Мягкая сила в истории Германии: уроки 30-х годов ХХ века - Страница 13

В 1936 году Гитлер сказал: «Я следую своему курсу с точностью и осторожностью лунатика». Он был осторожен. Вероятно, это одна из его личностных черт, заставившая его в борьбе с кризисом опереться на практиков, отказаться от помощи лиц, которые были склонны говорить, поучать, но были малоопытны в своей деятельности.

В психоэкономике обоснован такой психотип как резонатор. Опора на них способствует более высоким темпам экономического развития. Это собирательный психотип. То есть, в группу резонаторов входят чуть чаще интроверты, чем экстраверты, чуть чаще это лица с метапрограммой достижения, а не избегания… Чуть чаще среди резонаторов кинестетики, а не аудиалисты. Чуть чаще среди них лица с чертами паранойяльности, а не истероидности, маниакальности. Чуть чаще они имеют внутреннюю референцию, а не внешнюю и т. д. Резонаторы чаще развивают новый экономический уклад, почти безошибочно определяют, какие капитальные вложения окажутся наиболее эффективными и т. д.

Людей, которые бы одновременно были и кинестетиками, и паранойяльно акцентуированными, и с метапрограммой достижения, которые бы знали какие научные открытия лягут в основу рывка в промышленном, экономическом развитии в ближайшие годы – почти нет. Но есть люди, у которых более развита метапрограмма достижения, внутренняя референция… И они как бы объединяются с паранойяльно акцентуированными лицами, с кинестетиками…. Перечисленные психотипы, черты личности имеют свойство пересекаться между собой с большей вероятностью, чем с противоположными чертами личности.

Гитлер мог выделить таких лиц и опереться на них. В самый разгар экономического кризиса, после прихода к власти, он создаёт структуры, которые могут реально решать вопросы, стоящие перед страной. Он не занимается разговорами, хотя пропаганда идёт как бы сама собой, но не связанная напрямую с большинством принимаемых организационных решений. Организационные решения падают на плечи самых опытных практиков, прагматистов. И это даёт положительный эффект.

Гитлер это тонкий психолог. Во всяком случае, когда речь идёт о понимании типичного немца. При общении с представителями элиты, высших классов он нередко терялся. Способность психологически тонко чувствовать других людей и влиять на них – это не только интуиция, но и опыт. В начале 20-х годов Гитлер регулярно брал уроки по ораторскому искусству и психологии масс у Эрика Хануссена, который так же практиковал астрологию и занимался предсказаниями. Не исключено, что именно через Хануссена Гитлер пришёл к выводу о важности астрологического прогноза в личной и общественной жизни.

Вот что отмечал фон Виганд: «Когда я впервые узнал Адольфа Гитлера, в 1921 и 1922 годах, он имел связи с кругом людей, твёрдо верящих в знамения звёзд. Было много разговоров о предстоящем „втором Шарлеманье и новом Рейхе“. Я так и не смог узнать, насколько Гитлер верил тогда в астрологические прогнозы и пророчества. Он не отрицал и не подтверждал своей веры. Однако он был не против использовать прогнозы для укрепления народной веры в себя и в его тогда ещё молодое и развивающееся движение».

Гитлер более доверял интуиции, нежели рациональным доводам. Вот его мнение на этот счёт. «Интеллект вырос в деспота, и стал болезнью жизни». «Я выполняю команды, которые мне даёт провидение». «Я ел свой обед, сидя в окопе с несколькими товарищами. Внезапно послышалось, что какой-то голос говорит мне: „Поднимайся и иди туда“. Голос звучал так ясно и настойчиво, что я автоматически повиновался, как будто это был военный приказ. Я сразу же поднялся на ноги и прошёл двадцать ярдов по окопу, неся с собой обед в бачке. Затем я сел и продолжал есть, мой разум снова успокоился. Едва я закончил, как в той части окопа, которую я только что покинул, сверкнула вспышка и раздался оглушительный взрыв. Шальной снаряд взорвался над моими товарищами, и все погибли».

