках, но Демид змеей вильнул в сторону и наотмашь ударил Алексея по голове блюдом. Петрович свалился на пол и затих.

– Вот видишь, каковы они, старые друзья? – Герман флегматично ковырял зубочисткой во рту. – Убить готовы, если заподозрят, что ты получил выгоду большую, чем они. Я предлагаю тебе свою дружбу бескорыстно, ибо то, что ты можешь дать мне, в тысячу раз меньше того, чем обладаю я. Ты уже перестал быть человеком. Так что оставь свои атавистические эмоции и подумай о деле.

Алексей поднялся и, приложив руки к разбитой голове, медленно поплелся прочь.

– Каков наглец! – заметил Табунщик. – У меня их тут целая коллекция – твоих бывших друзей и недругов. И все они обладают отвратительным характером. Все пытаются сохранить свои идеалы – бессмысленные и ненужные до отвращения. Иногда я жалею, что связался с ними. Но до твоего прихода я решил их сохранить. Все же ты любил когда-то многих из них. А будешь себя неправильно вести – снова убью. Это удивительно, но все эти оживленные твари удивительно цепко держатся за свое жалкое существование. Они вовсе не хотят снова умирать!

Первым, кого встретил Демид в своих блужданиях по замку, был Олег. Он выглядел так же, как всегда, – маленький человечек с мокрыми руками и сломанным носом, в глазах которого застыло неукротимое желание немедленно напиться.

– Олег, ты? Что ты делаешь здесь? Ты разве умер?

– Да. – Олег шмыгнул носом. – ТАМ я сдох, слава Богу. Жизнь там превратилась в полное дерьмо, и во многом благодаря тебе.

– Это я убил тебя?

– Нет. К сожалению. Если бы ты пристукнул меня тогда, я хоть имел бы полные доказательства, что ты – сволочь последняя. А так... Я просто упился, заснул под забором, и меня пырнули ножом, чтобы снять дешевые часы. Идиотская смерть.

– Ты все еще считаешь меня виновным во всем?

– Конечно! Единственное положительное влияние, которое ты оказал на мою судьбу, – это то, что из-за тебя я загремел после смерти в этот вот охренительно помпезный сарай. По крайней мере, жратвы и выпивки здесь – навалом. И никакого похмелья – пей литрами, пока башка не отключится. Хозяин – мужик хороший, в отличие от тебя. Только вот никак не выпрошу у него для себя Ирку. «Не померла она еще, – говорит. – Не могу живого человека сюда перетащить». Скорей бы она сдохла, что ли! Скучно одному квасить.

– А что, ты здесь один? Твой Хозяин сказал, что здесь, кроме тебя, должно быть еще полно народу.

– Не знаю. Никого пока не встречал. Скучища смертная.

«Сразу две неувязки, – подумал Демид. – Ладно, возьмем пока на заметку».

Следующим был профессор Подольский. Естественно, он находился в библиотеке. Сидел там, обложенный фолиантами по макушку, и ловил кайф от общения с книгами. Он явно меньше страдал от отсутствия людей, чем Олег.

– Господи, Демид! – всплеснул он руками. – Значит, вы тоже... Мягко выражаясь, почили в бозе. Какая жалость! Вам бы еще жить да жить...

– Виктор Сергеевич, вы что, хотите сказать, что я умер?

– Ну да. Разумеется. Если вы оказались здесь, в Раю, значит, ваше тело прекратило, так сказать, свое бренное существование.

– И ЭТО вы называете Раем? – Демид обвел рукой огромное помещение, заставленное бесконечными шкафами с книгами.

– Да. А почему бы и нет? Знаете, Демид, наверное, Рай – для каждого человека свой. Люди ведь созданы по-разному. А Рай – это место, где должны осуществляться самые потаенные, самые несбыточные желания. Для кого-то это – море вина, для кого-то – толпы красивых, жаждущих любви женщин, для кого-то – серафимы в белых хламидах, поющие религиозные псалмы. А для меня Рай – вот такой! Я долго не мог понять, куда я попал. Я бродил по этому загадочному замку, пока не встретил Хозяина и не изложил ему свои сокровенные мечты. Он был так добр – это обаятельное и совершенное божество. Он – просто воплощение Бога! Все мы находимся в плену стереотипов. Мы уже не можем представить себе Бога не так, как нам предписано господствующей религией. Но в самом деле, почему мой Бог должен выглядеть стариком в длинном белом балахоне, с седой бородой до пояса и сияющим венцом над головой? Если я попадаю, мягко выражаясь, на тот свет и встречаю там красивого молодого человека с хорошими манерами, который выслушивает меня с любовью и пониманием, почему я должен убеждать себя, что он – не Бог, по той лишь причине, что он не соответствует стереотипам? Я счастлив, Демид! Я – откровенно счастлив! Здесь, в этой библиотеке, находятся все сокровища, которые созданы человеческим гением! Тома, разрушенные временем, погибшие в пламени Александрийской библиотеки, похороненные в земле и уничтоженные святой инквизицией мрачного средневековья! Здесь я могу найти все, что бы ни пожелал! Более того, я могу прочитать книгу, написанную на любом языке, даже если я не знал его никогда дотоле! Докажите мне, что это – не Рай...