После такого события в жизни невольно поверишь в потустороннюю силу и интуицию. А интуиция подсказывала Гитлеру его будущее.

Гитлер был человеком, которого, как и немецкую нацию, пронизывали защитные реакции, противоречия между сознательным и бессознательным.

Есть веские основания полагать, что у Гитлера активно проявлялась сублимация, половая энергия преобразовывалась в различные формы иной активности, в том числе и в ораторскую. Немецкий народ считал, что у Гитлера нет половой жизни. Но это воспринималось не как аномалия, а как великая добродетель. И здесь сам факт трансформации энергии на уровне сознательного и бессознательного был сродни тем психическим трансформациям, которые протекали в сознании немецкого народа.

Безусловно, ему, как Наполеону и многим другим видным политическим деятелям, был присущ комплекс маленького роста. Гитлер был из Австрии, у него был своеобразный акцент. А в армии, особенно в военное время, солдаты быстро объединяются по месту своего рождения, по землячествам. Нечёткий немецкий язык выталкивает человека из непосредственного социально-психологического окружения, из среды собственно немцев. Известен психологический механизм, который заставляет в таких ситуациях людей с особым энтузиазмом присоединяться к национальным особенностям большинства. Сталин, например, особый упор делал на русский народ. Корсиканец Наполеон особо подчёркивал, что выражает интересы французской нации. Здесь действуют сложные психологические механизмы переплетения сознательного и бессознательного.

Но кроме этого Гитлера давили комплексы неудачника – неудачный архитектор (не поступил в архитектурный вуз), неудачный художник (не стал знаменитым художником), неудачный военный (только ефрейтор) и т. д. И это было внутри Гитлера. Внешне он выглядел аналогично своему внутреннему состоянию.

Американская журналистка Дороти Томпсон, автор одной из первых книг о Гитлере, – «Я видела Гитлера» – так описала свои впечатления после их первой встречи: «Он бесформенный, почти безликий человек, чьё выражение лица комично, человек, чей скелет кажется хрящевидным, без костей. Он непоследователен и говорлив, неуравновешен и опасен. Он самый настоящий прототип маленького человека».

А вот мнение Макс фон Грубера – специалиста в области евгеники из Мюнхенского университета, 1923 год: «Тогда я впервые увидел Гитлера вблизи. Лицо и голова низшего типа, помесь; низкий впалый лоб, уродливый нос, широкие скулы, маленькие глаза, тёмные волосы. Вид не как у человека, который полностью контролирует себя, отдавая приказания, а как у бредово возбуждённого субъекта. На лице – выражение удовлетворённой самовлюблённости».

Но подавляющее число немцев видело Гитлера издали или на фотографиях, которые тщательно ретушировались перед публикацией. В то же время немцы постоянно слышали голос Гитлера. Здесь он был как великий актёр. Даже его ярые противники не отрицали ораторских способностей Гитлера. Он получал удовольствие от своих речей. Иначе как объяснить тот факт, что он мог выступать по 3–4 раза в день. При этом говорил разное, в разных аудиториях, в разных городах. При выступлениях он реально возбуждался, переживал, изливал естественные эмоции. И не всегда его речь была отработанной, скорее наоборот – это была явно не литературная речь, у него была дикция… Но не дикция делала его незаурядным оратором. И даже сочетание верхнегерманского и австрийского диалектов не отталкивало немцев от приёмников, когда они слушали Гитлера. Суть сказанного, эмоции брали верх над всем остальным.

«Каждое из произносимых им слов было заряжено мощным потоком энергии: временами казалось, что слова, вырванные из самого сердца этого человека, причиняют ему ужасную боль». «Наклонившись с трибуны, как бы пытаясь имплантировать своё внутреннее „Я“ в сознание всех этих тысяч людей, он держал массы и меня под гипнотическим колдовством… Было ясно, что Гитлер чувствовал восторг эмоциональной реакции, надвигавшейся сейчас на него… его голос поднимался до страстного предела… его слова были подобны бичу. Когда он замолчал, его грудь все ещё вздымалась от чувств».